Российская автономия - Олег Кутафин

Они подчеркивали, что автономия этнографической группы имеет некоторые различия с автономией нации и национального меньшинства и по своему социальному назначению. Эти различия выражаются в том, что в условиях нации и национального меньшинства органы государственной власти и управления, суда и прокуратуры, школы действуют на языке коренного населения, тогда как в условиях автономии этнографической группы эти органы используют язык той нации, которая составляет ее большинство и является носителем языка всей нации; автономия нации и национального меньшинства имеет своей задачей обеспечение жизни коренного населения сообразно с его национальными особенностями, традициями и нравами и т. д., тогда как автономия этнографической группы призвана обеспечить стирание религиозных, областных и т. п. этнографических различий, усиление процесса сплочения, а затем и консолидации ее населения со своей основной этнической общностью[262].

Т. Б. Анисимова исходила из того, что советская автономия знает две формы – национально-государственную и национально-административную. К первой она относила автономную республику, ко второй – автономную область и национальный округ[263].

А. В. Андреева, критикуя деление советской автономии на политическую и административно-территориальную, подчеркивала, что все национально-территориальные автономии, в том числе автономные области и национальные округа, есть образования политические. Она считала, что автономию на базе национального принципа было бы точнее классифицировать на законодательную (АССР) и незаконодательную (автономная область, национальный округ)[264]. Аналогичное мнение в свое время высказывали Н. Я. Куприц[265] и И. Д. Левин[266].

А. И. Лепешкин называл две формы советской автономии, сложившиеся в стране, – государственно-политическую и административно-политическую. Первая выступает в виде автономных республик – высшей государственной формы самоопределения наций на основе автономии, а вторая воплощается в форме автономных областей и национальных округов.

Ученый считал, что деление советской автономии на политическую и административную не дает правильного представления о сущности норм советской автономии, поскольку видами политической автономии являются не только АССР, но и автономные области и национальные округа. «Нет сомнений, – писал он, – в том, что автономная область и национальные округа – это не просто административные единицы, а политические образования. Вот почему мы полагаем, что точнее определить указанные выше формы советской автономии как государственно-политическую и административно-политическую, хотя и подобная дефиниция, несомненно, носит во многом условный характер»[267].

А. И. Лепешкин подчеркивал: разнообразие форм советской автономии не означает, что различные нации обладают большими или меньшими правами, а лишь свидетельствуют о реальных условиях и широких возможностях для каждой нации и народности избрать наиболее соответствующую ее бытию форму государственного устройства. Таким образом, одинаковые права различных советских наций реализуются ими в различных формах государственного устройства, имеющих специфическое правовое положение.

Отмечая единство всех форм советской автономии, вытекающее из единой их социальной сущности, единых задач и целей, исследователь указывал на существенные различия этих форм. Государственно-политическую автономию он считал высшей формой советской автономии, субъектом которой является лишь несуверенное советское государство – АССР. Административно-политическая автономия выступает в двух видах – автономной области и национального округа, которые не являются государствами, а суть административно-территориальные единицы, в пределах которых нация, давшая имя автономной области и национальному округу, вместе с другими национальностями, проживающими на их территории, организует свои органы государственной власти, через которые и осуществляет самоуправление своими местными политическими, хозяйственными, культурными и иными делами.

А. И. Лепешкин обращал внимание на ряд специфических черт, которыми в отличие от обычных административно-территориальных единиц (краев, областей) обладают автономные области и национальные округа и которые характеризуют их как особые виды административно-политической автономии. К числу этих черт он относил особый порядок их образования; специальное представительство их в Совете Национальностей Верховного Совета СССР; особенности организации и деятельности органов власти и управления, школы и других государственных и социально-культурных учреждений, работающих на родном языке соответствующей национальности.

В качестве важных особенностей форм и видов советской автономии А. И. Лепешкин рассматривал их гибкость и эластичность, а также то, что они служат средством объединения наций, сплочения их в рамках того или иного вида автономно-государственного и административно-политического образования[268].

С. И. Русинова делила все советские автономные образования на законодательные и административные, считая неудачным деление государственно-правовой автономии на политическую и административную, поскольку любая автономия является политической.

К законодательным автономным образованиям она относила автономные государства. К административным – автономные области, трудовые коммуны, просуществовавшие недолго, и национальные округа. Она полагала, что все формы национально-территориальных образований обладают самостоятельностью (автономией) в вопросах, которые признаны государственной властью как имеющиеся для них местное (включая чисто национальное) значение.

Большое значение ею придавалось гарантиям автономии, к которым она относила:

– утверждение в конституционном порядке правового статуса национально-территориальных образований;

– наличие для каждой автономии особого акта конституционного характера;

– представительство в Совете Национальностей Верховного Совета СССР каждой национально-территориальной автономии;

– территориальное верховенство, согласно которому территория автономного образования не может быть изменена без его согласия.

С. И. Русинова считала, что существуют и другие гарантии автономии (пользование родным языком, особый порядок пересмотра юридических актов, издаваемых органами государственной власти и государственного управления, и проч.[269]

Е. И. Козлова полагала, что несколько форм и видов автономии были вызваны к жизни большими различиями, характерными для положения тех или иных наций и народностей, проживавших на территории Советского государства к моменту формирования автономных образований (уровень их экономического и культурного развития, социально-классовой дифференциации, наличия национальных кадров и т. п.). Именно они обусловили ее гибкость как условие решения национального вопроса, вовлечения народностей в социалистическое строительство.

Она различала две формы советской автономии – государственную и административную. Государственной формой автономии, считала Е. И. Козлова, обладает автономная республика, а административная форма присуща национально-государственным образованиям. Для государственной формы было характерно осуществление законодательной деятельности. Для административной формы автономии, к которой она относила автономную область и национальных округ, законодательная деятельность свойственна не была.

Е. И. Козлова подчеркивала, что используя различные формы автономии, народности в прошлом отсталых окраин России достигли в своем национальном развитии – как экономическом, так и культурном – огромных успехов[270].

Итак, советские исследователи автономии исходили из того, что формы проявления автономии могут быть самыми разнообразными. Они зависят от степени самостоятельности в управлении местными делами, которая предоставляется государством в виде автономии только автономным республикам, автономным областям и национальным округам, которые и были признаны формами советской автономии.

§ 3. Автономная республика (АССР)

Как федерация РСФСР фактически сложилась в период с 1920 по 1922 г., когда развитие автономий происходило особенно интенсивно[271]. Поэтому уже к моменту принятия XII Всероссийским съездом Советов Конституции РСФСР 1925 г. был накоплен настолько значительный опыт автономного строительства, что его уже можно было обобщить в Конституции.

Конституция СССР 1924 г. упоминает автономные республики впервые в конституционном строительстве России только в связи с установленным ею порядком формирования Совета Национальностей ЦИК СССР. В ней указывалось (ст. 15), что «Совет Национальностей образуется из представителей союзных и автономных советских социалистических республик – по пяти представителей от каждой…»