Девушка на качелях - Татьяна Тронина

Григорий чистил картошку, она жарила окорочка… Как все просто, банально. И начисто лишено какого-либо пафоса… Агния огляделась – на кухне беспорядок, пыль, потеки жира на кафеле возле плиты… Но ее это нисколько не беспокоило. Она столько лет драила, чистила, сдувала соринки, что уже ненавидела порядок.

Живя с Григорием в жутком бардаке, питаясь самой простой едой, она будет абсолютно счастлива.

– Как дела? Что на работе?

– Было две гипертонии, одно воспаление аппендикса, приступ панкреатита, почечная колика… Что еще? А, и один термический ожог. Но все живы, прогноз благоприятный!

– Слава богу.

– А ты как? – Григорий поставил кастрюлю с картошкой на плиту.

– А я… я шарила в чужих вещах, я с утра пила водку, меня обозвали «сукой»… что еще? А, я прокляла собственного отца! – засмеялась Агния.

Григорий внимательно посмотрел на нее:

– Да-а, насыщенный день! А кто тебя сукой обозвал? Отец?

– Нет, другой человек. Ты лучше не спрашивай, я все равно сейчас ничего не скажу. Потом.

– Таинственная ты моя… Но уже хорошо, что ты никого сегодня не убила.

Агния опять захохотала:

– Да уж… А ты знаешь, Гриша, я ведь одно время всерьез думала, что убийца – ты. – Агния ловко перевернула окорочка на сковородке.

– Я?! Хотя ты права… У каждого доктора есть свое маленькое кладбище! – усмехнулся Григорий.

– Нет, я не про то. Ходили слухи, будто ты убил Марину…

Григорий уронил нож. Поднял его, бросил в раковину.

– …но потом-то я поняла, что все это вранье, – оживленно продолжила Агния. – Ее тетка сказала, что Марина очень страдала от алкоголизма матери и потом так и не поступила в театральное… И вообще то было самоубийство, а не убийство… – Агния вдруг сникла. Она вспомнила о своей матери. Это тоже было самоубийство, хотя Агния и считала, что в смерти матери виноват отец.

– Ты с Лидией Трофимовной именно это и обсуждала? – спросил Григорий.

– Да. Это.

– Агния… Агния, давай я тебе расскажу правду, а? – отвернувшись, произнес Григорий. – Не могу, когда что-то недосказанное…

– Какую правду? – насторожилась Агния.

– Я виноват. Я до сих пор сожалею. Не могу об этом забыть. Я… возможно, Марина покончила с жизнью из-за меня, – быстро произнес Григорий. – Лидия Трофимовна – очень добрая женщина, она всегда относилась ко мне хорошо… Но она появилась здесь уже после смерти Марины. Она не знает всего. Она считает, что все это слухи… – Григорий сделал паузу. – Но слухи возникли не на пустом месте.

– Да?.. – растерянно произнесла Агния.

– К сожалению. В общем, многие из нашего дома видели, слышали, как мы ссорились с Мариной… Я ее ревновал. Если бы не та предсмертная записка, меня бы точно посадили, я думаю.

– Ты убил Марину? – ахнула Агния.

– Нет. Почти. Не то, не так! Я тебе сейчас все расскажу. Ты должна знать правду. Потому что эти слухи… они будут всегда. От них никуда не деться.

Агния накрыла сковородку крышкой, села на табурет напротив Григория.

– Рассказывай! – выдохнула она.

– Вкратце: у нас с Мариной был роман. Лет с четырнадцати мы встречались, потом было все очень серьезно, хотели пожениться… – мрачно начал Григорий. – Мать у нее пила, это так, и в театральный Марина тоже никак не могла поступить… Но это все не важно. Я любил ее – очень. Я любил ее как сумасшедший и ничего не замечал, не хотел видеть…

– Она тебя не любила?

– Любила. Тоже очень любила – первое время. Но потом все изменилось. Мы всегда с ней мечтали о свадьбе, но она в какой-то момент вдруг перестала об этом говорить. Она стала избегать меня. А я ее любил, я от нее не мог отстать… Бегал за ней, пока она однажды прямым текстом мне не заявила: «Люблю другого. Иди к черту, Гриша. Надоел!»

– А в кого она влюбилась? – завороженно спросила Агния. – В Орехова?

Григорий быстро взглянул на Агнию. Усмехнулся. Произнес с ленивой, яростной тоской:

– Дался вам всем этот Орехов! – Потом продолжил: – Марина не сказала. Она шифровалась. Она знала, что я… В общем, она берегла своего возлюбленного. Я же ревнивый был, дурак, горячий… Может, и в Орехова. Но нас, ребят, было много, все в одном дворе, как сейчас говорят, тусовались. Потом она стала мне рассказывать, как занималась с ним, со своим этим… мистером Икс, любовью.

– Зачем?!

– Наверное, сильно хотела, чтобы я отстал.

– А ты?

– А я ударил ее.

Агния ахнула. Невольно подняла руку, пощупала лоб – там, скрытая челкой, на границе с волосами, все еще болезненно пульсировала шишка. Это Агния сегодня стукнулась о стену, когда отец дал ей пощечину…

– Твой отец видел, еще кто-то из окон видел, потом вспомнили, когда Марину искали… Это во дворе было, возле качелей. Я знаю, мне нет оправдания. Я ударил девушку, женщину… На следующий день она исчезла. Пропала. Через три недели ее нашли мертвой…

– Какой ужас… – прошептала Агния.

– Я помню ее лицо до сих пор. Ее лицо – после того, как я ее ударил. Я виноват. Пусть бы она делала что хотела, как хотела, с кем хотела, сколько хотела – я все равно не имел права ее бить!

– Ты думаешь, она утопилась из-за того, что ты ее ударил?

– Нет. Но я думаю, что моя пощечина оказалась последней каплей в череде всех ее несчастий – сама знаешь, их у Марины было немало. Я виноват.

– А… а тот, другой?

– А хрен его знает.

– Но он же ее любил! Зачем ей вздумалось топиться? – растерянно произнесла Агния.

– Может, и не любил, – покачал головой Григорий. – Да, они занимались любовью с этим мистером Икс, как рассказывала Марина, она его любила – это точно… Но вот он… Не знаю. Я потом, после ее исчезновения, все приглядывался – кто из парней мог оказаться этим мистером Икс? И ты знаешь, никто из-за ее исчезновения особо и не переживал. Так, банальные ахи-охи… но и только. Либо этот мистер Икс не любил ее, либо… либо он был вовсе не из нашей компании.

«Орехов… – подумала Агния. – Не знаю почему, но это был точно Эдуард Орехов!»

– Но все это не важно, – точно заклинание, повторил Григорий. – Я виноват. Я не должен был поднимать на нее руку.

Агния встала, потирая ладонью лоб – то место, где набухла шишка.

– Что там у тебя? Покажи! – Григорий отвел ее руки, откинул челку с ее лба. – Ого… сейчас мазь принесу. Где шишку-то набила?

– Не важно… кирпич на голову упал… Не надо мазать, само пройдет.

– Нет, надо помазать – отек сойдет, и синяк быстрее исчезнет. – Григорий достал из холодильника мазь и принялся втирать Агнии в лоб.

– Я не хочу… – она попыталась отмахнуться. – Боже, какой сегодня был ужасный день…

– Откуда шишка, Агния? – серьезно спросил Григорий.

– Я не хочу… все не так… – Из ее глаз вдруг полились слезы – Агния уже не могла себя контролировать. – И ты не такой! А я дура, которая живет в мире иллюзий… Что я себе навоображала, что?! Мне тридцать четыре года, а я такая дура…