Рыцари подземных магистралей - Виталий Романов

Ракитин предпринял было вторую попытку проскочить мимо стойки.

– Стой! – скомандовал Тимофеев. – Здесь я начальник. Будешь злить – вообще новенькую не отдам. Расскажи, что еще интересного?

– Мужик любопытный вчера приехал, – глянув на коллегу, как удав на кролика, ответил Ракитин. – Тихий такой… Но ходит по коридорам, в ладоши хлопает.

– Аплодирует, что ль? – не понял врач приемного покоя. – Артист сбрендивший? Неактуально!

– Да нет, не аплодирует, – объяснил Игорь Борисович. – Идет по коридору, остановится: хлоп! Пройдет еще три метра, остановится: опять хлоп! В угол коридора зайдет: хлоп!

– Ух ты! – восхитился Тимофеев. – Раритетный экземпляр. Таких у нас еще не было. Повезло тебе, Борисыч.

– Да, повезло! – отозвался психиатр. – Теперь у нас в отделении с крокодилами все в порядке.

– Ч-ч-чего? – Тимофеев чуть не упал со стула.

Пристально, с профессиональным интересом посмотрел на Ракитина.

– Ну, я к тому мужику подошел, – как ни в чем не бывало объяснил Игорь Борисович. – Спрашиваю его: мол, чего в ладоши хлопаешь, мил человек? А он: крокодилов пугаю! Я говорю: не бойся, мил человек, нет у нас в отделении крокодилов. Он на меня внимательно так посмотрел: хлоп в ладоши. Вот потому, говорит, и нет крокодилов! Не любят они этого… Хлоп!

Тимофеев громко фыркнул.

– Так что, Юрий Павлович, заходи к нам в отделение смело, ежели что. С крокодилами мы покончили. Раз и навсегда!

– Псих, – твердо сказал Тимофеев.

Как всегда, было непонятно, кому он адресовал это слово – врачу или пациенту. Ракитин вновь попытался прорваться к «приемнику», где его ждала новенькая.

– Стой! – приказал Тимофеев. – Куда? Я здесь начальник. Документы на пациентку еще не оформлены. Стой и жди.

– Ты что, издеваешься, что ли? – возмутился Ракитин. – А чего вытащил тогда?! Чего языком чешешь?

– Скучно мне, – честно признался врач приемного отделения. – Сижу вот один. С ума схожу. Представляешь, от нечего делать научился пяткой за ухом чесать.

– Поздравляю, – саркастически заявил Игорь Борисович. – А писать через дырочку в кармане не пробовал?

Но врач приемного отделения его не слышал.

– Ровненько так имя и фамилию пациентки написал… – Тимофеев с гордостью показал бланк.

– Ах ты!.. – вскипел Ракитин. – У тебя ж все на нее заполнено!

– Стоп! – невозмутимо сказал Тимофеев. – С тебя еще одна история, потом забирай новенькую. Расскажи, как эта тетка… Ну, из старой гвардии. Которую пять зеленых человечков утащили в летающую тарелку. Помнишь? Вывезли на другую планету, глумились над ней по-всякому… В лесу, где на деревьях росли крикливые обезьяны.

– А, эта? – погрустнел Ракитин. – Нормально. Ребенка ждет от инопланетянина.

– Да ты что?! – восхитился Тимофеев. – Ну? Ну?

– Правда, еще не решила: родить или спровоцировать выкидыш. Все ходит ко мне десять раз на дню. Советуется…

– А ты?

– А что я? Говорю: правильно. Нельзя такие вопросы второпях решать. Надо все тщательно обдумать, взвесить все «за» и «против».

– Псих, – одобрительно сказал Тимофеев.

– Соседка ее с цепи сорвалась, – еще больше погрустнел Ракитин. – Раньше тихая была. Теперь, как услышала про выходки негуманоидов – по три тарелки в день мухобойкой сшибает.

– А мухобойка откуда?

– Тапок приспособила, – пояснил Ракитин. – Дырку проковыряла и к полотенцу привязала.

– Ясно. Кулибин в пижаме, – кивнул врач приемного покоя. И, подумав, добавил: – Непорядок у тебя, Борисыч, в отделении. Крокодилов повывели, а от летающих тарелок проходу нет!

– Так с рогатками в этом году плохо… – виновато пожал плечами Ракитин. – Не завезли. Со снабжением беда, сам знаешь.

– Псих! – окончательно решил Тимофеев. – Ладно, развлек ты меня. Зачет. Иди забирай новенькую.

Знакомая мелодия щекотала Кирилла, настойчиво пробиралась в ухо, топталась копытами по голове. «Какая упрямая!» – во сне подумал Кил. Диггер попытался обмануть ее, залезть с головой под подушку. И вдруг подскочил на месте. Он вспомнил, где находился! Кирилл глянул на часы – десять тридцать. Перегнулся через край постели, вслепую, на полу, отыскивая брюки. Чертов мобильник спрятался где-то в груде одежды. Закопался, подлец! Нашел время, блин. Шахтер…

– Але! – страшным шепотом произнес Кил, выйдя победителем из схватки с закрытым карманом.

Обернулся посмотреть, не разбудил ли ранний звонок Оксану. Но девушка крепко спала на животе, подложив руки под подушку.

– Здорово, кабан! – услышал диггер жизнерадостный голос Ружа. – Ты че там, опух? Я тебе уже с полчаса по городскому трезвоню, ты трубку не берешь. Что случилось?

– По городскому? – шепотом спросил Кил и вновь посмотрел на спящую девушку. – Погоди, брат! Я сейчас!

Джинсы, смотавшиеся в клубок после борьбы с карманом, никак не хотели сдаваться хозяину. Тогда Кил завернулся в покрывало, схватил мобильник и огромными бесшумными скачками помчался разговаривать на кухню, дабы случайно не разбудить сладко посапывавшую принцессу.

– Але! – еще раз сказал он, когда оказался на кухне за плотно закрытой дверью. – Ну, здорово!

Кирилл присел на табуретку.

– Что там у тебя? – возмутился Руж. – Ты что, с гор за солью спускался, чтоб поговорить со мной?

Киловольт тихо хихикнул.

– Почему трубку городского не берешь? – настойчиво допытывался приятель. – Случилось чего?

– Да нет, все в порядке! – бодро ответил Кил.

– А телефон в лом взять?

Киловольт только глупо ухмыльнулся, почесал щеку. Он не знал, как все объяснить другу.

– Чего ухмыляешься? – вдруг спросил тот.

– Ты ж меня не видишь! – изумился Киловольт.

– Я тебя, собака, не первый год знаю. Как облупленного! – заявил Руж. – Ухмыляешься! И попробуй соври, что нет.

– Ухмыляюсь, – вздохнул диггер.

– Стоп! Э-э-э…

Кирилл, хоть и находился на другом конце телефонной линии, почувствовал, как напряглись, зашевелились мозговые извилины Ружа, Процесс шел бурно, активно, в результате друг математически точно вычислил правильный ответ на все вопросы.

– Постой! – подозрительно сказал Руж. – Так ты что, не дома? У Оксаны?!

Кил шмыгнул носом.

– Так вы уже? – поразился Руж. – Ну-у-у, братец, поздравляю! Шума-а-ахер! Третий день знакомы, а сумел такую девчонку раскрутить. Уважаю.

– Руж… – Кирилл сделал паузу, подбирая слова. – Пожалуйста, не говори плохо об Оксане. И даже не думай о ней плохо. У нас все серьезно. Очень серьезно. Понимаешь?

– Угу, – было слышно, как Руж открыл банку с пивом. – Я, между прочим, еще два дня назад сказал, что у вас любоп. Вишь, не ошибся… Я, старик, в таких делах не промахиваюсь.