Звездный час по тарифу - Антон Леонтьев

– Значит, вы мадам Самдевятофф? – пренебрежительным тоном осведомился он и, не дожидаясь ответа, продолжил: – В нашем отеле нет для вас места, мадам. Чек, который вы пытались подсунуть нам, неликвидный. Ваш супруг, как всем хорошо известно, сидит в тюрьме. Вы не имеете права выписывать чек!

Он швырнул на стойку газету, первую страницу которой пересекал жирный заголовок: «Русский банкир арестован по обвинению в организации убийств, ограбления и растратах».

– Это неправда, – залепетала maman, – вы должны...

– Мы ничего вам не должны, – ответил господин, видимо управляющий, и, чуть поколебавшись, добавил с усмешкой: – Мадам...

Ксения взяла под руки пошатнувшуюся Елизавету Порфирьевну. Та стояла как громом пораженная. Иван Иваныч, подхватив чемоданы, сказал:

– Пошлите-ка, барыня, отседова.

– И учтите, – изрек управляющий, – подделка чека – это серьезное преступление, и вам повезло, что я не буду обращаться в полицию. Не советую вам поступать так снова! Всего наилучшего, мадам Самдевятофф!

Ксения, Елизавета Порфирьевна и Иван Иваныч покинули отель «Золотой принц». Оказавшись на улице, maman зарыдала:

– О, и что же нам делать? Где мы будем ночевать, в городском парке? На причале?

– Барыня, – произнес Иван Иваныч. – У меня есть деньги, я сниму для вас номер...

Елизавета Порфирьевна немедленно успокоилась, слезы, сверкавшие на ресницах, тотчас высохли, она деловито спросила:

– Иван, так что же ты стоял, как будто язык проглотил! Ах, быстрее вернемся в «Золотой принц»!

Шадрин, почесав затылок, добавил:

– Боюсь, у меня на такие шикарные хоромы денег не хватит, барыня.

К негодованию Елизаветы Порфирьевны, садовник снял им крошечный двухместный номер в дешевой гостинице недалеко от порта. Елизавета Порфирьевна, морщась и охая, осмотрела стены, покрытые выцветшими обоями, продавленную кровать, застеленную желтоватым бельем, и ржавый умывальник.

– Я не могу спать в этой ужасной комнате! – провозгласила она и, подумав, добавила: – Впрочем, так и быть, одну ночь я проведу здесь, но завтра и ноги моей здесь не будет!

Ксения поблагодарила Ивана Иваныча и перед расставанием обняла его. Великан погладил ее по голове и сказал:

– Вот увидишь, все образуется. Выпустят твоего папку...

Когда Ксения вернулась в номер, Елизавета Порфирьевна уже вовсю храпела на кровати. На следующий день им пришлось покинуть гостиницу.

Ксения настояла на том, чтобы они отправились в тюрьму навестить Федора Архиповича. Самдевятов произвел на дочь гнетущее впечатление – он ссутулился, постарел, взгляд его потух. Он постоянно тряс головой и жаловался на боль в ухе. Ксении стало до боли жаль отца, а maman только и знала, что говорить о себе.

– Федор, какой же ты эгоист! У нас отобрали все те чудные вещицы, которые я покупала у антикваров и на аукционах! Добейся, чтобы мне их вернули! И куда мы пойдем ночевать? Тебе это безразлично, ты черствый и бездушный человек!

Ночь Елизавета Порфирьевна и Ксения провели под открытым небом в городском парке. Погода стояла теплая, и они расположились на скамейках, где их с утра и обнаружил полицейский.

Страж порядка заявил:

– За бродяжничество имеется статья в Уголовном кодексе, но я, так и быть, прощу вас, дамы. В следующий раз отправитесь в каталажку, а сейчас – брысь из парка!

Maman, закрыв глаза на собственные принципы и фамильную гордость, решила обратиться к знакомым и друзьям мужа. В течение всего дня они ходили от особняка к особняку, и каждый раз повторялась примерно следующая сцена: Елизавета Порфирьевна требовала от прислуги, открывшей им дверь, немедленно провести себя к хозяевам. Та любезно спрашивала имя. Узнав, что это – «сеньора Самдевятова с дочерью», прислуга (в большинстве своем столь презираемые maman негритянки или мулатки) отвечала: «Вас принимать не велено», – и захлопывала дверь. Так повторилось семнадцать раз.

Под вечер, когда они попали на виллу богатого промышленника, с которым Федор Архипович до недавних пор регулярно играл в преферанс, прислуга пропустила их в прихожую. Елизавета Порфирьевна возликовала.

– Вот видишь, дочь, все преодолеваешь терпением! Семнадцать раз мы получили отказ, в восемнадцатый нам повезет!

В холл выплыла величественная хозяйка, жена промышленника. Матрона внимательно осмотрела Самдевятовых и спросила:

– Так чем могу быть полезна, мадам?

Елизавета Порфирьевна, которая раньше кичилась своим происхождением и называла эту даму «безродной мымрой» и «глупой индюшкой», расплылась в улыбке:

– Ах, сеньора, я и моя дочь временно оказались в затруднительном положении. К сожалению, мой муж сейчас в силу сложившихся обстоятельств вынужден временно приостановить свою работу в качестве директора банка...

– Ваш супруг, если мне не изменяет память, сидит в тюрьме и ждет начала процесса по обвинению в организации налета, двух убийств и чудовищной растраты, – заметила дама.

Maman стушевалась:

– Сеньора, я и моя дочь хотели бы воспользоваться вашим приглашением, которое вы адресовали нам некоторое время назад и... пожить у вас!

Жена промышленника произнесла:

– Мадам, вы мне глубоко несимпатичны. Даже когда ваш муж был одним из столпов общества, я общалась с вами, потому что была вынуждена делать это. Мне известно, что вы пренебрежительно отзывались о моем происхождении – я не стыжусь того, что мой отец был портным...

– Уверяю вас, это злобные наветы, – запричитала Елизавета Порфирьевна.

Ксении стало невыносимо стыдно, ей не хотелось наблюдать за тем, как ее матушку унижает величественная дама, причем делает это по праву.

– Вы не хотели знать меня, когда были женой богатого и уважаемого человека, а теперь, оказавшись в затруднительной ситуации, поступились своими принципами, – продолжала дама. – Мне известно, что все приличные семейства Эльпараисо закрыли перед вами двери своих домов. Мне бы тоже надлежало поступить так, но я, в отличие от вас, мадам, знаю, что такое жить в нужде. Я помогу вам!

Maman, сраженная уничижительной отповедью дамы, шепнула Ксении:

– Ну вот видишь, дочка, после того как она меня пропесочила, нам все-таки помогут!

– Поэтому, сеньора, вы и ваша дочь можете оставаться в моем доме, – продолжала дама. – Но с одним условием...

– О, все, что угодно! – воскликнула Елизавета Порфирьевна. – Нам не потребуется много места, хватит и одной комнаты! И объедать мы вас не будем! И нам даже не требуется кушать вместе с вами за одним столом!

Дама, усмехнувшись, ответила:

– То, что вы не будете сидеть за одним столом вместе со мной и моей семьей, сеньора, вполне очевидно. Потому что слуги в моем доме питаются на кухне!

Самдевятова непонимающе уставилась на даму, а та продолжала:

– Вы можете остаться у меня в том случае, сеньора, если будете оплачивать свое проживание! Мне требуется пара горничных, вы и ваша дочка вполне подходите на эту роль! Так что я беру вас на работу!

Елизавета Порфирьевна застыла на месте, думая, что ослышалась. Кровь бросилась ей в лицо, она прошипела:

– Что вы себе позволяете, сеньора! Я обратилась к вам, потому что рассчитывала на ваше христианское сострадание, а вы хотите, чтобы я прислуживала вам – убирала вашу спальню, мела пол или ходила за вашими сопливыми детишками! Ксения, немедленно покинем этот ужасный дом! Я ведь...

– ...дочь графа, и мне это известно, – сказала дама. – И я всегда мечтала, что заносчивая аристократка будет мне прислуживать, сеньора! И вот этот момент наступил! Я не буду вас неволить, и вы можете отвергнуть мое предложение, если оно кажется вам неподходящим. Однако вы напрасно тешите себя иллюзиями, если считаете, что кто-то приютит вас! Вы и ваша дочурка – парии в эльпараисском обществе! И я – единственная готова предоставить вам кров! Вы будете получать двадцать пять реалов в неделю, а также питаться за мой счет! Разве это не справедливо?

Елизавета Порфирьевна парировала:

– Сорок пять, и ни реалом меньше! Иначе мы точно уйдем, и тогда вы не сможете кичиться перед своими безродными подругами тем, что на вас работают дочь и внучка русского графа!

– Согласна! – ответила дама. – Ну, а если так, уважаемые, то Люсьена покажет вам ваши апартаменты! Я сжалюсь над вами и позволю приступить к работе не сегодня, а завтра.

Дама повела носом и заметила:

– Но перед тем как начнете выполнять свои обязанности, не забудьте хорошенько вымыться! Люсьена! – На ее зов появилась высокая полная молодая мулатка в сером платье. Указав на Самдевятовых, хозяйка приказала: – Отведи их в комнату для слуг, накорми, объясни, в чем будут заключаться их обязанности, и проследи, чтобы они обе вымылись!

С этими словами она выплыла из холла, оставив Ксению и Елизавету Порфирьевну наедине с Люсьеной.

Та, улыбнувшись, подошла к ним и произнесла:

– Рада с вами познакомиться! Наша хозяйка, сеньора Диас, резкая и властная, но справедливая женщина. Если вы будете работать усердно и выполнять все ее приказания, то не стоит ни о чем беспокоиться. Сеньора не любит нерасторопных и дерзких.