Застеколье (СИ) - Шалашов Евгений Васильевич

Как мы добирались до Москвы и, как я уговаривал короля цвергов отпустить Айыы Сиэн – отдельная история. Как–нибудь, если будет время (или, если текст романа не доберет искомые двенадцать «алок», расскажу), а так не вижу смысла. Сменив гнев на милость и, дав мне возможность немного отдохнуть, пристроив внучку древней богини в небольшую гостиницу под Москвой, выдержанную в традициях Крайнего Севера (я даже не знал, что такие есть), Виктор Витальевич обрушился на мою голову.

Мы беседовали (если это можно назвать беседой, а не допросом) не в моем кабинете, и, даже не в кабинете шефа. Унгерн отвез меня в какую–то халупу на окраине Люберец. Не знаю, с чем это связано. Возможно, не хотел демонстрировать мне свой кабинет (смешно сказать, но я еще ни разу не был в отделе, считавшемся родным для майора госбезопасности – по идее, там должно быть и мое рабочее место!), или, чтобы не смущать бедную Ксюху и не вводить ее в соблазн послушать (не услышит, конечно же, но зачем?).

Как в старом анекдоте, Унгерна интересовало «фсё»! Почему генерал выпытывал о подземных ходах и замыслах – это я еще понимаю. Хочется нам этого, или нет, но цвергов придется уничтожать. Моих показаний хватило, чтобы зачислить карликов в разряд врагов государства, к которым можно применить антитеррористическое законодательство. Добавим сюда вылазки карликов в Застеколье, которое, с точки зрения Российского права, является субъектом Российской Федерации. Пока – секретным, но очень надеюсь, что ближе к моему выходу на пенсию в Конституцию страны будет внесена поправка и РФ пополнится новым субъектом. Я готов довольствоваться местом сенатора в Верхней палате парламента. Как только обозвать, от кого? От Застеколья? От Застеколии? Вот, пожалуйста, готовый вопрос для юристов и лингвистов – как назвать новые территории, не обозначенные ни на одной карте? Но это потом. Покамест, можно сказать, что проведение антитеррористической операции было вполне законным. Впрочем, это всего лишь мое мнение, с которым вышестоящее начальство не обязано считаться. Стоит ли тратить силы и средства на каких–то подземных жителей? Я считал, что да.

Генерала, помимо всего прочего заинтересовали матово– белые трубки, складированные в одном из залов. Он даже на мешочек с камушками посмотрел довольно равнодушно, хотя, между прочем, мог бы и похвалить! Даже по самым скромным прикидкам – двести баксов за карат (посмотрел в Интернете цену на необработанные алмазы), я принес в казну миллион долларов, окупив свой оклад на много лет вперед. А если посчитать по настоящим ценам, то миллиона два. Чем уж таким заинтересовали генерала клятые трубки, я так и не понял. Но я, под напором генеральских глаз, вспомнил, что помимо трубок там были еще и какие–то штуки, похожие на звездочки и шарики – целая куча свалена (вспомнил ведь!). Матовые, бледные. Тоже какие–нибудь лампочки? Может, Унгерн собирается поднять вопрос об утилизации, а может, из люминесцентных ламп можно соорудить какую–нибудь бомбу? Или алмаз… Ну, кто в состоянии понять ход генеральских мыслей? Уж верно не я. К слову – прихватить в подарок пару–тройку алмазов он мне не разрешил. Буркнул:

– Мог бы и сам взять. – Остановив взглядом мои загребущие ручонки, ехидно ухмыльнулся. – А если сразу не прихватил, так теперь уже поздно. Раз принес, будем составлять опись. А ты хотел на начальника ответственность переложить, да?

– Н–ну… – протянул я, пожимая плечиками, как жеманная девица. Догадлив, господин генерал. Действительно, самому брать алмазы вроде бы и неловко, а если с позволения шефа, так ничего.

Для составления описи, Виктор Витальевич вызвал специалистов. Возможноиз Алмазного фонда. Устал, как собака, зато узнал массу интересных вещей. Оказывается, я безнадежно отстал, думая, что алмазы проверяют на подлинность, проводя ими по стеклу (так делал Кадрусс, один из герое Дюма–отца). Еще какой–то персонаж (уже современный) проводил фломастером по граням – если чернила шли ровной, сплошной линией – это хорошо, а если прерывистой – то подделка. Оказывается, существует приборчик, похожий на индикатор. Поднес к камушку, загорелась лампочка, выскочили цифирки. Теплопроводность материала – великая вещь!

Уж как они взвешивали, оценивали насыщенность и цвета – с ума можно сойти. Зато, в валюте оценили мою находку гораздо выше, нежели я прикидывал. Необработанные алмазы такого веса и чистоты, стоили на рынке до пятисот долларов за карат! Если перевести в рубли, я принес в казну прибыли столько же, сколько приносит конфискация незаконно нажитого имущества у какого–нибудь чиновника средней руки. То есть – немного. (Все остальное, как правило, «заныкано» по щелям и переписано на родственников)

Наконец, когда эксперты, уложили сокровища в бронированный чемоданчик и ушли, в сопровождении чуть ли не взвода охраны, я вздохнул спокойнее. Вот, теперь настала пора поговорить серьезно.

– Сами то, как думаете? – поинтересовался я у генерала.

– В каком смысле? – не понял Унгерн.

– Ну, – протянул я, – стоит ли шкурка выделки? Можно ли всерьез опасаться каких–то карликов?

– Ну, это что понимать под словом «всерьез», – принялся философствовать Унгерн. – Если серьезной опасности для государства – так это вряд ли. Техника у цвергов на самом примитивном уровне, численность – если исходить из твоих же рассказов, тоже не очень. А вот для конкретных людей опасность они очень даже представляют. Как я понимаю, цверги у нас пребывают давно. За это время можно наладить нужные связи, создать агентурную сеть. Сам понимаешь, что за большие деньги всегда найдутся желающие убивать. А какая им разница, кто платит? Хоть цверги, хоть крысы. А если в водоочистные сооружения сунут споры сибирской язвы? Вот–вот… Так, что, давай еще разок, расскажи мне про подземные галереи. Потом проведешь инструктаж для командиров. И карандашик возьми.

Я вздохнул, покорно взял карандаш, подтянул к себе лист бумаги и стал рисовать. Оказывается, я не просто кое–что запомнил, а помнил всё! Во–первых, на какую глубину я спустился, прежде чем меня ухватили карлики, во–вторых, с точностью до метра знал путь, проделанный от места падения до тюрьмы. В–третьих – сумел набросать весь извилистый путь, проделанный мною до тронного зала. В–четвертых, изобразил дорогу из камеры, в то место, куда нас вывели, хотя глаза нам завязывали.

– Растешь, Олег Васильевич, – причмокнул языком Унгерн, наблюдая мое творение. – До профессиональной карты далеко, но кроки – вполне профессиональные.

Бережно убирая листочек, превратившийся под рукой генерала в карту «ДСП», Виктор Витальевич сказал:

– Ну, теперь мы твое творение привяжем к местности, сделаем промеры. Считай, полдела сделано. Теперь саперам работа. Как считаешь?

Вопрос был риторический. Даже мне понятно, что прежде чем отправить в крысиные норы спецназ, надобно шандарахнуть по ним чем–нибудь серьезным. Серьезным, но не чрезмерно. Судя по карте, составленной вашим покорным слугой, главное пристанище пещерного короля располагалось где–то под Белым озером. Очень заманчивой выглядела идея организовать взрыв и обрушить воды в пещеры. Но эту идею мы с Унгерном если и рассматривали, то лишь про себя.Во–первых, не факт, что воды затопят все пещеры, а цверги не успеют эвакуироваться. Во–вторых, обрушив Белое озеро, мы получим экологическую катастрофу, похлеще создания рукотворных морей. В–третьих, выведем из строя экономику целого региона, вкупе с Волго–Балтийским каналом. А это уже удар по макроэкономике. Не стоили карлики таких жертв. Тротил, точно не подойдет. Может, напалм? Впрочем, думать о том – какие боеприпасы использовать, какой силы и мощности, не моя задача. Умных людей у нас много, все рассчитают и сделают в лучшем виде.

– Ладно, давай по домам, – предложил генерал, протерев усталые глаза. – Завтра отправлю на Белое озеро геологов, пусть толщину дна измерят. Тебя подкинуть?

У меня было двойственное чувство. Хотелось увидеть жену и дочь – соскучился, но не хотелось тяжелого разговора. Как буду объяснять появление шрамов? Что говорить про командировки и мое долгое отсутствие? И это, на мой взгляд, самое легкое в предстоящем разговоре. Все равно, рано или поздно жена догадается, что у меня кто–то есть. А я, а у меня… А у меня какое–то раздвоение чувств. Я понимал, что не смогу теперь обойтись без Машки, но и свою «земную» жену терять не хотел. Надеялся, что все само– собой образуется, а пока можно спрятать голову в песок.