Пленница (СИ) - Ярош Татьяна

Прошел уже месяц с ТОГО дня. А ее он так и не нашел.

Он помнил ту ночь, словно это было вчера.

Вихо помнил момент на мосту, когда он увидел ее в руках Тэя. Как же сильно ему хотелось придушить охотника за то, что держит у горла его девочки нож.

Он помнил, как она смотрела на него.

С ума сойти, как она не него смотрела.

Сколько в ее глазах было радости и желания оказаться рядом.

Он знал, что сможет вытащить ее. У него было все под контролем. Главное, чтобы она оказалась подальше от Ила и Тэя.

И вот ее отпускают. Она идет к нему навстречу. Остается дойти всего пару шагов. Она кидается к нему и крепко обнимает. Ее слова, что она соскучилась, растеклись медом на душе. Они принесли тепло в черствое сердце. Он готов был ради нее свернуть горы. Ради этого взгляда. Ради этих слов.

А потом… Если бы он знал, что Ил воспользуется магией Вуду. Если бы он только знал.

Она встала на перила моста. Теперь Вихо понимал, почему Иллос выбрал именно это место. Он хотел, чтобы чернокнижник сдержал слово.

Дар испуганно смотрит на него. Ветер трепет ее пепельные волосы. Пальцы на руках покраснели от холода. Я дышит часто и рвано. Это было видно по пару изо рта. Она боялась, хоть и всячески пыталась это скрыть.

Ил выдвигает свои требования. Всего десять секунд на решение, но он давно уже его принял. Дар закрывает глаза. Вихо чувствует ее страх. Он передается ему даже на расстоянии.

«Все ради тебя, душа моя».

Он уже собирается читать заклинание, чтобы освободить ее. Никогда раньше он чувствовал такого страха. Он боялся, что не успеет спасти ее.

Он переводит взгляд на нее. Дар решительно смотрит в ответ. Она гордо понимает голову. В глазах пугающее спокойствие, уверенность и сила.

— Я люблю тебя, — сказала она.

А потом…

Вихо с размаху зашвырнул стакан с веранды на землю. Несколько капель попали на рукав рубашки. Послышался тихий хруст, когда стакан упал в сугроб.

Лицо исказила гримаса боли.

Он плохо помнил, что произошло потом. Отрывки воспоминаний, в которых было много крови. Он помнил только, как полыхал от гнева и боли.

Вихо чувствовал себя так, словно у него вырвали сердце.

Он разорвал на части всех, кто был на том мосту. Его псы знали, каков он в гневе и поэтому успели уйти. Многие уехали, чтобы попытаться найти его Дар. А те люди. Он никого не оставил в живых. Магия выплескивалась из него и жгла все вокруг. На расстоянии пятисот метров от пламени магии растаял снег и выжглись деревья.

Он убил всех.

Кроме Иллоса.

Он оставил его в живых. На некоторое время.

В подвале на базе он его держал почти месяц. Он его резал, мучил. Долго, медленно. Ему не доставляло удовольствия мучить братца. Он обещал, что убьет его, когда найдет Дар.

К сожалению, Ил умер неделю назад, а его солнце так и не нашли.

А этот проклятущий охотник смог сбежать.

Но ничего. Для него Вихо тоже приготовил сюрприз.

Он наслала на него нестираемое заклинание неудач. Если он до сих пор жив, то, скорей всего, жалеет, что не сможет даже удачно покончить жизнь самоубийством.

Спустя месяц-два он сойдет с ума. И это, по мнению, Вихо еще было мягким наказанием за то, что из-за него страдала Дар.

Наверное, сейчас он тоже в полной мере испытывает наказание судьбы за то, что сделал с ней. За то, что заставил носить ошейник. За ее боль и страдания.

Вихо бессмысленно смотрел на сквер. В его голове не было ни единой мысли. Телефон настойчиво жужжал на столе, требуя внимания. Но он не обращал внимания.

Месяц он искал ее. В деревнях около реки, в городах. Ее нигде не было.

Он так боялся, что ее не найдут, но еще сильнее боялся, что обнаружат мертвой.

Гнева больше не было. Мстить тоже некому.

Он остался один.

Сердце затопила пустота. Он сглотнул, подкативший к горлу ком. Оказывается, есть вещи похуже смерти.

В доме послышался веселый заливистый лай Лимы.

Даже если кто-то и пришел. Ему было все равно. Пусть хоть это будет наемный убийца. Ему все равно.

— Привет, Вихо, — послышался сзади мужской голос.

Напротив него остановился Шартас и, сложив руки на груди, укоризненно покачал головой.

— С таким видком, друг, ты запросто выиграешь зомби фестиваль.

Он даже не поднял на него глаза.

— Ты когда ел в последний раз?

Вихо не ответил.

— Только пьешь, небось?

Он смотрел на сквер и вспоминал, как же Дар нравилось там гулять.

…Я люблю тебя...

Сердце болезненно застучало в груди. Захотелось завыть, словно раненный зверь. Рвать на себе волосы и раздирать кожу на щеках.

— Вихо, — снова позвал его Шартас. — Я понимаю, что ты расстроен.

Чернокнижник поднял на него глаза.

Глаза друга поменяли выражение. В них отразилось беспокойство в смеси с неуверенностью.

— Она… Ты ведь понимаешь, что даже если бы она и выжила, то умерла в течение нескольких дней из-за того, что сгорела от болезни. Вода-то в реке ледяная. И сколько она в ней провела, неизвестно.

Лицо Вихо перекосило от злости.

— Не смотри на меня так, — укоризненно сказал друг. — Я просто привожу факты.

Вихо немного успокоился, и устало потер глаза. После чего провел рукой по щеке. Послышался тихое шуршание от многодневной щетины.

Шартас несколько секунд стоял перед ним, пока не двинулся с места и не сел рядом.

Вихо молчал некоторое время, пока не сказал.

— Она сама прыгнула в воду.

— Почему?

Вихо пожал плечами.

— Не знаю. Наверное, она верила, что сможет выбраться из воды.

Шартас поджал губы.

— Но не выбралась.

Вихо прорычал и вскочил с места.

— Выбралась! Она вылезла потом на берег! Я уверен! Она не могла погибнуть ТАК!

Он снова упал в кресло и безвольно обмяк в нем.

— Она жива, — тихо сказал Вихо.

— А волосы на кукле, почему обгорели? — спокойно спросил его Шартас. — Не потому ли, что она погибла?

Телефон снова настойчиво принялся звонить.

Чернокнижник взял его и отправил следом за стаканом.

— Спасибо, что зашел, друг, — спустя некоторое время, сказал Вихо.

Пару минут Шартас сидел на месте и молча смотрел на него, пока не встал и, попрощавшись, ушел.

Снова послышался веселый заливистый лай Лимы. А потом хлопок двери, хруст снега и пугающая тишина.

Он не помнил, сколько сидел на веранде. Сколько времени провел в раздумьях.

Когда солнце почти коснулось горизонта, он встал и спустился на кухню, где достал новый стакан и непочатую бутылку коньяка.

В отражении стекла на дверце шкафа, он увидел распахнутые настежь двери, что вели во двор.

Вихо налил себе коньяка и подошел к двери, чтобы закрыть ее.

И так и замер с протянутой рукой. В кресле напротив двери кто-то сидел. Так как спинки были повернуты в сторону двери, то он не видел, кто пришел. Была видена только лежащая на подлокотнике рука, на которой отсутствовал мизинец. Пальцы отбивали такт на кожанной обивке.

Он нахмурился и попытался припомнить, кого это могло занести к нему. Вихо ведь ни с кем не договаривался.

Он вышел на улицу и двинулся к креслам.

— Не знаю, кто вы, — глухо сказал он. — И как сюда попали, но я вам не рад.

Пальцы замерли. Сидящий в кресле выпрямился и повернулся к нему.

Вихо резко замер. Из его рук выпал стакан и вдребезги разбился о пол.

Сердце пропустило удар.

— Дар, — прошептал он.

Она сидела в кресле и тепло улыбалась ему. Пепельные волосы были неаккуратно острижены и неровными прядями спадали на лицо. Воспаленные глаза и сухие губы говорили о том, что девушка не здорова.

— Привет, Вихо, — ласково сказала она.

Несколько секунд он думал, что перед ним видение воспаленного алкоголем мозга. Но когда она заговорила.

В один шаг он оказался рядом с ней и, подхватив с кресла, крепко обнял.

Она обняла его в ответ и уткнулась носом в шею.

— Ты жива.

Вихо еле заставил себя ослабить хватку, потому что боялся, что просто раздавит ее в своих объятиях. Он обхватил руками ее лицо и принялся покрыть лицо поцелуями.