Искусство учиться - Джош Вайцкин

Борис довольно часто в критические моменты партии бил меня исподтишка, но, конечно, не все его приемы отличались такой грубостью. Он мог трясти стол, громко откашливаться мне в лицо по пять-шесть раз в минуту, стучать фигурами по столу или обсуждать позицию со своим тренером на русском. Обычно в таких случаях следует подойти к судье и сообщить ему о происходящем. Но проблема состояла в том, что в ответ на вопросы судьи Борис изображал невинность, на русском или ломаном английском уверял, что понятия не имеет, о чем я говорю. Доказательств не было, и арбитр ничего не мог поделать. Даже если ему и делали предупреждение, свой цели он уже добился — вывел меня из себя. Он постоянно побеждал меня в психологической борьбе.

Меня бесило презрительное отношение Бориса к принципам фэйр-плей[23]. Такие люди просто убивали мою любимую игру. Раньше я уже рассказывал о том, что во время нашей поездки в Индию на чемпионат мира в качестве представителей от США против нашей команды несколько раз подавали протесты, потому что Борис и его тренер откровенно мошенничали на протяжении всего турнира. Меня просто тошнило от всего этого. Но одновременно и приводило в ярость. Снова и снова в решающие моменты игры Борис проделывал какой-нибудь грязный трюк, я выходил из себя и допускал ошибку. Надо отдать ему должное, он умел проникать в мои мысли. Гнев затуманивал мозг, и в результате соперник играл на моих чувствах, как на барабане. Проиграв ему пару партий, я понял, что праведный гнев в данном случае не поможет, и решил заблокировать злость. Когда Борис стучал фигурами по столу, я делал глубокий вдох. Когда он обсуждал позицию со своим тренером, я изображал глубокую уверенность в своей победе над ними обоими. Если он тряс доску, я просто не обращал внимания. И такая стратегия, в общем, оказалась правильной, но, увы, Борис не признавал никаких границ. Он во что бы то ни стало намеревался раскачать лодку, например пиная меня ногами, и рано или поздно я терял самообладание. Мне понадобилось время на то, чтобы осознать, что подавление естественных эмоций не решает проблемы. Следовало научиться правильно реагировать на эскапады Бориса. Вместо того чтобы выходить из себя или пытаться подавить раздражение, следовало переключать эмоции на концентрацию внимания. Еще до начала занятий боевыми искусствами я научился это делать.

Для этого следовало немало потрудиться. В первый раз в моей карьере мастера боевых искусств эта проблема возникла в финале первого чемпионата страны по туйшоу, в котором мне привелось принимать участие, в ноябре 2000 года. Соревнования складывались удачно, и в этом поединке я имел преимущество, пока соперник не ударил меня головой в нос, что строжайше запрещено правилами. Но судья ничего не заметил, поэтому поединок продолжался. По правилам турнира, баллы засчитываются за выведение противника из равновесия, отрыв от пола, бросок на землю или выталкивание за пределы ковра.

Не допускаются удары в шею, голову или пах. Через пятнадцать секунд соперник снова ударил меня головой, на этот раз сильнее, и в этот момент дикая ярость затопила мой мозг и зажглась в глазах. Думаю, что выражение «ослепляющая ярость» придумал тот, кому кровь хлынула в голову после удара в нос. Вокруг сгустилась красная пелена, и на десять секунд я потерял контроль над собой. На видео это выглядит так, будто мой техничный стиль превратился в припадок всесокрушающей ярости. Я стал сверхагрессивным, неуравновешенным и очень уязвимым, поскольку меня буквально ослепила ярость. В этот момент я почти проиграл бой, но, к счастью, вовремя опомнился и сумел овладеть собой в достаточной степени, чтобы победить. К счастью, мне не пришлось проиграть, чтобы осознать свою слабость. Этот случай очень обеспокоил меня по целому ряду причин. Не последнее место среди них занимали чисто спортивные, но все же главное было в другом. Увлечение боевыми искусствами проистекало из нежелания опускаться до насилия. Я не хотел драться. Я не хотел травмировать кого-нибудь. Я верю, что насилие разрушительно для нашего мира и порождает только насилие. Я не хочу иметь отношение к этому замкнутому кругу. Впервые я заинтересовался тайцзицюань именно потому, что оно требовало отречения от эго, отречения от насилия. Мне хотелось почувствовать гармонию и внутреннее единство мира, столь мало характерные для шахмат с их волчьими законами. По мере того как я глубже погружался в изучение боевого направления тайцзицюань, а позже завораживающего искусства бразильского джиу-джитсу, внутренняя гармония мира подвергалась все более серьезному испытанию. Некоторым может показаться, что здесь есть определенное противоречие: зачем выходить на ринг, если не хочешь бороться? Мое личное отношение к этому вопросу постоянно претерпевало изменения. Легко говорить о ненасилии, если вы прогуливаетесь по саду, полному цветов. А как поддерживать это убеждение, если сталкиваешься с враждебностью, агрессией, болью? На следующем этапе личностного роста следовало научиться оставаться верным своим убеждениям даже в самых сложных ситуациях.

В следующем году после того инцидента на национальном чемпионате я приложил немало усилий к тому, чтобы научиться сохранять самообладание даже в поединках с явными подонками. Я выявлял соперников с грязными приемами и совершенствовался в выдержке и хладнокровии, даже если они выходили за рамки спортивных правил. В частности, особую услугу в этом оказали мне два парня, в разное время бывших моими соперниками. Уверен, вы помните большого Эвана, которому нравилось швырять меня о стену, — о нем я рассказывал в главе «Инвестиции в проигрыш». Не то чтобы он был таким плохим, но всегда доводил меня до предела своей неприкрытой агрессией.

Был и еще один парень, назовем его Фрэнк, которого с большими основаниями можно назвать настоящим спортсменом. В течение нескольких лет он был одним из лучших бойцов туйшоу и очень не любил проигрывать. Чувствуя, что не может победить честно, он прибегал к грязным приемам. Фрэнк сам себе устанавливал правила. В частности, одним из его излюбленных запрещенных приемов были удары в шею. В туйшоу разрешаются удары в область тела от плеч до талии. Даже удар голыми руками в область шеи может оказаться достаточно опасным, и, согласно принципам спортивной этики, нельзя атаковать противника в эту часть тела. Но когда Фрэнк не чувствовал угрозу или неуверенность, он начинал тыкать пальцами в адамово яблоко соперника. Я испытал это на собственном опыте еще в те времена, когда был новичком и встречался с ним задолго до безобразной сцены с разбитым носом на национальном чемпионате. Поэтому я его на дух не переносил и, зная о его неконтролируемости, по большей части избегал тренировок с Фрэнком.

Но теперь все изменилось. Мне требовалось отработать определенный навык, и для этого Фрэнк оказался просто идеальным партнером. На первом этапе следовало признать, что проблема есть у меня, а не у Фрэнка. Подонки всегда были и будут, поэтому следовало выработать правила борьбы с ними, не теряя головы. Потеря самообладания ничего не даст в любом случае.

Начав опять тренироваться с Фрэнком, я очень быстро понял, что выходил из себя после его ударов в шею в основном потому, что был напуган. Я не знал, как этому противодействовать, и опасался получить серьезную травму. Он играл не по правилам, поэтому гнев и ярость были естественной реакцией. Точь-в-точь как в случае с Борисом. Следовало начать с самого начала — то есть научиться противостоять ударам в шею. В течение нескольких месяцев на тренировках я просил нескольких надежных спарринг-партнеров наносить мне удары в шею. Постепенно я научился отбивать такие атаки. Затем, приходя на тренировку, я первым делом искал Фрэнка и становился с ним в пару. Как только он чувствовал, что я контролирую ход поединка, то вполне прогнозируемо начинал искать возможность ударить в шею. Когда это ему не удавалось, он расширял зону контакта, целясь то в глаз, то в колено, то в пах. Моя цель состояла в том, чтобы сохранять хладнокровие в условиях постепенного ухудшения ситуации.

После года таких тренировок я вновь приехал в Сан-Франциско, чтобы защитить свой титул чемпиона страны. Вполне закономерно в финале я оказался в паре с тем же парнем, что и год назад. Начальный этап поединка протекал так же, как и в прошлый раз. Я стремился контролировать ход боя, нейтрализовать агрессию соперника и навязать ему свою стратегию боя. Постепенно разъярившись, он перешел к своим коронным ударам головой. Но на этот раз я отреагировал совсем иначе. Вместо того чтобы обезуметь от гнева, я просто уклонился от удара и выкинул его с ринга. Его тактика больше не задевала моих чувств, и, избавившись от тумана в глазах, я обнаружил, что сражаюсь намного лучше его. Удивительно, насколько легко все это воспринималось в спокойном состоянии.