Под призрачным прикрытием - Сергей Самаров

Величко согласно кивнул, ударом ноги с грохотом сбил какую-то вентиляционную трубу, и уложил ее вместо бруствера. Зачем ему вообще нужен был бруствер, было непонятно, поскольку винтовка имела складные сошки. Видимо, с бруствером снайпер чувствовал себя уютнее.

Комбат Надкалиберный уезжать не спешил и встал на одно колено, приложив к глазам бинокль, чтобы за результатом стрельбы понаблюдать хотя бы в самом начале. Величко подготовил винтовку к стрельбе, сразу поставив большой магазин на десять патронов, защитный колпачок с прицела снял в последнюю очередь. И всего несколько секунд рассматривал высоту.

– Откуда отстрел начинать, справа или слева? – спросил до первого выстрела.

– А есть разница? – спросил в ответ комбат.

– Громадная. Левый и правый фланги отличаются один от другого, как левая рука отличается от правой.

– Тогда начинай с центра, чтобы никакой руке обидно не было, – здраво рассудил комбат.

Снайпер словно этого разрешения ждал. Выстрелы раздавались один за другим с минимальным интервалом. Казалось, скорострельность сдерживает только ручное передергивание затвора, что вообще-то характерно для всех крупнокалиберных винтовок. Но тогда на прицеливание у Величко времени, казалось, не оставалось совсем. Тем не менее комбат в бинокль видел, что почти каждый выстрел оказывается точным. И только тогда, когда Величко стал менять магазин, укры на высоте хватились и поняли, что по ним работает снайпер. И даже, вероятно, предположили, что работают несколько снайперов. Сразу же на позицию выдвинулись два снайпера укров и начали прицелами ощупывать пространство впереди себя, под высотой. Но дальше дистанции в восемьсот метров они со своими СВД даже смотреть не пытались, понимая, что дальше стрелять не могут. Остальные защитники высоты попрятались в окопчики, которые успели вырыть, или просто за брустверы.

– Коллеги… – неодобрительно сказал Величко. – Для работы парой они слишком далеко друг от друга находятся[49]. Наверное, работают поодиночке.

Величко дважды выстрелил.

– Первому прямо в прицел попал, – сказал Надкалиберный с восхищением.

– И дальше – в глаз, – подтвердил снайпер. – Это называется классикой жанра. Итак, у противника снайперов больше нет, и потери составляют, если я не ошибаюсь, восемь «двухсотых» и четыре «трехсотых». Остальные думают, что спрятались, но тепловизионный прицел показывает их местонахождение. Можно атаковать, я поддержу, как только чья-то голова поднимется.

Надкалиберный улыбнулся, даже как-то зло, вытащил трубку и отдал кому-то приказ на атаку:

– Начинайте, снайпер вас уже поддерживает. Я к вам еду…

Тепловизионный прицел давно уже показал Величко, что бойцы батальона ополчения подошли к вершине очень близко, но, пока он «обрабатывал» и «готовил» противника, они скрывались за кустами, которыми обросли края многочисленных оврагов. По команде комбата они поднялись и дали по самому краю верхней площадки дружный прицельный залп из подствольных гранатометов. Били прямой наводкой и буквально снесли с поверхности слабые и неплотные земляные брустверы. Земля для брустверов копалась мерзлая и не сцепилась в единую массу, и потому рассыпалась, открывая бойцов. Укры остались практически без прикрытия, и снайпер «волкодавов» сделал три прицельных выстрела еще до того, как укры поднялись в боевую позицию. Защитникам высоты его выстрелы слышны не были, и они не среагировали на потери, принесенные издалека. Но сами ополченцы с близкого расстояния открыли такой плотный огонь, что устрашили, видимо, укров одним треском своих автоматов. И те побежали. Побежал, как обычно бывает, один, у которого оказались самыми слабыми нервы и характер. А за ним, в полном соответствии с внутренней мыслью и психологией толпы, побежали и остальные, боясь опоздать и остаться под пулями. Однако бежать им всем предстояло по кругу, потому что прямому бегу мешал кратер высоты. И в таком положении они стали просто «мишенями в природном тире». Толкового командира у укров не оказалось. Толковый командир раньше приказал бы отступить, предвидя атаку ополчения. Если ожидаешь атаку, то должен понимать, что она будет вестись значительно большими силами, чем у тебя есть в наличии. Иначе смысла нет начинать атаку и класть людей на склонах. Отбиваться до последнего патрона «нацгвардия» тоже не умеет. «Нацгвардейцы» не для того пошли воевать, чтобы погибнуть. Они пошли, чтобы свой фашистский порядок установить. А будет установлен этот порядок или не будет после их смерти, этим парням в черных костюмах было, по большому счету, безразлично. Дальше продолжительности своей жизни они собственный патриотизм не распространяли.

Ополченцы, поднявшись на склон, стреляли прицельно. Еще более прицельно стрелял Величко. Но он стрелял только до того момента, когда опустошил второй уже магазин, зная при этом, что ни одна из двадцати пуль не ушла в сторону, никого не задев. В результате меньше половины всех защитников высоты смогли добежать до противоположного склона и скрыться в оврагах, куда сразу же полетели гранаты из подствольников. Причем стреляли ополченцы гранатами ВОГ-25-«П», то есть «лягушками», как их звали в армии. Эта граната попадает в землю, после предварительного взрыва подпрыгивает на полтора метра, и следует основной взрыв, рассыпающий осколки сверху веером. В этом случае мало спасает и окоп, и овраг.

Но едва снайпер «волкодавов» сменил магазин на запасной, теперь уже короткий, на пять патронов, потому что длинных, на десять патронов, он взял с собой только два, как разведчик – ополченец прикрытия сообщил:

– Два снайпера справа. Выходят к передовой позиции.

– И офицер из окопа нас рассматривает в бинокль…

Молодой ополченец показал офицеру красивый кукиш. Хотя в бинокль рассмотреть и оценить такую затейливую фигуру проблематично.

Пришлось и Величко развернуться на девяносто градусов всем корпусом, чтобы поймать передвигающихся перебежками снайперов в прицел. Выделить их было настолько легко, что это казалось смешным. Оба снайпера ярко смотрелись на ночном снегу в своих летних костюмах «Леший»[50]. Или у них не было зимнего маскировочного снаряжения, или их командир был полным дебилом. Скорее, второе, потому что умный командир не выпустит снайпера в таком костюме, чтобы вместо маскировки сразу подставить его под выстрел противника. Лучше было бы уж совсем в простыню завернуться. Пользы было бы больше. А сами снайперы, похоже, не имели характера, чтобы возразить командиру. Величко слышал, что в украинской армии открыли несколько школ снайперов, где выпуск производится каждую неделю. Должно быть, выпускники такой школы только что прибыли к месту службы. И, скорее всего, убить они еще никого не успели. Значит, следовало остановить их, иначе обязательно кого-то убьют.

Два выстрела прозвучали один за другим. После этого Величко вытащил трубку и позвонил Лесничему:

– Командир, я отработал. Дело сделано. Можно нас забирать.

– Тебе на базу нужно?

– Боекомплект пополнить, чаю попить. Задачу получить… И вообще, не завтракали мы, в конце концов…

– Комбат звонил, он за тобой уже выехал. Сейчас заберет. Ему уже доложили о твоих действиях. Одобрил.

– Он почти все время с нами был. Только под конец уехал.

– Тем более. Знает, где вас искать. Ждите его…

Глава девятая

Поскольку всю прошлую ночь Иващенко посвятил игре на «PlayStation Vita», но потом имел возможность выспаться, хотя и не полноценно, в палатке он спать не хотел. Дрова для печки были заготовлены, и Виктор Юрьевич начал обживаться с того, что растопил печь. На улице было не слишком и холодно, хотя там и прогуливался ветер. Утром, видимо, в палатке топили. Но тепло не бывает лишним. И потому Виктор Юрьевич решил печь протопить, чтобы его новые сожители, вернувшись с занятий, сразу попали в тепло. Приятно сделать людям приятное. Даже если никогда их раньше не встречал, даже если обязан ощущать их непримиримыми врагами, которых ты должен уничтожить. Но уничтожить – потом. А раньше следует стать хорошим соседом.

Соседи вернулись сразу после пяти часов. Почти одновременно с ними пришел и Анатолий Анатольев. Молча вручил Иващенко бинокль и больше не покушался на его пистолеты, хотя у соседей оружия с собой не было. Но перед этим в палатке чуть было не возник конфликт.

Тумбочка, стоящая рядом с кроватью, выделенной Иващенко, была занята чьими-то личными вещами, которых было, впрочем, не много. Гигиенические принадлежности – зубная щетка, паста, мыло, станок для бритья с запасными лезвиями. Несколько полученных писем, одно написанное и запечатанное, но не отправленное письмо. Простой перочинный ножик, фонарик-авторучка, компактная «Библия» в натуральном кожаном переплете, читать которую можно было только с биноклем, да и то лишь со знанием украинского языка, и все.