Краткая история аргентинцев - Феликс Луна

Смена курса

Первым условием было начало Третьей мировой войны. Перон был убежден, что в любой момент США и СССР начнут войну без применения атомного оружия и это принесет выгоду Аргентине, так же как Первая и Вторая мировые войны, во время которых цены на аргентинские товары выросли, на них был большой спрос и страна добилась экономической автономии. Хотя Третья мировая война так и не началась, у Перона были основания полагать, что это произойдет. В 1950 г. вспыхнул военный конфликт в Корее, в котором принимали активное участие СССР и США. Данное противостояние могло распространиться на другие территории и выйти из-под контроля. Однако этого не случилось, в течение трех лет война шла только на территории Кореи, и мировая война, которую пророчил Перон в статьях, опубликованных в газете «Демократия» (он писал под псевдонимом Декарт), так и не началась.

Другим условием успеха перонизма было появление экономически сильной национальной буржуазии, способной создать новые рабочие места и промышленность, которая не нуждалась бы в таких больших государственных субсидиях и плотной опеке. Перон полагал, что буржуазия в союзе с государством позволит осуществить экономический прорыв и вернуть процветание стране. Но наделе такой буржуазии не было, аргентинская буржуазия проявляла осторожность, часто даже слабость, она не имела достаточных гарантий, чтобы вкладывать капиталы в новые отрасли, и продолжала заниматься традиционным для Аргентины производством.

Таким образом, благоприятная ситуация, существовавшая в 1946 г., когда Перон восклицал, что было невозможно развернуться в здании Центрального банка из-за огромного количества золота, хранившегося там, к 1951 — 1952 гг. стала тревожной. Если в 1946 г. аргентинский песо обеспечивался на 130% золотовалютными запасами страны, то в 1952 г. такое обеспечение составило только 15%. Аргентинские деньги и золотовалютные запасы, накопленные во время войны, испарились. Появилась острая необходимость сменить курс, что и попытался сделать Перон после победы на выборах в 1951 г.

Нужно добавить, что смелая, во многом рискованная экономическая политика Перона направлялась очень оригинальной личностью — Мигелем Мирандой. Он был промышленником, занимался производством жести и был автором как гениальных идей, способствовавших развитию страны, так и авантюрных экспромтов, платить за которые пришлось всем аргентинцам.

На посту главы Центрального банка Миранда управлял всей экономикой, несмотря на существование министерства финансов и министерства торговли. Такой режим управления длился до января 1949 г., когда Миранда был вынужден подать в отставку. С этого момента Перон начал постепенно менять экономическую политику, главная роль в разработке которой отныне принадлежала не одной яркой личности, а группам технических специалистов. Среди них на первом этапе выделялись Альфредо Гомес Моралес и Антонио Кафьеро, бывший тогда еще очень молодым человеком.

Политика Перона, кажущаяся нам сегодня слегка безумной, объяснялась не только тем, что Аргентина окрепла во время Второй мировой войны, но и тем, что имела своим источником идеи, господствовавшие в мировых державах в послевоенный период. Это были идеи о сильном государстве, обязанном вмешиваться в экономику и социальные отношения с целью более справедливого распределения благ, идеи о необходимости национализации инфраструктуры, банков и крупной промышленности. Именно такие меры провели лейбористы в Англии после 1945 г., то же самое произошло во Франции, где правительство де Голля национализировало некоторые крупные предприятия, в том числе и автостроительные концерны. То есть этатистская практика была свойственна тому времени.

В Аргентине не только Перон, но и часть радикалов, объединившихся в так называемое «Движение непримиримых» (это движение пришло к руководству ГРС в 1948 г.), разделяли эту идеологию. Декларация Авельянеда, написанная в 1945 г., была дополнена в 1946 г., а в 1948 г. превратилась в программу ГРС, и в ней также предлагалось провести ряд националистических этатистских мер, не сильно отличавшихся от того, что делал Перон. Однако такие меры, возможно и необходимые стране, неизбежно должны были быстро исчерпать себя. Перон понял это лишь тогда, когда оказалось, что изменение проводимой политики может стоить ему слишком дорого.

К 1951 — 1952 гг. экономическая политика правительства фактически исчерпала себя. Хотя в положении народа не произошло видимых изменений, люди в целом жили более счастливой и полной жизнью, денег у их стало больше; например, реальная зарплата строительного рабочего в 1950 г. была на 20% больше, чем в 1943 г. Значительно повысилась покупательная способность народа, и он тратил эти деньги в основном на одежду и продукты питания. Аргентинцы жили и питались лучше, чем раньше, они больше развлекались.

Однако дальнейшее проведение такой политики скоро вызвало снижение уровня жизни, потому что с каждым разом становилось все труднее развивать экономику, нуждавшуюся в валюте, главным образом в долларах, для дальнейшего роста. Например, было нужно топливо, а Государственная нефтяная компания не увеличивала его производства, равно как и частные компании, и, как следствие, импорт топлива, необходимого для функционирования экономики, требовал от страны 300 миллионов долларов, и этих денег у Аргентины не было. Очень дорого стоило сырье для развития национальной промышленности, которую защищало и субсидировало государство. Кроме того, надо было платить за патенты и за перевод прибылей иностранных компаний, действовавших в Аргентине.

Решить эти проблемы в рамках политики, проводимой Пероном, было трудно. Кроме всего прочего сильные засухи 1951 — 1952 гг., подорвали экспорт зерновых; производители сельскохозяйственных товаров не желали активно работать из-за высоких налогов. Цены на аргентинские товары в Европе в то время были высокими и на них существовал спрос, а государство скупало сельскохозяйственную продукцию у производителей по низким ценам, продавало ее за границей, наживаясь на этом. С другой стороны, отсутствие средств у аргентинских аграриев не позволяло провести механизацию деревни, что способствовало застою сельского хозяйства. Поэтому в 1951 — 1952 гг. посевные площади в Аргентине катастрофически сократились. Последствия такой политики начали ощущаться только после переизбрания Перона на второй срок.

Политическое развитие

Перонизм был оригинален и в политике. В нем явно присутствовали авторитаризм, популизм и склонность к однопартийной системе. Существовало официальное политическое движение, состоявшее из Мужской перонистской партии, Женской перонистской партии (она возникла в 1949 г., когда женщинам предоставили право голоса) и Всеобщей конфедерации труда.

С самого начала своей политической карьеры Перон стремился организовать политические силы, которые позволили бы ему осуществлять власть. Еще до прихода на пост президента, в 1946 г., он решил распустить организации, поддержавшие его на выборах в феврале, и создать на их основе единую партию. Поначалу у нее не было названия, затем она стала называться Единой национальной революционной партией, а затем — Перонистской партией.

Таким образом, Перонистская партия стала политическим органом режима. В нее входили не только сторонники Перона, но и государственные служащие (для некоторых из них членство в партии было обязательным). Перонистская партия пользовалась очевидным покровительством властей, что проявлялось в различных формах. Наиболее явным свидетельством этого стало участие Перонистской партии в управлении государством наряду со Всеобщей конфедерацией труда, объявившей после съезда 1950 г. о вхождении в Национальное Хустисиалистское движение[56].

Положение Перонистской партии нужно рассматривать в рамках авторитаризма правительства Перона, с самого начала очень враждебно относившегося к оппозиции. В предыдущей главе говорилось, что аргентинская избирательная система того времени позволила перонизму, несмотря на небольшой перевес на выборах 1946 г., добиться господства в Сенате, получить две трети мест в Палате депутатов и победить на всех губернаторских выборах (за исключением провинции Корриентес, в дела которой центральное правительство вмешалось уже в 1947 г.). То есть на первый взгляд в стране существовало единогласие.

И как будто этого было мало, Перон купил все частные радиостанции страны, организовал целую сеть официальных газет и журналов и проводил политику постоянного давления на оппозиционные партии, которые имели незначительное число мест в законодательных органах и были неспособны оказывать сопротивление политике, проводимой президентом. Тем не менее то, как обращались с оппозицией, заставляет думать, что режим подозревал ее в постоянной заговорщической деятельности.