Фирма - Джон Гришем

С этими словами она сделала последнюю затяжку и тун же прикурила новую сигарету.

Очень чистая, профессиональная работа, повторил про себя Митч. Он посмотрел на Тэмми и увидел слезинку на ее щеке. Тэмми не была уродиной, но годы в барах и ночных клубах начинали брать свое. Черты ее лица были правильными, и, если бы не цвет волос и избыток косметики, ее даже можно было бы назвать привлекательной для со возраста. Ей где-то около сорока, подумал Митч.

Она сделала чудовищную затяжку, из всех щелей "фольксвагена" потянулись струйки дыма.

- Сдается мне, Митч, что мы с тобой в одной лодке. То есть они идут и по твоему, и по моему следу. Они убрали тех юристов, потом Эдди, и теперь приходит наш черед.

Не копи это в себе, девочка, выкладывай, станет легче.

- Послушай, - сказал он, - давай сделаем так. Нам нужно поддерживать связь. Звонить ты мне не можешь, и нельзя, чтобы нас видели вместе. Моя жена в курсе всего происходящего, я расскажу ей и об этой нашей с тобой встрече. За нее не беспокойся. Пиши мне раз в неделю и сообщай, где ты находишься. Как имя твоей матери?

- Дорис.

- Хорошо. Это будет и твоим именем. Любые свои послания мне подписывай "Дорис".

- Они и почту твою читают?

- Может быть, Дорис, может быть.

19

В пять часов дня Митч выключил у себя в кабинете свет, подхватил оба чемоданчика и остановился перед Нининым столом. Она печатала на машинке, каким-то удивительным образом прижимая телефонную трубку плечом к уху. Увидев Митча, она сунула руку в ящик стола и извлекла оттуда конверт.

- Это ваша бронь в отель "Кэпитал Хилтон", - сказала она в трубку.

- Диктовка у меня на столе, - в свою очередь проинформировал ее Митч. - До понедельника!

По лестнице он поднялся на четвертый этаж в занимаемый Эйвери угловой кабинет, где разворачивалась очередная баталия. Одна из секретарш укладывала папки в объемистый чемодан. Другая повышенным тоном говорила что-то Эйвери, который тоже не очень сдерживал себя, брызгая слюной в телефонную трубку. Какой-то тип из младшего персонала приказным голосом обращался к первой секретарше.

Эйвери с размаху опустил телефонную трубку.

- Готов? - обрушился он на Митча.

- Жду, - коротко ответил тот.

- Не могу найти папку Гринмарка, - пробрюзжала секретарша типу.

- Она была рядом с папкой Роккони, - ответил тот.

- Мне не нужен никакой Гринмарк! - заорал Эйвери. - Сколько раз вам повторять?! Вы что, оглохли?!

Секретарша уперлась взглядом в Эйвери.

- Нет, я слышу очень хорошо. Я ясно слышала, как вы сказали: "Упакуйте дело Гринмарка".

- Лимузин ждет вас, - вступила другая секретарша.

- Мне не нужен чертов Гринмарк!

- А Роккони? - спросил тип.

- Да! Да! Уже десятый раз говорю: да, мне нужен Роккони!

- И самолет тоже вас ждет, - напомнила все та же женщина.

Один чемодан захлопнули и кое-как наконец закрыли. Эйвери копался в груде бумаг у себя на столе.

- Где дело Фендера? Где вообще все мои папки? Почему я никогда ничего не могу найти?

- Фендер у меня, - сказала первая секретарша, втискивая папку в чемоданчик.

Эйвери уставился в листок бумаги, который он держал в руках.

- Отлично. Итак, у меня здесь Фендер, Роккони, "Кэмбридж Партнере", "Грин Груп", переписка Сонни Кэппса и Отаки, "Бсртон Бразерс", Галвестон Фрейт и Маккуэйд?

- Да, да, да, - подтвердила первая.

- Все они здесь, - поддержал ее тип.

- Не верю. - Эйвери подхватил свой пиджак. - Пошли!

Он вынес свое тело из кабинета, сопровождаемый Митчем, секретаршами и типом. Два чемоданчика нес Митч, два тащил тип, один был в руке у секретарши. Другая на ходу писала в блокнот то, что ее босс рыкающим голосом приказывал и требовал сделать за время его отсутствия. Живописная группа едва уместилась в кабине лифта и спустилась на первый этаж. На улице на помощь им бросился шофер - он распахивал двери и дверцы, укладывал чемоданы в багажник.

Митч и Эйвери упали на заднее сиденье.

- Передохни, Эйвери, - сказал Митч. - Ты на три дня отправляешься на Кайманы. Расслабься.

- Да-да. Я беру с собой работы на целый месяц. Мои клиенты уже криком исходят, требуя с меня шкуру спустить, угрожая судом за профессиональную некомпетентность. Я опаздываю на два месяца, а ты в это время сбегаешь в Вашингтон, чтобы четыре дня задыхаться от тоски на этих семинарах. Ты отлично рассчитал время, Макдир. Просто отлично.

Протянув руку, Эйвери открыл бар, смешал себе коктейль. Митч отказался. Лимузин вырулил на Риверсайд-драйв в самый час пик. После трех глотков почти чистого джина Эйвери задышал глубже.

- Для продолжения обучения! Какая издевка, - пробурчал он.

- Ты тоже прошел через это, когда был новичком. К тому же, если я не ошибаюсь, не так давно ты провел неделю в Гонолулу на таком же, но международное семинаре. Или ты забыл?

- То была работа. Только работа. Ты берешь свои папки с собой?

- Конечно, Эйвери. Восемь часов в день у меня будут уходить на семинар, где я должен постигать глубину последних поправок Конгресса к налоговому законодательству, ну а в оставшееся время я рассчитываю закрывать по пять часов в день.

- По шесть, Митч, если сможешь. Мы очень отстаем.

- А мы всегда отстаем, Эйвери. Налей себе еще. Тебе необходимо расслабиться.

- Я расслаблюсь в "Румхедсе".

Митч увидел перед глазами бар с пивом "Ред Страйп", игроков в домино, стрелки и - узенькие! - бикини. И девушку.

- Ты первый раз летишь на "Лире"? - спросил Эйвери, уже более спокойно.

- Да. Я здесь уже семь месяцев и только сейчас его увижу. Если бы я знал все это в марте прошлого года, я пошел бы в фирму на Уолл-стрит.

- Ты из другого теста, Митч. Ты знаешь, что они там, на Уолл-стрит, делают? У них в фирме триста юристов, так? И ежегодно они набирают еще тридцать сотрудников, если не больше. Каждый хочет у них работать - ведь это же Уолл-стрит, так? И вот примерно через месяц всех этих новичков собирают вместе и говорят им, что на протяжении пяти лет они будут работать по девяносто часов в неделю, а когда пять лет проходят, половины новичков в фирме уже нет. Текучесть там невообразимая. Они просто стараются выжать из новичков все, давая им ставку в сто - сто пятьдесят долларов в час и загоняя чуть ли не до смерти, а потом их просто вышвыривают на улицу. Вот что такое Уолл-стрит. И ребятам даже увидеть не удается самолет их фирмы. Или лимузин. Тебе действительно повезло, Митч. Ты каждый день должен благодарить Бога за то, что тебя приняли в нашу старую добрую фирму.

- Девяносто часов в неделю - это мелочь. Зато остальное время принадлежало бы мне.

- Тебе за это воздается. Ты знаешь, какую премию получил я по итогам года?

- Нет.

- Четыреста восемьдесят пять тысяч. Неплохо, а? И ведь это только премия.

- Я получил только часть.

- Держусь меня, и скоро ты тоже переберешься в высшую лигу.

- Да, но сначала мне нужно продолжить свое образование.

Через десять минут лимузин выехал на бетонную полосу, ведущую к ангарам. Высокие двери каждого были помечены знаком "Мемфис Аэро". Изящных пропорций серебристый "Лир-55" медленно подруливал к зданию аэровокзала.

- Вот он, - сказал Эйвери.

Багаж был быстро погружен на борт, и через несколько минут им разрешили взлет. Затянув ремень безопасности, Митч восхищенным взглядом окинул отделанный кожей и медью салон. Интерьер был оформлен с отменным вкусом и роскошью, иного Митч и не ожидал. Эйвери приготовил себе новую порцию джина и щелкнул застежкой ремня.

Они находились в полете час и пятнадцать минут, когда "Лир" начал снижаться для посадки в международном аэропорту Балтимор-Вашингтон. Закончив пробег, самолет остановился, Эйвери с Митчем спустились по трапу и открыли дверцу багажного отделения. Эйвери кивнул головой в сторону человека в униформе, стоявшего около ворот.

- Это твой шофер. Лимузин рядом, он проведет тебя к нему. До твоего отеля сорок минут езды.

- Еще один лимузин?

- Так точно. На Уолл-стрит ты бы этого не дождался.

Они пожали друг другу руки, и Эйвери вновь поднялся на борт. Дозаправка топливом потребовала получаса, так что, когда "Лир" взлетел и взял курс на юг, Эйвери уже спал.

Через три часа самолет приземлился в аэропорту Джорджтауна на Большом Каймане. Он миновал небольшое здание аэровокзала и остановился у миниатюрного ангара, где должен был простоять ночь. Сотрудник службы безопасности поджидал Эйвери и его багаж, чтобы провести через вокзал и таможню. Закончив с послеполетным обслуживанием, тоже в сопровождении охранника, в том же направлении удалились пилот и штурман.

После полуночи освещение в маленьком ангаре было выключено, и полдюжины почти игрушечных крылатых машин окружила полная темнота. В боковой стене открылась дверь, и трос мужчин, одним из которых был Эйвери, вошли и тут же направились к "Лиру". Эйвери раскрыл багажное отделение, и втроем они быстро выгрузили двадцать пять тяжелых картонных коробок. В душной тропической жаре ангар изнутри представлял собой раскаленную печь. Мужчины были мокрыми от пота, но ни один не проронил ни слова, пока коробки не оказались на земле.