Избранные работы по проблемам криминалистики и уголовного процесса (сборник) - Олег Баев

Более того, отдельные обстоятельства (в узком смысле Этого понятия) в ряде случаев могут быть вообще не установлены, что тем не менее не влияет на доказанность фактов. Наглядные примеры тому мы находим в судебной практике. Так, Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда РСФСР, отменяя 18 апреля 1973 г. определение суда первой инстанции о возвращении дела В., А. и К. на дополнительное расследование из-за неполноты выяснения его обстоятельств, указала, что не может быть признано достаточным основанием для направления дела на дополнительное расследование неустановление следственными органами лиц, которым В. сбывал похищенные детали, и что само по себе неустановление лиц, приобретающих похищенное, не имеет значения для юридической оценки действий виновных при доказанности самого факта совершения хищений.

Однако нельзя согласиться с мнением А. А. Хмырова, анализировавшего этот пример, что в данном случае установление лиц, приобретавших похищенное, не является составной частью предмета доказывания, ибо не имеет здесь материально-правового значения[111]. Безусловно, это входит в предмет доказывания в приведенном выше смысле рассматриваемого понятия, но не в качестве факта, а в качестве обстоятельства, в связи с чем к нему относится все, сказанное об обстоятельствах (в узком смысле слова) как делимых событиях, входящих в предмет доказывания по уголовному делу.

Таким образом, интересы в знаниях об обстоятельствах, связанных с фактом, пока каждое из них в свою очередь не становится предметом конфликта, являются событиями многозначными, делимыми и могут использоваться и варьироваться каждым участником конфликта в тех целях, которые поставлены им на основе принятой позиции во взаимодействии. Обмен знаниями об обстоятельствах происшедшего факта, как событий делимых, зачастую служит средством оптимального решения конфликта, повторим, с позиции, занятой каждым из его участников, которые предпринимают те или иные действия в процессе разрешения конфликта, используют и варьируют для этого те или иные обстоятельства и знания о них.

Целесообразность варьирования обстоятельствами с позиции конфликтующей со следователем стороны герой «Преступления и наказания» Ф. М. Достоевского объяснил следующим образом: «…только одни мужички, иль уж самые неопытные новички, на допросах прямо и сразу во всем запираются. Чуть-чуть же человек развитой и бывалый непременно и по возможности старается сознаться во всех внешних и неустранимых фактах; только причины им другие подыскивает, черту такую свою, особенную и неожиданную ввернет, которая совершенно им другое значение придаст и в другом свете их выставит»[112].

Обратимся к примеру из следственной практики, использованному авторами «Практикума по судебной психологии»[113].

И., признавая свое участие в групповом вооруженном нападении на кассу одного из сельпо, показал, что в совершении преступления участвовал и Николай С. Последний данный факт отрицал и требовал проведения с И. очной ставки. Следователь пришел к выводу, что отказ от ее проведения (вне зависимости от аргументации этого отказа) был бы воспринят Николаем С. как доказательство того, что его И. не изобличает в соучастии.

Целью очной ставки являлось одно – дать возможность Николаю С. убедиться, что И. говорит о нем как о члене банды. С учетом сложившейся тактической ситуации очную ставку решено было провести таким образом, чтобы в процессе ее И. не чувствовал себя изобличающей стороной, ибо в противном случае он мог изменить свои показания относительно участия Николая С. в преступлении. В этой связи большое значение приобретала формулировка вопроса, который должен быть задан И. Вопрос «кто участвовал в нападении на кассу сельпо?» позволил бы И. догадаться, что Николай С. отрицает свое участие в этом преступлении. При другой редакции вопроса – «кто явился инициатором нападения на кассу сельпо и чем был вооружен каждый участник?» акцент делался не на то, кто принимал участие в совершении этого преступления, а на выяснение его инициатора и распределения оружия между участниками банды, т. е. перемещался с факта на обстоятельство в рассмотренных выше узких значениях этих понятий.

В начале очной ставки допрашиваемым был задан вопрос об их взаимоотношениях, на который они ответили, что являются друзьями. Затем И. был поставлен сформулированный выше последний вопрос. И., не догадываясь, что Николай С. отрицает свое участие в нападении, заявил, что инициатором совершения преступления явился он сам и что во время нападения он был вооружен пистолетом, Владимир С. – револьвером, а Николай С. – штыком. С. был задан вопрос, подтверждает ли он показания И. Николай С. ответил, что полностью их подтверждает.

Как видим, в данном случае именно варьирование обстоятельствами и явилось способом решения конфликта, предметом которого был интерес следователя в знании о факте (событии неделимом) участия Николая С. в совершении преступления.

Однако обстоятельства, при которых совершен факт, также подлежат доказыванию и должны быть установлены с исчерпывающей полнотой, объективно и всесторонне… В этой связи интересы в знаниях о них в свою очередь могут выступать в качестве предмета следственного конфликта В сказанном нет противоречия, ибо в виде предмета конфликта интересы в знаниях об обстоятельствах (в узком смысле слова) могут рассматриваться, как правило, только на определенном этапе взаимодействия и при определенных условиях, именно лишь после того, как разрешен конфликт, связанный с фактом, или если сам факт как объективное явление, изменившее реальность, предметом конфликта не был.

Поэтому, думается, разрешение конфликтов в деятельности следователя происходит в направлении от овладения им знаниями об обстоятельствах (делимых событий) к знаниям о неделимых событиях (фактах) и от них – к обстоятельствам, выступающим при этом в качестве явлений неделимых. При этом надо иметь в виду неразрывную диалектическую связь между фактами и обстоятельствами. Без познания обстоятельств нельзя познать факты, без познания фактов – овладеть знаниями об обстоятельствах.

Таким образом, в предмет конфликтов в деятельности следователя полностью входят интересы следователя в знаниях о всех фактах и обстоятельствах, подлежащих доказыванию по уголовному делу (в том числе доказательственных, промежуточных фактах). Однако предмет конфликтов в деятельности следователя, как представляется, шире предмета, доказывания. Получить в результате разрешения конфликта знания о предмете доказывания еще недостаточно Необходимо, чтобы эти знания были получены из допустимых уголовно-процессуальным законом источников. Лишь тогда эти знания могут быть представлены на судебное рассмотрение и служат основой для их исследования и вынесения законного и обоснованного приговора. И в ряде случаев именно эта проблема, наряду с самим предметом доказывания, становится предметом конфликтов в деятельности следователя, требующим рационального и законного разрешения. В этой связи необходимо глубокое исследование ряда малоизученных в литературе вопросов, таких, как возможность использования следователем при разрешении конфликта информации, полученной из непроцессуальных источников, переход оперативно-розыскных действий непосредственно в следственные действия и т. п. (Рассмотрение этих вопросов, однако, выходит за рамки темы настоящего исследования.)

Достаточно распространена и ситуация, когда лицо, располагающее искомой следователем информацией (подозреваемый, потерпевший, свидетель), добровольно передает ее следователю, т. е. вооружает его знаниями для разрешения конфликта, но по тем или иным причинам препятствует облечению их в процессуальную форму, например, противится составлению протокола допроса или отказывается от его подписания. Чаще всего такие ситуации возникают, когда следователь не смог наладить устойчивого психологического контакта с допрашиваемым. Приведем пример из следственной практики.

У. явилась в дежурную часть РОВД и заявила, что она несколько минут назад в своем доме совершила убийство своего сожителя В. Проверкой ее сообщения было установлено, что В. действительно убит в доме У. ударом ножа в область сердца. Расследование было поручено молодому следователю К-, который после осмотра места происшествия приступил к допросу У. Через некоторое время следователь сообщил прокурору, что У. категорически отказалась давать, показания об обстоятельствах убийства В.

Прокурору, прибывшему для допроса У., пришлось затратить значительное время для установления с У. контакта, после чего последняя объяснила, что отказалась давать показания следователю, так как он начал разговор с ней в грубовато-фамильярном тоне. После длительной беседы с прокурором на различные темы, в том числе непосредственно не касавшиеся совершенного преступления, У. начала рассказывать об обстоятельствах убийства В., но заметив, что прокурор помечает на листке бумаги отдельные моменты ее показаний, прервала рассказ и заявила: «Записываешь – рассказывать не буду». И лишь спустя несколько часов У. подписала протокол своего допроса с детальными Показаниями о мотивах и всех обстоятельствах убийства.