Москва. Полная история города - Мария Баганова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Дом имел множество различных покоев, отделанных со сказочной роскошью: в одном стены были из венецианских зеркал в золоченых рамах, в другом – изукрашены уральским малахитом, в третьем – обиты гобеленами, в четвертом – покрыты искусной росписью. В комнатах стояли мраморные и бронзовые статуи, фарфоровые и яшмовые вазы… Имелись большая картинная галерея, огромная библиотека и оружейная палата, где было собрано всевозможное оружие – древнее и новое. В особой витрине там хранилось седло самого Карла XII, доставшееся графу Борису Петровичу Шереметеву в качестве военного трофея!
Генеральный проспект села Кусково. 1770 год
Не менее прекрасен был и сад в Кускове, разбитый вскоре после чумы 1772 года. Работы по его обустройству дали возможность заработать и подкормиться голодавшему тогда народу. В том саду было множество прудов с гондолами, каскадами, фонтанами и мостиками, карусели, павильоны, гроты… В оранжерее круглый год цвели экзотические цветы и зеленели деревья. Шереметев содержал зверинец и коллекцию редких птиц. В прудах в изобилии водилась рыба, которую вылавливали и подавали к столу. Значительная часть всего этого роскошества сохранилась до наших дней.
Главной примечательностью Кускова считался театр. На него не жалели ни времени, ни средств, гордясь пышностью убранства и изяществом постановок. Спектакли давали два раза в неделю – по четвергам и воскресеньям.
В летнюю жару спектакли переносились на особый пруд: водная гладь служила сценой, актеры передвигались на небольших лодочках, а декорации поднимались из воды и опускались под воду. Диковинка, а не театр!
Все празднества в Кускове отличались необыкновенной пышностью: порой число гуляющих посетителей доходило до пятидесяти тысяч. Часто тут бывала и сама Екатерина Вторая, многие князья и принцы, а однажды Кусково посетил австрийский император Иосиф. Каждый раз к приезду венценосных особ строили триумфальные арки и обязательно ставили спектакли.
Последний визит императрицы состоялся за год до смерти старого графа Петра Борисовича. Конечно, устройство праздника было уже ему не по силам, этим занимался его сын – Николай Петрович, и справился отлично. На озере был разыгран морской бой с двадцатипушечным кораблем, а к большому дому вела галерея живых картин: здесь стояли попарно жители и слуги Кускова с корзинами цветов, девушки в белых платьях и венках рассыпали букеты по пути. Императрица прогулялась по саду, посетила театр, где давали довольно короткую оперу французского композитора Андре Гретри «Самнитские браки», обильно разбавленную балетными сценами. В той опере речь шла о праве молодых людей самим выбирать себе пару, а главную партию (на французском языке!) исполняла юная фаворитка молодого графа – крепостная актриса Прасковья Жемчугова, а на самом деле – Ковалёва, потому что приходилась она дочкой горбатому кузнецу – ковалю. Сценический псевдоним ей придумал сам граф, решивший сменить неблагозвучные крестьянские фамилии своих актрис на другие, образованные от названий драгоценных камней – Бирюзова, Гранатова.
Опера «Самнитские браки» дошла до нас в обрывках. Однако усилиями музейных работников и музыкантов она была частично восстановлена!
Екатерине очень понравился спектакль: она допустила всех артистов к руке, а красавице Параше подарила даже перстень со своей руки. Стол графа в тот день был сервирован золотой посудой на шестьдесят персон. На этом празднике бесчисленные толпы народа гуляли целую ночь.
В дальнейшем императрица в Кускове уже не бывала: репутация молодого графа, унаследовавшего имение, оставляла желать лучшего. Нет, он не был развратным гулякой (это бы никого не удивило), просто он жил со своей крепостной Прасковьей Ковалевой (Жемчуговой) как с законной супругой, сделав крепостную девку хозяйкой в своем доме. Современному человеку трудно понять, что именно так шокировало современников. Ну крепостная… Ну крестьянка… Но ведь молода, хороша собой, образование получила, языкам и манерам обучена, талантлива… Среди ее учителей была сама прима императорского театра Елизавета Уранова! Да и вообще: кому какое дело? Не понять нам, какая пропасть на самом деле разделяла сиятельного графа и дочку деревенского кузнеца.
А граф любил ее без памяти! «Если бы ангел сошел с небес, если гром и молния ударили разом, я был бы менее поражен», – писал он в одном из писем, добавляя, что нашел в крепостной крестьянке «украшенный добродетелью разум, искренность и человеколюбие, постоянство и верность, и усерднейшее богопочитание» и признаваясь, что эти душевные качества пленили его больше, чем ее красота.
Зависть людская страшна: Ковалеву травили не только аристократы, но и бывшие подруги, и односельчане. Чтобы оградить любимую от постоянных обид, граф оставил «злобное Кусково» и переехал жить в другое свое имение – Останкино. Там тоже был прекрасный парк и свой театр – но гораздо меньших размеров.
Увы, из-за постоянных переживаний Параша заболела – туберкулез. Она стала терять голос. Отчаявшись, граф закрыл свой театр, выдав всех актрис замуж.
Твердо решив жениться, он дал семье Ковалевых вольную и приказал изготовить поддельные документы, якобы свидетельствующие о происхождении Прасковьи из рода польских дворян Ковалевских.
Как в Успенском во соборе
В большой колокол звонят —
Нашу милую Парашу
Венчать с барином хотят,
– эти стихотворные строчки приписывают самой Прасковье Жемчуговой. Любовники обвенчались в ноябре 1801 года в храме Симеона Столпника на Поварской. После венчания Шереметевы уехали в Петербург и больше Прасковья в Москву не вернулась. Она прожила еще полтора года, успев подарить мужу наследника.
Как появился знаменитый «Склиф»?
Однажды Шереметев заметил, что его любовь подозрительно часто стала исчезать из дома по утрам, и он решил ее выследить. Оказалось, Прасковья тайком ездила из Останкина на Сухаревку, к храму Троицы в Листах, где толпились нищие, чтобы подать им милостыню. И тогда граф, уступая просьбе своей подруги, решил построить на Сухаревке Странноприимный дом, отдав под богоугодное заведение свои Черкасские огороды.
После кончины супруги Николай Петрович Шереметев поручил знаменитому архитектору Джакомо Кваренги перестроить Странноприимный дом, превратив его в памятник любимой жене. Теперь это знаменитый Институт скорой помощи имени Склифосовского.
Кваренги работал над московским дворцом, не выезжая из Петербурга, а воплощали его проекты шереметевские крепостные архитекторы Миронов, Дикушин и Аргунов, строившие Останкино и Кусково.
Левое крыло огромного здания занимала богадельня, правое – больница, а разделяла их великолепная Троицкая церковь, отделанная заново по чертежам Кваренги. Внутри купол церкви украшен великолепной росписью. В парящем ангелочке с пальмовой ветвью и колосьями (символ добродетели) усматривали изображение маленького графа
