Его невинная заложница (СИ) - Лавли Рос

Сбежала, чтобы меня никто не остановил.

— Так как, Ка-тя, — тянет Стас. — Скажи, почему ты здесь? Арман приказал прийти? Или Дитмар? Или сама решила?

— Сама.

Стараюсь говорить как можно спокойнее, хотя сердце пропускает удар за ударом. Я страшно боюсь Стаса, вспоминая, каким он был тогда в клубе, как резко дергал меня и как требовал минета. Внутренне молюсь, чтобы Дитмар и Арман успели. Чтобы прибыли как раз вовремя, потому что чувствую — не выдержу.

— Сама, значит…

Стасу нравится эта игра.

Нравится то, что я пришла и как отвечаю. А еще совершенно точно нравится моя покорность и спокойствие, хотя последнее — напускное. Я не чувствую той легкости и спокойствия, потому что в любой момент может последовать удар и боль от него. Только сейчас понимаю, что боязнь боли никуда не ушла. Она остается со мной, выкручивает и нервирует, из-за чего приходится крепче сжимать руки в кулаки и вдавливать ногти в ладони до красных отметин. Эта боль заглушает мысль о том, что до прихода Армана и Дитмара Стас может сделать со мной что угодно: изнасиловать, избить или то и другое вместе.

Мужчина огибает меня и останавливается напротив, грубо хватает за подбородок, вынуждая поднять голову.

— Поразительно, — комментирует он. — Ты так поразительно похожа на свою сестру. Точная копия. Я даже не сразу понял, там в кафе, что это не Яна.

Он проводит по моей щеке. Аккуратно и нежно, но меня начинает тошнить от движений его влажноватых пальцев. Я привыкла к другому мужчине, к его шершавым ладоням и пусть более грубым касаниям, чем это, но мне отчаянно хочется почувствовать именно их.

— Знаешь, в чем ваше отличие? — вдруг спрашивает Стас. — В том, что ты слишком нежная, Катя… нетронутая, что ли. В тебе нет того огня и дерзости, ты слабая и тебя хочется защищать. Я бы и защитил! — вдруг зло говорит мужчина и сильнее, чем нужно, сжимает мое лицо в руке. — Защитил бы тебя, но ты выбрала его. Что, не смогла устоять перед молодым жеребцом? Вот и сестра твоя так же! — его рука все сильнее сжимает мою челюсть, а после перемещается на шею.

Стас толкает меня к стене и больно ударяет о нее спиной, так что я тут же чувствую боль в лопатках. Происходит то, чего я боялась больше всего: полная потеря контроля. Абсолютная. Стас не видит ничего вокруг, сжимает мою шею сильнее, но затем внезапно отпускает, глядя стеклянными глазами.

— Раздевайся, — приказывает. — Хочу посмотреть, как ты будешь это делать.

Я вздрагиваю и сглатываю, пожалуй слишком громко, потому что Стас внезапно теряет контроль и ударяет ладонью по стене совсем рядом с моим лицом.

— Я сказал снимай с себя тряпки, иначе следующий удар будет по тебе.

Его угроза имеет силу, я стаскиваю с себя джинсовую куртку. Руки дрожат, когда я расстегиваю пуговицы, но не могу ничего с собой поделать. То, что происходит, ожидаемо, но я надеялась, что все произойдет не так быстро. Что я успею что-то сказать, поговорить, что за это время Арман успеет прийти и спасти меня. Розовые очки слетают, а наивность покидает мое тело. Я понимаю, что меня, скорее всего, даже еще не ищут. Я выскользнула из дома совсем незаметно. Дитмар кого-то привез, и мне удалось выбежать на улицу, подождать, пока все закроются дома и убежать.

— Быстрее, — Стас теряет терпение, а я едва справляюсь с застежкой на джинсах.

Стаскиваю из вниз и хватаюсь за футболку, оголяя верхнюю часть. В нерешительности останавливаюсь перед последним рывком. Мне морально трудно снять с себя белье, но это, оказывается, и не нужно. Стас хватает меня за волосы и разворачивает к себе спиной, прижимая лицом к стене. Его руки проходятся по моим ягодицам, он даже отпускает сильный звонкий удар и заставляет меня вздрогнуть. Правую часть моей попы тут же обжигает боль, из-за которой я даже закусываю губу.

Пока я борюсь с последствиями боли, Стас исследует мое тело: проводит ладонями по талии, исследует широкие бедра, расстегивает лифчик и теребит пальцами соски. Я прокусываю губу до крови и зажмуриваюсь так сильно, чтобы не закричать и не показать отвращения, что заполняет каждую клеточку моего тела. Я сама пошла на это. Не стала слушать Армана и ушла, не позволяя ему защищать меня. Я оказываюсь здесь из-за своей сестры и Дитмара. Все могло бы быть по-другому, но уже никогда не будет. Моя жизнь меняется здесь и сейчас. В момент, когда холодные толстые пальцы касаются меня между ног.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Я всхлипываю, и Стас принимает это за возбуждение, хотя больше всего мне хочется умереть. Я не хочу отдаваться ему, не хочу, чтобы он касался меня где-либо, но мне нужно потерпеть. Придет Арман и Дитмар, они загонят его в ловушку и…

Жесткое осознание накрывает меня в тот самый момент, когда ко мне доносится звук расстегиваемой молнии и шуршание упаковки презерватива. Меня накрывает волной отрешения. Я будто больше не здесь, меня не трогают, не касаются, все это не со мной. Я отказываю себе в осознании, иначе не выдержу. Странно, но с Арманом так не было, даже в тот первый раз. Не было так противно и неприятно, не было этого желания умереть, лишь бы ничего не чувствовать.

Я готовлюсь к проникновению. К тому, что вот сейчас в меня больно ворвется член, но ничего не происходит. Зато я слышу шипение и звуки выстрелов. А потом меня отрывают от стены, и я оказываюсь в сильных руках. В его руках.

— Девочка моя, — последнее, что я слышу, прежде чем мой мозг отключается от происходящего.

Глава 57

Арман

Арман вернулся со двора и заглянул на кухню. Он думал, что найдет там Катю, но по дымящейся пепельнице только понял, то здесь недавно был брат. Дитмар встретился ему через пару минут, когда Арман уже обошел весь первый этаж.

— Ты видел Катю?

— Она у сестры, — бросил Дитмар, прокручивая в ладони сотовый.

— Ты разрешил?

— Почему нет? Они сестры, да и Яна постоянно просила. Каждый вечер и каждое утро с этого начинала.

— И все? — Арман с холодным вопросом покосился на брата. — Больше ничего, никакого второго дна?

Дитмар усмехнулся.

— Ты же не отказался от своей идеи заманить Стаса, — Арман уверенно качнул головой. — Ты никогда не отказываешься от своих идей.

— Как и ты, — Дитмар ответил с улыбкой. — Именно поэтому мы сейчас спорим.

Арман хотел послать все к черту и вытащить Катю из комнаты Дитмара. Но чертова сестра… Что-что, а Арман уже запомнил, как она дорога Кате и как, мать твою, оказывается тесно связаны близнецы! Он не хотел вставать между ними, не хотел давить Катю и принуждать, он злился, но понимал, что отказать ей во встречах со сестрой — низость. Она и так натерпелась, он сам же заставил ее пройти через такую грязь, что рука не поднималась приказывать лишний раз.

Тем более Катя умела смотреть на него так, что внутри все перекручивалось. Она перестала бояться его, сжиматься, словно ждала удара и страшилась каждого резкого движениях, но в глазах еще были отголоски всего того, что ей пришлось пережить. Она храбрилась и ничего не показывала, но Арман видел, что она хрупкая и нежная. Ей нужна защита, и он готов был защищать ее любой ценой.

Поэтому он не мог слушать брата. Хоть трижды он был прав и рационален. Плевать!

— Время играет против нас, брат, — бросил Дитмар хмуро. — Вот что самое херовое. Сейчас есть шанс решить со Стасом малой кровью, а потом его может не быть. Да и перестреляют нас к тому времени.

— Тебе не надоел этот разговор?

— Я знаю, куда люди Стаса отвезут Катю, если она позвонит ему. Сейчас я знаю место, я с трудом достал его по своим каналам, но уже завтра мои данные могут оказаться херней. Сейчас мы сможем контролировать ситуацию…

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Блять! — Арман взревел. — Я сказал “нет”! Она никуда не пойдет.

— Ясно, — Дитмар шагнул в сторону, наконец, убедившись, что разговора не получится. — Ты боишься, что он ее трахнет? Так он это и так сделает, только сперва пристрелит тебя у нее на глазах.