Категории
Самые читаемые
Лучшие книги » Проза » Историческая проза » Николай II (Том I) - А. Сахаров (редактор)

Николай II (Том I) - А. Сахаров (редактор)

Читать онлайн Николай II (Том I) - А. Сахаров (редактор)

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 39 40 41 42 43 44 45 46 47 ... 121
Перейти на страницу:

– Опять, конечно, немец! – бросил он с резким раздражением, судорожно глотая набежавшую слюну.

«Влияние черногорки, – мысленно отметила себе статс-дама. – Прежде этого в нём что-то не было».

– Императрице всероссийской пора стать русской, – уже спокойнее, но жёстко и решительно заговорил великий князь. – Немецкая кровь, английское воспитание – гандикап[357] казалось бы, достаточный. Так нет! Только заболела: врачей ли, оккультистов… всё ищут за границей.

Гость снял очки и выпрямился в кресле. Ястребиная голова уверенно закинулась. Перед хозяйкой дома снова сидел молодцеватый, энергичный спортсмен.

«Он, слава Богу, ещё орёл!» – внутренне обрадовалась старуха.

– Причина недугов её величества, – следовало дальше, – не тело, а больной астрал. У нас же на Руси издревле – чудесные целители среди простонародья. Вот кто вылечит царицу!

Тётя Ольга мало доверяла деревенскому знахарству.

– Из простонародья? – усомнилась она вслух.

– Не верите?.. На собственных моих глазах покойному Сипягину[358] заговорил зубную боль простой асташевский лесник.

Статс-дама закивала головой с вежливым притворством.

– Привели мне недавно такого же таёжника, – продолжался рассказ. – По наружности мужик мужиком. Говорят, бывший конокрад. А замечательный самородок! Я от него в восторге…

Внимание тёти Ольги притуплялось. Последние фразы гостя показались ей лишь отголоском модного когда-то поветрия. В памяти всколыхнулись отрывочные образы: хождение в народ кающихся дворян… кучерской кафтан покойного государя… отвратительный петушковый стиль… лапти Толстого…

А великий князь всё говорил:

– Мужика, как мой, полезно показать в Царском. Пусть присмотрятся поближе, что такое простой серый русский человек. Этот не революционер, я за него ручаюсь. Да вот беда: имя, вероятно, не понравится, особенно ей, avec sa pruderie farouche[359].

– Ухо скоро привыкает ко всяким именам, – машинально уронила утомлённая тётя Ольга.

– Нет, – отрубил великий князь, – эта фамилия или кличка, по правде, и меня смущает.

В отяжелевшей голове старухи сквозь мигрень проскользнуло: как может что-нибудь вообще смутить такого великана?

Она обмерила усталым взглядом самоуверенную фигуру гостя и спросила рассеянно:

– Да как же его зовут?

– Представьте, – лошадиные зубы оскалились, – Распутин[360]!

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

Софи торопилась. Приглашённым в ложу министра двора опаздывать считалось безусловно неприличным.

В карете она прежде всего взглянула на часы кожаного прибора и потушила электричество со вздохом облегчения: до начала представления оставалось ровно двадцать минут. По пути в театр можно передохнуть наконец от утомительной сутолоки и спокойно, в одиночестве, ничем не развлекаясь, разобраться в мыслях.

Она запахнулась в тёплую лисью ротонду[361] и стала перебирать впечатления дня.

Началось с самого утра. Две неожиданности – одна за другой. Едва проснулась – звонил отец, срочно вызванный из деревни по каким-то делам. Вслед за этим настоял быть принятым управляющий, Евсей Акимыч. Оказалось – только что вернулся из Вержболова, и с письмом от мужа.

Она почувствовала внутренний укор. За эти три недели в Петербурге её успел захлестнуть водоворот наступавшего зимнего сезона. Светские обязанности и развлечения заслонили все важные житейские обстоятельства, даже предстоящий переезд целым домом в пограничное захолустье, где теперь муж. Смутившись, она поспешила вскрыть конверт.

Серёжа писал всего несколько строк… Здоров, всё благополучно. Кругом всюду – отличная охота по перу[362]. Удалось выгодно купить в окрестности имение. Есть усадьба. Подробности передаст Евсей Акимыч.

«Почему так коротко и сухо? – царапнула мысль. – Ни настояний торопиться, ни жалоб, что соскучился… Отвык? Забыл?» Но тут же вспомнилось расстроенное лицо уезжавшего мужа, его влюблённые глаза… Даже улыбнулась, успокоенная: невозможно!

«Нарочно, может быть? Хитрит?..»

Нет, Серёжа весь как на ладони… Просто он всегда таков. Скучнейшие нравоучительные прописи или молчит. И тогда уже ласкового слова из него не выдавить.

Евсей Акимыч напомнил о своём присутствии глухим покашливанием.

Она удивилась:

– Ещё имение? Сейчас, когда кругом только и слышно: все продают свои земли в какой-то банк для крестьян?

Управляющий упрямо мотнул бородой:

– А мы вот, наоборот, к своим прикупаем-с…

Прервавшись, он издал носом странный звук, точно хрюкнул боров, нашедший жёлудь.

– Да-с, ваше сиятельство, верим в землицу и только в неё-с.

Она старалась не глядеть на собеседника. Его неопрятная поседевшая грива, вечно потное, лоснящееся лицо и грубое, точно топором вытесанное туловище вызывали брезгливую дрожь. Он напоминал ноготь на мужской ноге.

Голос управляющего принял наставительный оттенок:

– Ещё покойный граф зарок с нас твёрдо брали…

По этому вступлению можно было догадаться, что он скажет дальше. Свёкор перед смертью завещал не продавать ни десятины родовых поместий. Дал он сыну и другой завет: поручить всецело управление громадным родовым имуществом бывшему кокоревскому артельщику Евсею Акимычу. Заниматься самому своей частной собственностью офицеру не разрешалось воинским уставом. А финансисты, деловые адвокаты и прочие разновидности стяжательной интеллигенции не внушали старозаветному мизантропу никакого доверия…

Захотелось не слышать всего этого лишний раз. Она перебила управляющего вопросом:

– Какова усадьба в купленном имении?

– Хозяйство – образцовое, – похвалил Евсей Акимыч и с раздражающим многословием заговорил о племенном скоте, каких-то молотилках, парниках…

Она прервала опять:

– Что там за дом?

– Старина, можно сказать. Кирпич на совесть. Стены толщиной аршина в полтора…

Она пожелала знать подробнее.

Управляющий заверил, что всё, как полагается: терраса, колонны, зал двусветный с хорами, потолки в покоях до семи аршин… Да жаль, запущено всё больно.

– А обстановка сохранилась?

– Мебели порядочно-с. Горок несколько с фарфором… Приметил тоже креслица двойные, точно муж с женой ссорятся. Очень любить изволил такие граф покойный, царство ему небесное…

В кабинетике, где они сидели, на пёстром ситце, покрывавшем стены, чернела небольшая семейная икона. По преданию, воевода князь Луховской, казнённый Грозным, её носил в ратных походах. Евсей Акимыч, отыскав эту икону глазами, не то зажмурился, не то прищурился и со вздохом широко перекрестился двуперстным крестом старовера.

Она, как всегда, растерялась от елейного благочестия. Не разберёшь – когда это трогательная вера, когда – ханжество.

– Картин найдётся десятка два, одна – громаднейшая… – возобновилось описание инвентаря.

Но она ушла в свои мысли.

Почему бы ей туда не съездить хоть на сутки самой всё посмотреть? Серёже будет сюрприз.

Неодолимо захотелось вдруг, чтобы кто-нибудь пригрел, приласкал. Жизнь показалась бессмысленно пустой, нелепой.

Взгрустнула даже, до чего она беспомощна порой. Что дал ей, в сущности, Серёжа?

Её полудетские грёзы одарили будущего мужа безграничным превосходством во всём и всепоглощающей любовью к ней. А в Серёже были именно грани, рубежи, и скоро, сквозь влюблённый угар, она с огорчением их заметила.

Уже при свадебной поездке за границу обнаружилось, что у Серёжи «колокольный кругозор»[363], за который он и не пытался совершать полётов. Музеи, концерты, Везувий, красота Неаполитанского залива… оставили его равнодушным. О гробницах Медичи[364], балконе Джульетты, Авиньоне[365]… он просто никогда ничего не слыхал. Она просила как-то почитать ей вслух из «Фауста». Перелистывая томик, он с удивлением ужаснулся: «Да ведь это, матушка моя, в стихах».

Погрустила, но простила.

Затем весной отъезд мужа неожиданно показал, что есть у него и другой рубеж – душевный, целый отсек, куда любви нет доступа… Серёжа разом померк в её глазах. Воплотившийся в нём идеал рухнул, и примириться с этим было всего труднее.

Но тут же пришло на память и другое, мелочь…

Прошлой зимой они проводили десять дней на Ривьере. Однажды муж пришёл её будить, весёлый и довольный. Друзья его уговорили участвовать в международном состязании на голубиных садках. Как отличный стрелок, он был уверен, что с честью постоит за себя. Но ей тотчас же представилась вся жестокость этой мужской забавы: беспомощные птицы, выпущенные из коробок под расстрел… судороги окровавленных подранков… Она схватила мужа за руку:

1 ... 39 40 41 42 43 44 45 46 47 ... 121
Перейти на страницу:
На этой странице вы можете бесплатно скачать Николай II (Том I) - А. Сахаров (редактор) торрент бесплатно.
Комментарии