Та, что стала Солнцем - Шелли Паркер-Чан

сверкнули, как зубы хищника, который готов сожрать тебя и даже костей не выплюнуть. Первые огни новогоднего фейерверка расцвели в потемневшем небе у них за спиной.

– Так используйте то мастерство, которым обладаете, господин Чжу и молитесь хорошенько.

Во время первой стражи Ма выскользнула из передних ворот особняка Го. Она скрывалась только по привычке: в течение двух недель между Новым годом и Праздником фонарей[26] все жители Аньфэна бродили по городу в любое время суток, любовались новым обликом улиц, уставленных прилавками с едой и напитками, где выступали акробаты и музыканты, устраивали бои сверчков, вещали физиогномисты и готовили рыбные фрикадельки.

Монах Чжу ждал ее на улице вместе с конем, надвинув на лицо соломенную дорожную шляпу. Из-под шляпы были видны только его узкие губы, растянутые в улыбке. Театральный эффект продержался до того мгновения, когда он увидел ее и расхохотался. Прижав руку ко рту, он пробормотал:

– Это… маскировка?

– Что? Нет. Молчи. – Чтобы удобней было ездить верхом, Ма надела короткую мужскую рубаху, штаны, подвязанные под коленями, и сапоги. – Мне что, надо было надеть штаны под юбку?

– А почему бы и нет? Никому и в голову не придет принять вас за мужчину.

Ма гневно уставилась на него. Однако это была правда, мужская одежда никак не скрывала ее женские формы. Глядя на ее крепкие ляжки и округлые бедра, никто не стал бы слагать стихи, сравнивая ее с тонким прутиком лозы или с грациозной и гибкой былинкой.

Монах опустил взгляд:

– У вас ступни больше, чем даже у этого монаха. Смотрите. – Он сравнил их ступни.

– Ты… ты! – Это было невежливо.

– Не волнуйтесь, этому монаху не нравятся перебинтованные ноги. Женщинам следует оставить хоть маленькую возможность убегать во время восстания.

– Кому какое дело до того, что тебе нравится! Ты монах!

Он рассмеялся, и они двинулись к западным воротам.

– Нельзя сказать, что монахи никогда не видят женщин. Люди всегда приходили в монастырь с подношениями. Иногда девушки, которым хотелось узнать больше о дхарме, оставались изучать писание с послушниками, которые были особенно… продвинутыми. Если вы понимаете, что я имею в виду. – Из-под надвинутой шляпы она увидела, как сверкнули его зубы и еще ямочку на щеке, и была потрясена. – Вы понимаете?

– Конечно, нет, – сухо ответила она. – А если монахи монастыря Ухуан именно так себя вели, то неудивительно, что евнух смог его сжечь и не испортить себе карму.

– Вы навели справки об этом монахе! – радостно воскликнул он. – Ухуан был хорошим местом. Я там многому научился. – Его тон стал печальным, приобрел оттенок искренней грусти. – После того как появился Сияющий Принц и империя Великая Юань попыталась урезать власть монастырей, наш Настоятель отказался уступить. Он всегда был упрямым.

– Умные люди знают, когда нужно уступить, – с горечью сказала Ма, думая о Малыше Го.

Они вместе прошли под глиняной крепостной стеной западных ворот Аньфэна. За ней лежало голое пастбище, кажущееся при свете луны бугристым, и за ним виднелась сверкающая черная петля реки Хуай. Оглядевшись вокруг, монах театрально содрогнулся:

– Ах, так темно! Вас не пугает мысль о том, что это именно то место, куда придут призраки, когда новогодние барабаны выгонят их из города?

– Если на нас нападут голодные призраки, я вскочу на коня и оставлю тебя им на съедение, – невозмутимо ответила Ма.

– А значит, бояться следует этому монаху, – рассмеялся он.

– Садись же на коня!

– Так? – Он взобрался на коня. – Ха! Это было не так уж…

Ма шлепнула коня по крупу. Он сорвался с места, монах в воздухе потерял свою шляпу и свалился, подобно мешку речной гальки. Когда она подошла к нему, он лежал на спине и улыбался ей:

– Честно, этот монах не умеет ездить верхом. После часа обучения Ма все еще не могла понять, правда это или нет. Если он действительно был новичком, то не преувеличивал, когда сказал, что учится быстро. Наблюдая, как он спокойно держится в седле во время легкого галопа, в черной одежде при свете луны, пряча лицо под шляпой, она поймала себя на мысли, что он совсем не похож на монаха.

Он остановил коня и спешился, улыбаясь:

– Подумать только, насколько быстрее этот монах добрался бы до Аньфэна, если бы умел ездить верхом.

– Ты думаешь, нам тебя недоставало? – фыркнула Ма.

– А вы думаете, чудеса случаются без молитв? – усмехнулся он. – Полезно иметь рядом монаха.

Чудо. Ма чувствовала, что начинает понимать. Это было похоже на то ощущение, которое посетило ее во время их последней встречи: подозрение, что его шутливая улыбка скрывает больше, чем выдает. Она вспомнила странное потрясение, которое испытала, когда впервые увидела его стоящим на коленях перед Малышом Го в день его появления в Аньфэне. Как, всего на одно мгновение, он показался ей человеком, который точно знает, чем рискует и почему.

А затем она все поняла. И у нее перехватило дыхание.

– Тот оползень у реки Яо не был делом Небес. Это ты его устроил. Ты понимал, что тебя убьют, если это сражение состоится. Ты заставил всех кричать изо всех сил, зная, что это вызовет оползень, разрушит дамбу и уничтожит мост. – Она обвиняющим тоном прибавила: – Молитвы не имеют к этому никакого отношения.

Она его удивила. Помолчав от неожиданности, он сказал:

– Поверьте мне, этот монах молился.

– О своей жизни, может быть. Не о победе, которую Первый министр ставит тебе в заслугу.

– Какой монах станет молиться о смерти десяти тысяч человек? – спросил он, и Ма подумала, что это, по крайней мере, правда. – Это было бы нарушением всех заповедей. Этот монах не знал, что Великая Юань собирается переправить через реку солдат и ударить с фланга. Небеса сами решили дать нам то, что было нужно для победы.

– Полагаю, сейчас это не имеет значения, – смущенно произнесла она. – Ты один раз уцелел и превратил это в победу. Но сейчас ты отправляешься к Лу, и Первый министр думает, что ты сможешь вымолить еще одну победу. Но ты не можешь этого сделать, не так ли?

– Вы не верите, что именно благодаря молитвам этого монаха Левый министр Чэнь дал ему еще пятьсот воинов? – Его голос повеселел, и в нем появилась насмешка. – Этот монах тронут вашей озабоченностью, учительница Ма, но положение не такое безнадежное, как вам кажется. Это монах еще может победить.

Он скользкий, как угорь, и она не могла понять, верит он сам в это или нет.

– Лучше надейся, что они умеют сражаться лучше тебя! И разве ты не понимаешь, что Чэнь