Послание с того края Земли - Марло Морган

Вот чего я не понимала: почему никто, с кем бы я ни говорила, не интересовался системой ценностей Истинного племени! Да, усвоить то, чего не знаешь, принять то, что кажется чужеродным, страшно. Но я старалась объяснять, что это дает нам возможность расширить границы собственного восприятия; это поможет решить наши общественные проблемы, даже исцелить болезни. Все были глухи к моим словам. Австралийцы ушли в оборону. Даже Джефф, как-то намекавший, что позвал бы меня замуж, и тот не желал мириться с тем, что мудрости можно научиться у каких-то аборигенов. Он как бы хотел сказать: это здорово, что ты набралась такого уникального опыта, пережила разные приключения, но теперь начинай-ка оседлую жизнь в привычной тебе женской роли. Однако настало время, и я покинула Австралию, завершив свой проект в области здравоохранения и так никому толком и не рассказав про Истинное племя.

Похоже, следующий этап моего пути был вовсе не в моей власти, меня будто вела высшая сила.

В самолете, летевшем в Соединенные Штаты, напротив меня сидел человек, с которым у нас завязался разговор. Это был бизнесмен средних лет — такое пузо, будто вот-вот лопнет! Мы болтали на разные темы и, наконец, заговорили про коренных австралийцев. Я рассказала ему о своих приключениях на краю света. Он внимательно слушал, но его итоговое замечание выражало все ту же реакцию, с которой я сталкивалась до сих пор. Он сказал:

— Ну, никто из нас даже не знал, что этот народ вообще существует, и если они уходят, что с того? Честно говоря, думаю, всем на это наплевать. Кроме того, — добавил он, — их идеи противоречат нашим, а разве могут миллионы людей ошибаться?

Несколько недель мои мысли о чудесных Истинных Людях были плотно упакованы и накрепко запечатаны в моем сердце. Я держала рот на замке. Эти люди так прочно вошли в мою жизнь, что мне не хотелось «метать бисер перед свиньями», если, как я чувствовала, вероятность скептической реакции была столь велика. Постепенно, однако, я стала понимать, что мои старые друзья по-настоящему этим заинтересовались. Некоторые просили меня проводить беседы о моем уникальном опыте с более широкой аудиторией. Реакция всегда была одинаковой: слушатели сидели как завороженные. Они понимали, что того, что сделано, уже не воротишь, но многое еще можно изменить.

Истинное племя покидает нас, но нам было оставлено их послание, невзирая на нашу привязанность к «подливкам» И «глазури». Не то чтобы мы хотели убедить племя остаться, возобновить деторождение. Это не наше дело. О чем нам следует позаботиться в первую очередь — так это о том, чтобы применить их миролюбивую, осмысленную систему ценностей на практике. Я знаю, у каждого из нас две жизни: одна — это та, когда мы учимся, а вторая — это жизнь после учебы. Пришло время услышать стоны наших братьев и сестер и голос самой земли, которая стонет от боли.

Возможно, будущее нашего мира находилось бы в лучших руках, если бы мы, вместо того чтобы открывать что-то новое, сосредоточились на возвращении к истокам.

Племя не критикует наши современные изобретения. Оно с уважением относится к тому факту, что бытие человека — это самовыражение, творчество и приключение. Но они серьезно полагают, что в поиске знаний Искаженные должны руководствоваться и старым добрым принципом «Если это будет высшим благом для всего живого». Они надеются, что мы изменим свое отношение к материальной собственности и найдем ей соответствующее применение. Они также верят, что человечество находится ближе к переживанию рая на Земле, чем когда бы то ни было. У нас есть технология, которая позволит накормить каждого человека, и знания, чтобы предоставить всем средства выражать себя, ощущать собственную ценность, чтобы обеспечить кров и многое другое для всех людей на Земле, если мы только этого захотим.

При одобрении и поддержке со стороны моих детей и близких друзей я начала записывать свои воспоминания о том, что пережила на краю света. Я также стала читать лекции повсюду, куда бы меня ни приглашали, — в правительственных учреждениях, в тюрьмах, в церквах, в школах и т. д. Реакция была неоднозначной. Ку-клукс-клан увидел во мне врага; другая группировка, пропагандирующая господство белых, в Айдахо развесила расистские лозунги на стоянке неподалеку от здания, в котором я выступала. Некоторые ультраконсервативные христиане после моей лекции подходили и говорили, что, по их мнению, аборигены — язычники, и потому им уготована прямая дорога в ад. Четыре работника ведущей австралийской телевизионной программы прилетели в США, просидели всю лекцию в боковой комнатке и попытались дискредитировать все, что я рассказала. Они утверждали, что ни один абориген в дикой местности не укрылся от переписи населения. Они назвали меня обманщицей. Но каждый раз все чудесным образом уравновешивалось. После очередного гадкого комментария находился человек, которому хотелось узнать подробнее про общение при помощи мыслей, как научиться владеть искусством иллюзии, чтобы не применять оружие, кто-то хотел больше узнать о системе ценностей и о других техниках, которыми владеет Истинное племя.

Люди часто спрашивают, как этот опыт изменил мою жизнь. Отвечаю: глубочайшим образом. После того как я вернулась в Соединенные Штаты, умер мой отец. Я стояла рядом, держала его руку, чтобы он знал, что я люблю его и поддерживаю в его путешествии. Через день после похорон я попросила у мачехи что-нибудь на память о нем — запонку, галстук, старую шляпу, хотя бы что-то. Она отказала. «Для тебя тут ничего нет». Вместо того чтобы обидеться, как я поступила бы раньше, я отреагировала иначе: мысленно благословила ее душу и в последний раз покинула отчий дом, благодарная и гордая за свое бытие. Взглянув в чистое голубое небо, я подмигнула отцу.

Теперь я считаю, что не получила бы того урока, если бы моя мачеха с любовью сказала: «Само собой, в этом доме полно вещей твоих родителей. Возьми что-нибудь на память об отце». Это тот ответ, которого я ожидала. Но я уже не та, что прежде! И когда мне отказали в том, что я считала своим по праву, я осознала, что у всякой медали есть две стороны. Истинные Люди говорили мне, что единственная возможность пройти испытание — пойти на испытание. В своем нынешнем состоянии я могу заметить возможность прохождения духовного испытания, хотя ситуация и окажется неприятной, критической. Одно дело видеть, что происходит, другое — судить об этом. Я усвоила: все, что нас окружает, предоставляет возможность для духовного развития.

Недавно один человек, который был на моей лекции, хотел познакомить меня с кем-то из Голливуда. Дело было в январе, в Миссури, холодной снежной ночью. Мы обедали, и я много часов подряд рассказывала о своих приключениях, пока Роджер и другие гости ели и пили кофе. На следующее утро он позвонил, чтобы обсудить возможность создания фильма.