Благословленная (СИ) - Кожина Ксения

Я быстро припомнила, что Иулиан говорил о своей помощнице. Кажется, она уезжала к родственникам на время отпуска. Вернее так ему передала Ангелия. И последняя к слову сбежала. Но разве может человек в таком возрасте, пусть он хоть маг, быть хорошим подмастерье? Видимо сомнения слишком явно отразились на моём лице, потому что уголки губ Марьяны дрогнули, а после и вовсе растянулись в улыбке. Только слишком страшная это была улыбка, сопровождённая такими же страшными словами.

— Бывшая подмастерья, искусник. Мою иску больше не вернуть. Вы же сами слышали вердикт уважаемого лекаря. Меня высушили и этого не изменить. — Её лицо исказилось гримасой боли, и она еле слышно попросила. — Если вам не сложно, то отправьте меня за море. Здесь мне больше делать нечего.

Напряжение в комнате сгустилось. В глазах защипало, и я поспешила проморгаться, чтобы не разводить сырость. Ясина же с размаху присела на ближайший стул. А вот лекарь поспешил ретироваться из дома, раз его помощь больше никому не требуется. Я видела, как тяжело давались Марьяне слова, но всё же она сама начала рассказывать о всём, что с ней произошло, не дожидаясь вопросов от его высочества. Хотя мне кажется, что Витомир дэ Люрэк прибыл именно для того, чтобы провести допрос. История этой в раз постаревшей женщины была поистине ужасающей по степени жестокости в ней.

В последний день седмицы второго месяца искусника вызвали в соседствующий со столицей город, чтобы проверить вышедшую из строя шкатулку для писем. Его помощница как раз должна была выходить на заслуженный отпуск и действительно собиралась поехать навестить родственников. Только вот уехать у неё не получилось. Стоило Марьяне ранним утром покинуть стены дома, как она ощутила неожиданный удар, от которого сознание померкло. В себя же она пришла уже со связанными руками и ногами и холщовым мешком на голове. Марьяна вдыхала затхлый сырой воздух и надеялась, что её похитители объявятся. Но время шло, пугающая темнота уже пугала не так сильно, как ощущение того, что её оставят умирать от голода и обезвоживания. Скрежет по стенам и противный крысиный писк только усугубляли ситуацию. Сколько дней продлилось это безумие бывшая помощница сказать не могла, потому что периодически теряла сознание и с каждым днём её самочувствие становилось только хуже. Когда же похитители наконец-то объявились, Марьяна была согласна на любые условия, кроме тех что ей предъявили. Рассказать хоть толику о поделках искусника означало медленную смерть не только для неё, но и для всех кровных родственников. Именно так действовала клятва на крови, которую она принесла Иулиану при приёме на работу. Свои тайны выдающиеся мастера хранили за семью замками и тщательно подбирали тех, с кем этими тайными делились. Так и получилось, что пытавшие Марьяну похитители так и не смогли ничего добиться. Разницу между медленной смертью от нанесённых увечий и такой же медленной смертью для себя и всех родных из-за нарушения клятвы - бывшая помощница видела отчётливо. Два мужских незнакомых голоса приказывающих снова и снова рассказать, как проникнуть в мастерскую искусника и как незаметно вывести из строя заказ его высочества, чтобы он не мог больше отслеживать разрывы в пространстве из-за проводимых тёмных ритуалов, Марьяна запомнила навсегда. Так же как и капризный женский голос, что слышала она каждый день на протяжении нескольких лет. И именно этот, несомненно, знакомый голос отдал приказ заканчивать, раз уж информацию получить не получается. Только вот Марьяна ошиблась, когда решила, что хуже медленной смерти не может быть ничего. Всё так же, не снимая мешок с головы, её куда-то повели, а после, развязав руки и ноги, уложили на холодный, судя по ощущениям, камень. Она пыталась сопротивляться, почувствовав свободу, но попытка к успеху не привела. Её снова связали, только теперь руки и ноги были разведены в разные стороны и прикованы к поверхности, на которую её уложили.

— А дальше я помню только вспышками. — Бывшая помощница сухо закашлялась и потянулась за стаканом воды, чтобы прополоскать горло. — Постоянная острая боль, от которой можно было спрятаться, только потеряв сознание. Хор мужских и женских голосов сливающихся в единую песню, звучавшую на древнем диалекте. Они словно ликовали с каждым новым куплетом, а я же чувствовала, как моя искра угасает.

— Ты выжила, — безэмоционально произнёс Витомир, который всё время рассказа сидел, стискивая зубы и сжимая кулаки.

— Да, подлечили и посадили в клетку. — Марьяна невесело усмехнулась и закончила. — Как сказал один мужчина в соседней клетке — это для того, чтобы жертвы не пропадали даром. Нам же, использованному материалу, всё равно умирать. Так отчего же не использовать всю нашу жизненную силу во время какого-то главного ритуала. Увы, больше сказать я ничего не могу. Нас практически не навещали, только раз в три дня был слышен звук открываемых дверей, да стук железной миски об пол. Но...

Марьяна замолчала, задумавшись. Тряхнула головой, словно пыталась отмахнуться от воспоминаний. А после и вовсе откинулась на подушку и прикрыла глаза.

— Когда сегодня ночью замок в моей клетке открылся сам, а верёвки на руках и ногах испарились, я смогла выбраться оттуда никем не замеченной. Будто боги решили от меня чужой глаз отвести, — на её лице заиграла слабая улыбка. — В темноте я почти ничего не видела, ведь магические нити мне больше дорогу не освещают, но вот район знаком.

Взгляд его высочества трансформировался, превратившись в хищный прищур, и он словно гончая взявшая след очень тихо вопросил.

— И в каком районе вас держали?

— В самом элитном месте нашего королевства. — С усмешкой ответила Марьяна. — Каменогорье.

Ясина поперхнулась воздухом и закашлялась, Витомир даже не дрогнул, а вот искусник невесело протянул.

— Высшая знать. Вычислить точное место будет не просто. Даже тебя, друг, без особого разрешения в свои дома с проверкой никто не пустит.

— Вычислю. — Пообещал его высочество.

И так он это пообещал, словно последний гвоздь в крышку гроба забил. Я зябко повела плечами, уверенная, что Витомир дэ Люрэк и разрешение достанет, каким бы особым оно не было и обыск устроит. И в случае необходимости горы вверх дном перевернёт, но фанатиков достанет. Ведь это совсем не шутки, если они не просто расположились в столице, а прямо под носом у его величества. Да ещё и причастность королевской крови навевает определённые подозрения, о размахе планируемого «мероприятия» и важности персон, участвующих в нём. Кстати о королевской крови...

— А Ангелию уже ищут? — невинно уточнила я, наплевав на подозрительный взгляд его высочества. Он словно просканировал меня насквозь и явно остался недоволен увиденным. Хотя может и тем, что нас с Ясиной вроде как не то, что сюда не звали, но и выгнать успели, а мы всё равно услышали то, что не предназначалось для наших ушей.

— Приманка, не много ли ты... — начал он, скривив губы.

— Витомир, — резко окрикнул его искусник.

Я невольно заулыбалась от проявленной заботы Иулиана и послала ему в ответ благодарный взгляд. Но стоило снова посмотреть на его высочество, как моя улыбка пропала, а в глазах появился испуг. Он смотрел так, словно ненавидел меня всей душой. Столько льда во взгляде мне ещё не приходилось видеть, а вот упрямо поджатые губы намекали на то, что он своё мнение насчёт меня менять не собирается. Тьма! Я не прошу меня любить, но можно же хотя бы так не демонстрировать свою неприязнь? Не знаю, что на меня нашло, но я неожиданно для самой себя настолько искренне ему улыбнулась, что Ясина повторно поперхнулась воздухом, а Витомир, заскрипев зубами, всё же ответил.

— Её и не нужно искать. После того, как было установлено участие Ангелии в попытке проникновения в мастерскую, я лично приставил к ней одного из своих преданных людей. Так что слежка за ней идёт уже не первый день.

Я кивнула, показывая, что услышала и даже немного восхитилась его высочеством, потому что глава королевства, как я поняла, так быстро реагировать не собирался. И восхитилась не только я.