Благословленная (СИ) - Кожина Ксения

«Всё-таки магия», — поняла я, поспешно отступая от изображения, пока не упёрлась спиной во что-то твёрдое и тёплое.

Вздрогнула, осознав, что я с момента прохождения под аркой умудрилась забыть о том, что я здесь не одна и еле слышно выдохнула, потому что дышать стало легче.

— При первом посещении всегда так. Отец любил показывать своё величие, — Истислав усмехнулся, разворачивая меня за плечи и давая возможность рассмотреть другие стены.

Осматриваться как-то разом расхотелось. Зато любопытство всё выше поднимало свою голову. Прикусила губу, чтобы не ляпнуть что-то вроде «а почему его развоплотили» или «почему нет никаких упоминаний о едином боге» и постаралась не думать об этом. Мою попытку быть тактичной оценили, весело подмигнув, и продолжили пристально разглядывать меня. Ну или сменяющиеся эмоции на моём лице. А я задумалась над тем, почему Истислав так себя ведёт со своей сестрой. Просто ситуация вышла не совсем приятная, а насколько я поняла, он может вести себя намного мягче и...

— Прекрати, — строго приказал он, и я вздрогнула. — Я не желаю видеть в твоих глазах осуждение.

Вот вроде бы ничего такого не сделала, а он развернулся ко мне спиной и отошёл. Хороший щелчок по носу, означающий, что не то что спрашивать и что-то говорить, но и думать нельзя. Называется — не суй свой нос в мои семейные...

— Хватит, Лена. Я тебя уже понял. — Вроде бы не приказал, но в чувства привёл. Даже думать расхотелось.

Настроение упало, восхищение святилищем прошло и даже чувство защищённости куда-то убежало. Я вздохнула, думая стоит ли извиниться даже не за слова, а за мысли. Всё же непривычно тяжело общаться вот так.

— Велислава хочет знать то, что ей может навредить. — Неожиданно произнёс он, и это прозвучало как оправдание. — К тому же она не такая и хорошая, как ты думаешь. Боги вообще не такие уж хорошие.

Нет, то, что Истислав не такой уж и хороший я верю, но Велислава... На неё даже злиться не получается за небольшое манипулирование. Я снова задумалась, не заметив, что мужчина развернулся и теперь наблюдает за мной с вздёрнутой бровью на лице и снисходительной улыбкой. А когда заметила, то было уже поздно. Может стишки в уме при нём читать?

— Если с ними у тебя так же, как и с песнями, то избавь меня, пожалуйста, от этого. К тому же думаешь ты иногда забавно.

Я насупилась и как-то разом вспомнила, что Истислав вообще разрешил сделать из меня девочку для битья, что совсем не прибавляет ему очков в моём лице. Отвернулась, прикусывая губу.

— Женщины! — Воскликнул бог мёртвых так, словно это было великое ругательство. — Теперь я понимаю, почему богинь мало.

— Почему? — не удержалась я от провокации.

— Потому что если бы их было много, то все боги просто сума бы посходили от женской логики. — Ответили мне со смешком всем известную истину.

А потом он поступил самым кощунственным образом! Подошёл, взял меня за руку и довёл до алтаря. Сел на алтарь и подумав, что смотреть ему на меня снизу вверх неудобно, посадил меня рядом.

Я. Сижу. На. Алтаре! Эта мысль будто эхом отразилась в моей голове, и я бы подскочила, но тяжёлая рука, опущенная на мою коленку, не позволила мне этого сделать.

— Сиди уж. — Я глубоко вздохнула, ожидая продолжение и, оно наступило. Продолжение в смысле! — Можешь начинать жаловаться.

— Что? — мне правда показалось, что я ослышалась.

— Жалуйся, — невозмутимо повторил Истислав, совершенно не обращая внимания на то, что выражение моего лица «глаза по пять копеек» потихоньку начинает перетекать в стадию «закипающего чайника». — Что там тебя опять не устраивает? Чем я опять не угодил? Кто тебя обидел? Или что там ещё может быть. Сестрёнке обычно помогает, а вы с ней чем-то даже похожи. Так что ты давай, не стесняйся в выражениях. Можешь даже мысленно, если тебе так будет легче.

Мысленно я могла только вспоминать песенку «острова невезения» и раздумывать о том, что жаль сегодня не понедельник, а то как-то день выходит у меня тяжёлым. Возможно, меня и должно было порадовать сравнение с богиней, только вот эта богиня приходится богу младшей сестрой и это печалило. Причём печалило довольно таки сильно, раз Истислав даже не скривился от моей унылой мысленной распевки.

— Не будешь жаловаться? — подозрительно тихо уточнил он, после того как я пошла на второй заход.

— Неа, — на мгновенье прервалась, рассматривая носки своих ботинок. — Может домой меня вернёшь?

— Зачем? — И он настолько искренне удивился, что я опять оторопела от проскочившей мысли, что придётся доживать свои последние деньки прямо внутри скалы. А после он ухмыльнулся, прищурил глаза и протянул, — я ещё не узнал, в чём именно ты меня обвиняешь.

И вот мне бы молчать. Всё же не зря умные люди горят, что молчание — золото. Но видимо я к таким как раз таки не отношусь, поэтому и ляпнула, не подумав.

— Ты разрешил сделать из меня приманку!

— Страшно? — Подозрительно довольно поинтересовался он, улыбаясь во все свои тридцать два зуба, ну или сколько их там у богов есть, если он с виду ничуть не отличается от обычного человека.

— Обидно, — парировала, спешно закрывая рот и стараясь ни о чём не думать, хотя мысль о том, что кое-кому ленивому стоило самому разобраться со своими фанатиками и не втягивать в это обычных смертных, снова проскочила.

И вот теперь Истислав окончательно расхохотался, глядя на моё насупленное лицо. Я тяжело вздохнула, понимая, что вроде жаловаться не хотела и пыталась себя сдержать, но у меня таки это не вышло. А бог мёртвых вместо того, чтобы выказывать своё недовольство по этому поводу только смеётся всё громче и громче.

— Не дуйся — лопнешь, — ласково посоветовали мне, вставая с алтаря. И отойдя на несколько шагов от него, задумчиво проговорили. — Я бы мог стереть о тебе воспоминания, но, во-первых, мне лень...

Ну, кто бы в этом сомневался!

— ... а во-вторых, не могу же я портить Велиславе всю игру. Она же старается.

Любопытство приподняло голову, и обижаться резко расхотелось, зато узнать побольше захотелось неимоверно сильно. Только вот спросить я ничего не успела. Истислав подошёл ко мне и предложил свою руку. С радостью в неё вцепилась, подскакивая с алтаря. А потом я не поняла, что произошло, но я даже моргнуть не успела, как обстановка изменилась.

— А... — выдохнула я, раздумывая спрашивать или нет, почему ощущения при перемещениях всё время разные. Сразу же после этой мысли Истислав сильнее сжал мою руку, намекая, что ответ таки прямо под моим носом и нечего богам глупые вопросы задавать.

Вдохнула влажный солёный воздух, на секунду прикрывая глаза, а когда открыла их, то обнаружила мужчину сидящего у кромки воды так, что волны, прибывая, немного мочили ему ноги. Всё-таки они с Велиславой родственники и море одинаково любят. Хотя не буду скрывать, я и сама от него в восторге. Несмотря на штормовые волны и немного прохладный ночной воздух было в этом месте что-то очаровательное. И пусть море выглядело отнюдь не спокойным и тем, кто сейчас в пути приходится поспешно складывать паруса и молится богам о благополучном исходе. Но многочисленные двухметровые волны, а может даже и трёхметровые, вздымающиеся вверх и расходящиеся у берега пенистым гребнем выглядят завораживающе. Даже опасность, что таится в них, привлекает. Ветер словно нашёптывает окунуться в творящееся безумие, и хочется почувствовать на себе эту смертоносную волну, превратившись в едва заметную песчинку. Истислав молчал, лениво посматривая на всё набегающие волны, я тоже не спешила спрашивать, зачем мы здесь. Прохладный ветер трепал волосы, прогоняя из головы даже мимолётные мысли и небольшую сонливость. Я присела на песок, разуваясь и зарываясь в него пальцами, ловя остатки тепла, оставленные предзакатным солнцем.

— Когда-то Велиславе было необходимо вливание божественной энергии, и она её получила через массовое поклонение, — глухо заговорил Истислав, заставив меня вздрогнуть от тона, которым он начал рассказывать. — Сейчас необходимость в этом отпала, но то ощущение что испытывает бог во время насыщения энергией слишком... привлекательно. Перед ним трудно устоять, а сестрёнка не привыкла отказываться от чего-либо. Вот она и устраивает раз в несколько десятков лет какую-нибудь игру, чтобы жители Лироса поголовно обращались к ней, возносили молитвы и скандировали её имя. Следы за собой она так заметать и не научилась, но... раньше она хотя бы меня в эти игры не втягивала.