Молитва отверженного - Александр Варго

Он попытался выровнять руль, но ему мешал сын, визжащий что-то нечленораздельное.

Послышался надсадный сигнал клаксона, который тут же заглушил мощнейший удар. Их легковушка вылетела на обочину, там оторвалась от земли, перевернулась в воздухе и на огромной скорости впечаталась в дерево.

В момент столкновения у автомобиля распахнулась левая пассажирская дверца, и на шоссе вылетел Рома. Как только тело мальчика упало на асфальт, нагретый солнцем, его переехал белоснежный внедорожник, который двигался следом.

Машина проехалась по ребенку передними и задними колесами. Потом джип вильнул вправо, прокатился еще несколько метров и остановился у обочины.

По дороге неспешно и неуклюже перекатывался воздушный шар, подгоняемый ветром. Один из двух. Тот, который в виде вертолета.

Саша открыл глаза. В голове шумело как после похмелья. Но он вроде не пил. Так откуда такая тяжесть в мозгу? Словно туда сырого цемента кто-то залил через уши…

Он огляделся, и события недавних минут вспышками отразились в его сознании.

«Господи, что я натворил?! Где дети?»

Лоб Александра был мокрым и клейким, по нему что-то текло, заливало глаза. Сильно болела левая нога, будто зажатая чем-то. Матерясь, Денин начал вылезать из машины. При этом он чувствовал сильный запах бензина.

Где-то рядом звенел женский крик.

Он непонимающе завертел головой.

«Кто это? Где мой отец и дети? — От шоссе донесся новый вопль, и Александр болезненно поморщился. — Чего она так визжит?»

Он обошел автомобиль. Лобовое стекло было разбито, в траве сверкала россыпь осколков.

«Как алмазы», — тупо подумал Саша.

Из капота курился дымок, там что-то тихо потрескивало.

Отец лежал возле дерева, неестественно изогнувшись, будто сложенный пополам. Словно он намеревался сделать сложное гимнастическое упражнение, но передумал и окаменел на полдороге. Валерий Викторович часто и быстро дышал.

— Папа? — пискнул Саша, боясь подойти ближе.

Волосы отца из белых почему-то стали красными, и Денин не сразу понял, что у него пробита голова.

«Черт!.. У него дырка в черепе. Где Рома и Даша?! Но отец по крайней мере жив. Надо найти детей».

Между тем бензин продолжал вытекать из пробитого бака. В нагретом воздухе быстро распространялся резкий запах. Неожиданно раздался хлопок.

Саша обернулся. Капот машины вспыхнул, языки пламени начали жадно облизывать глянцевую поверхность машины.

— Рома! — хрипло закричал Александр и засеменил к горящему автомобилю, ощущая, как внутри ворочается что-то огромное, неповоротливое и жуткое.

Дикобраз снова проснулся.

— Даша? — проблеял он, деревенея от ужаса. — Дашенька, милая!.. Где ты, дочка?! Даша?

«Они же там, на дороге, — подсказал голос. — Как ты сразу не догадался?»

Подволакивая ногу, которая нестерпимо стреляла болью, Саша потащился к шоссе. Там посреди трассы на боку лежала «Лада Калина», а чуть впереди на обочине возвышался белый джип. Весь асфальт был усеян битым стеклом и обломками бампера.

Рядом с джипом стояла худенькая девушка в коротких шортиках и рубашке с закатанными рукавами. Она глядела на какой-то бесформенный сверток, валяющийся метрах в десяти от нее, и визжала, не переставая. От этого свертка тянулся широкий ярко-красный след, блестевший на солнце.

— Где мои дети? — тяжело ворочая языком, спросил Денин.

Его лоб продолжала заливать кровь. Он тронул саднящее место рукой и скривился, когда пальцы коснулись открытой раны. Надорванная кожа свисала со лба, как неаккуратная челка.

Увидев Александра, девушка попятилась назад, поскользнулась на чем-то и чуть не упала. Она посмотрела на предмет, об который споткнулась, и ее вырвало. Потом девушка, заметно пошатываясь, направилась к джипу.

Саша тяжело дышал, пытаясь собраться с мыслями. Кажется, они врезались в «Ладу Калину», которая теперь валялась на разделительной линии. Он потащился к перевернутой машине. Из поврежденного двигателя на дорогу медленно сочилось масло. Водитель, мужчина лет пятидесяти, неподвижно лежал на рулевом колесе. Саша толкнул его. Он едва шевельнулся, издал глухой стон, и Денин тут же потерял к нему интерес.

Девушка вылезла из джипа.

Она уже не плакала и что-то взахлеб, раздраженно объясняла кому-то по сотовому телефону:

— Нет, Денис. Откуда я знаю? Наверное… я же говорю, там нога оторванная валяется!.. Ой, мамочка!..

За спиной Денина раздался второй хлопок, намного громче первого, и он автоматически повернул голову. Это движение вызвало новую вспышку боли, заставило его заскрежетать зубами. Машина, взятая им напрокат, уже вся была охвачена огнем.

«Даша. Ромка. Черт!.. Они наверняка остались в салоне!»

Припадая на больную ногу, он поспешил к автомобилю. Скорее!.. Скорее!..

Пышущий жар не подпустил его к машине. Прикрывая глаза руками, он присел на корточки и вгляделся в заднее окно. Ему показалось или внутри и вправду что-то мелькнуло?..

Он чуть не лишился чувств, увидев, как по стеклу заелозила крошечная ручонка. Маленькая ладошка с трогательно-нежными пальчиками беспомощно хлопала по окну.

— Даша! — зашелся он в диком реве.

Ручонка исчезла. Саша кинулся к палке, валявшейся рядом, передумал, схватил камень и швырнул его в окно. Но тот отлетел от стекла, не повредив его.

— Даша, Даша, — шептал Александр, лихорадочно выискивая камень покрупней.

Сзади что-то продолжало хлопать и хрустеть. Пламя жадно пожирало разбитый автомобиль, убивало его дочь. Огонь не слишком разборчив, когда получает возможность вырваться на свободу.

Даша горела заживо.

Когда ему, ломая ногти, удалось выковырять из грунта громадный валун, машина горела так, что к ней нельзя было приблизиться более чем на три метра. Огонь перекинулся на дерево, об которое при аварии ударился отец, вылетевший через лобовое стекло.

Вой отчаяния и безысходности вырвался из глотки Александра. Прилагая последние усилия, он швырнул камень в окно. Что-то хрустнуло. Он зажмурился и кинулся вперед. На его голове мгновенно вспыхнули волосы, они потрескивали и отвратительно воняли. Саша отпрянул от машины.

Поздно.

— Папа, помоги, — пробормотал он. — Пожалуйста. Даша горит.

Денин зачем-то подошел к отцу, распластавшемуся на земле. Его положение не изменилось, неподвижное тело обволакивал черный дым горящих шин. Саша затряс его. Отец не шевелился и больше не дышал.

— Папа, встань. Там Даша горит, — прохныкал Саша.

Из его глаз с набрякшими мешками потекли слезы.

— Помоги. Ну, поднимайся же, гадина! Вставай, твою мать!.. — Он пнул ногой мертвого отца и, рыдая, снова потащился к дороге.

Хозяйка белого джипа уже окончательно пришла в себя и деловито обсуждала с кем-то свои дальнейшие действия:

— Не знаю я про регистратор. Их тачка горит. Откуда мне известно? Вроде там кто-то был внутри. Да и хрен с ними! С «Калины» я сняла уже. Нет, вроде больше никто не видел. Один тут бродит как привидение. Полный неадекват, в общем. Денис, не тормози! Что мне дальше-то делать? Уезжать?!

Сашу качало из стороны в сторону как пьяного. Он машинально ловил языком кровь, вытекающую из раны на лбу.

«Где Рома? Он выпал из машины. Я же слышал, как сын крикнул. Точно».

Девушка, даже не взглянув в сторону Саши, подбежала к своему автомобилю и юркнула в салон. Через пару секунд джип рванул с места страшной аварии.

— Эй, — тихо сказал Денин, протянув окровавленную трясущуюся руку в сторону уезжающего автомобиля. — Ты куда?

«Уехала. Разве так можно?! — Он закашлялся и снова заметил странный розовый сверток на трассе. Что за хрень? Наверное, эту штуку выронила та самая истеричная баба на джипе».

Мимо промчался какой-то мотоциклист, но даже не притормозил.

Шаркая ногами, Александр приблизился к свертку. Какой-то разбухший, мокрый мешок. Рюкзак, что ли? Хотя…

Он глубоко вздохнул, присел на корточки. Больная нога взорвалась от жуткой боли. Денин потерял равновесие и сел прямо на багровую полосу, которая тянулась от странного мешка.

Рядом лежало что-то маленькое, продолговатое. Александр протянул руку. Сандалик. Влажный, красный и почему-то весьма увесистый. Будто там, внутри, застрял камень.

Саша долго смотрел на детский сандалик, сжатый в его руке. Денин постепенно осознавал, почему тот показался ему знакомым и отчего он такой тяжелый.

Александр прижал сандалик к груди и задрал голову. Сил кричать не было. Он просто смотрел в небо. А на обочине пылала перевернутая машина. Та самая, в которой обугливалась его дочь.

— Один серый, другой белый, — бубнил Шон с сосредоточенным видом, расставляя игрушки в стеклянном шкафу. — Два веселых гуся.

Он вытащил из коробки Чебурашку и Крокодила Гену и поставил их на левом краю полки, чтобы хватило места для других.