Следующие 50 лет. Как обмануть старость - Генри Лодж

А еще, может быть, стоит приехать сюда еще раз хотя бы на денек-другой потому, что никогда раньше мне не удавалось научиться столь быстро столь многому. В этом мне отчасти помогли замечательные инструктора, но больше – те, с кем вместе я катался. Никто из них не стеснялся делать замечания такому неумехе, как я. Они вели себя, как взрослые в пору моего детства, которые никогда не стеснялись поучить уму-разуму любого чужого ребенка. Одна пожилая дама как-то резко повернулась ко мне и сказала: «Ради бога, расставьте ноги!» – «Они и так расставлены!» – проскулил я. «О, господи! Вот так, смотрите». – И она элегантно уплыла прочь. Оказалось, что это была как раз та дама, что едва не попала на Олимпиаду. Так что я стал ставить ноги чуть пошире.

В один из вечеров в скромном шале постройки пятидесятых годов состоялся прием с коктейлями – типичная вермонтская вечеринка с пятью сортами картофельных чипсов и соусом из сублимированного лукового супа. Это оказалось очень занятное мероприятие. Присутствующие, члены клуба лыжников-ветеранов, знакомые друг с другом уже лет двадцать, непринужденно болтали о лыжах, о спорте и общих знакомых. Смотреть на них было приятно. Позже мы еще поговорим о том, как важно, становясь старше, заводить новые знакомства (и поддерживать старые). Казалось, гости приема это прекрасно сознавали. Вот вам, кстати, полезный совет по жизни: превратите группу своих приятелей по спортивной секции в группу настоящей дружеской поддержки. Пусть у вас будет нечто вроде клуба книголюбов. Только серьезнее.

Вы еще ищете что-нибудь жизнеутверждающее? Там был один приятный пожилой джентльмен, недавно женившийся и впервые появившийся с супругой в этом обществе. Оба они были серьезными лыжниками и в восторге от новой совместной жизни. Джону было восемьдесят восемь, а его «молодой» супруге – восемьдесят пять, но на вид и в общении они производили впечатление пары слегка за шестьдесят. Чиб сказал Джону, что я некоторое время прожил в Аспене, и он тут же заинтересовался. Оказалось, что он имеет к Аспену своеобразное отношение. Он, можно сказать, присутствовал при рождении этого курорта. Во время Второй мировой войны он входил в состав знаменитой Десятой Горной дивизии, вместе с другими десантниками-лыжниками отчаянно сражался в горах Италии, а потом стал одним из родоначальников американского лыжного спорта. Именно он руководил одним из подразделений во время учений в Кемп-Хейле и вел его ночью к Аспену, тогда вымирающему шахтерскому поселку. Одним из солдат его подразделения был тогда молодой (а ныне легендарный) Фридль Пфайффер, который сказал: «Здесь мог бы быть великолепный лыжный курорт. Я вернусь сюда, когда война кончится». И он вернулся, и сотворил здесь историю лыжного спорта. А что молодая жена? Пока супруг рассказывал, она просто светилась, слушая его, и время от времени вставляла то, что он пропустил. Прекрасная пара, прекрасно проводящая вместе время! В такие-то годы! И они такие не единственные.

На четвертый день я совершил прорыв. Пошел снег. И его выпало много, фута на два как минимум. Почти рекорд для этого ледяного ада. И это был настоящий рыхлый снег, а не обычная восточная гадость. При таком снеге ни о каких гонках речи быть не могло, так что все развлекались кто как мог. Конечно, все эти лыжные монстры могли кататься при любых условиях, в том числе и по рыхлому снегу, но, по крайней мере, он как-то всех уравнивал. Мы катались до самой темноты, веселясь, как сумасшедшие. В том числе и двое из тех, кому было за восемьдесят, – они были с нами до самого последнего спуска. Я не в силах описать, что я чувствовал, несясь с горы по рыхлому снегу бок о бок с этими людьми.

Так вот, какую мораль можно отсюда почерпнуть? Иногда имеет смысл делать то, что до жути пугает вас – или до крайности смущает, или заставляет чувствовать себя идиотом. Как правило, это не опасно для жизни, зато может невероятно многому вас научить. Это заставляет вас раскрыться по-новому в таком возрасте, когда вам хочется вообще не высовывать носа в мир. К тому же страх сложно забыть. Одно из проклятий пожилого возраста – в том, что время течет все быстрее, а дни ничем не отличаются один от другого. Хотите замедлить время? Хотите, чтобы в жизни снова возникло что-то запоминающееся? Поезжайте в лыжный лагерь, если вы не лыжник. Отправляйтесь в долгий велопоход, если вы не велосипедист. Я точно буду помнить эту неделю в Стоу до самой смерти.

И последнее: ролевые модели. Я ни на секунду не предполагал, что Чиб и его товарищи ставят себе цель как-то намеренно влиять на жизнь простых людей типа нас с вами. Однако невозможно отвертеться от того факта, что там были трое людей старше восьмидесяти. И они катались на лыжах. Может, они и не выглядели все время великолепно, но они выглядели чертовски хорошо. Моя цель? Я не хочу быть ветераном-лыжником, но я точно хочу быть таким же активным, когда мне будет восемьдесят пять. Или девяносто. И я хочу, чтобы вы могли составить мне компанию.

На самом деле главное в кеджинге – иметь стремление к чему-то. Вариантов кеджинга может быть сколько угодно, но общее для всех одно: относитесь к этому серьезно и заинтересованно. И по-настоящему стремитесь вперед.

Глава 10

Мир боли: силовые тренировки

Скажите, часто ли к вам подходит кто-нибудь и говорит: «Привет! У меня есть прекрасная идея! Давай пойдем в спортзал и будем поднимать тяжести, пока не выдохнемся окончательно?» Раз в неделю? Раз в год? Дайте догадаюсь! Никогда? А почему? Потому что поднятие тяжестей – это нелепо, неудобно и болезненно.

Я помню, как рискнул в первый раз зайти в зал тяжелой атлетики. Это было в Аспене, где «качалки» обычно спрятаны в спа-салонах, которые снаружи выглядят подозрительно невинно. Много дорогого фитодизайна и стекла. Милая девушка, поджидающая прямо за дверью, которая берет вас за грудки и записывает на год. Так бывает сплошь и рядом. Милая девушка отбирает у вас кредитную карту и сообщает: «Кстати, меня зовут Шантрель. Пойдемте, я покажу вам бассейн». И показывает. Бассейн хорош. За ним следует зал, полный радостных людей, занимающихся аэробикой. Потом беговые дорожки и велотренажеры. Чудесно. Просто чудесно.

Наконец, вы решаетесь перейти к делу. «А, это, у вас есть… тяжелоатлетические снаряды?»

На лоб Шантрель набегает облачко. «Конечно, конечно. Давайте посмотрим». Она бросает быстрый взгляд на конторку и шепчет одними губами: «Проверь счет». Потом ведет вас по обитым резиной ступеням куда-то в подземелье, похожее на гибрид машинного отделения древнего эсминца и пыточной какого-нибудь диктатора-маньяка. Много кафеля и зеркал. Стоки в полу, чтобы все можно было смыть из шланга, когда с вами разделаются. Огромные стальные машины с черной обивкой. Машины для подъема веса, машины для скручивания в разные стороны… машины для вырывания зубов у гусеничного трактора. И много блестящих тросов, соединяющих все между собой. Тросов, которые, кажется, здесь служат для того, чтобы связывать по рукам и ногам симпатичных девушек, которые пытаются вырваться на волю, сильно потея, но не сильно преуспевая. И симпатичных молодых людей тоже. Людей с рельефно проступающими на руках и шеях венами. Как будто жирные черви под кожей. И с бицепсами, готовыми взорваться. Вот это жуткое место!

«Послушайте, наверное, у вас много работы. Я просто…»

«Нет, нет, – поспешно прерывает Шантрель. – Вы уже оплатили занятия. Вы одеты. Сейчас, я только найду Ланса. О, вот и он…»

К вам подходит загорелый парень с таким количеством зубов, которое вам никогда еще не приходилось видеть во рту у одного человека. Он вроде бы симпатичный, и все-таки что-то в нем не то. Какое-то отсутствие логики кроется в его фигуре. И черты лица какие-то… чересчур угловатые, что ли? Такое ощущение, что этот парень…

«Привет, давай я тебе все здесь покажу». Это Ланс, который тут же начинает тараторить что-то о снарядах и о своем особом методе тренировок. Но вы его не слушаете… вы просто нервно озираетесь кругом. Смотрите на его тело и постепенно начинаете понимать, что он почти наверняка киборг. И что производитель упустил кое-какие жизненные мелочи, которые так важны в настоящем человеке. И может, это был иностранный производитель, потому что одет он тоже как-то странно. Маленькие красные шортики кажутся слишком крохотными для его огромных бедер. А у майки такие огромные проймы, что через них просто невозможно не видеть его грудные мышцы, или как там это называется. И его подмышки. Такие глубокие и мохнатые, каких вы не видели ни у одного живого человека. Там может запросто устроить берлогу какая-нибудь росомаха. Вам хочется отступить назад, чтобы его тестостерон не забрызгал ваши кроссовки. Вам хочется бежать отсюда, очертя голову…

Зачем, спросите вы, нам рассказывают обо всем этом в книге, рекламирующей занятия физкультурой? Затем, чтобы заставить вас найти тренера по тяжелой атлетике – может, не такого страшного, как Ланс, но все-таки страшного – и научиться работать с весом. А после этого заниматься этим по два раза в неделю до конца вашей жизни. И хочу, чтобы вы знали: мы с Гарри тоже вовсе не думаем, что это та идея, которая сразу должна всем понравиться. Регулярные силовые тренировки на протяжении всей оставшейся жизни представляются чем-то нелепым, жестоким и жутким. И мы не стали бы даже упоминать о них, если бы это не было одной из самых важных тем этой книги. Особенно этой – потому что женщины больше мужчин подвержены опасности остеопороза. Силовые тренировки улучшат ваше самочувствие и обеспечат здоровую жизнь – надо только преодолеть стыд, ужас и отвращение, связанные с «качалкой». Значимость их так велика, что Гарри посвятил этому свое «Третье правило»: Занимайтесь интенсивными силовыми упражнениями с весом два дня в неделю до конца своей жизни. Возможно, лучше даже три; можно в какой-то из дней сочетать аэробику и силовые тренировки. Дело ваше.