Тайные тропы - Георгий Брянцев

Пришлось сказать, что и этот секрет известен с малых лет.

— Хорошо, — улыбаясь, заметил директор завода и угостил Повелко немецкой сигаретой.

Закурили. Несколько секунд прошло в молчании. Прервал его Сивко:

— Видишь бутылки? — Он показал пальцем на шесть бутылок, стоявших на полу у стены. — Забери их и завтра чуть свет иди в лес, сделай зарубки, стоки и подвесь бутылки. Но не это главное. Идти надо до родника и затем по течению ручья километра четыре, пока не увидишь по правую руку на опушке старый деревянный крест. Под ним похоронен лесник. Сядь около креста и жди, пока к тебе подойдет человек от командира партизанской бригады Кривовяза.

Сивко назвал пароль, отзыв, которым должен Повелко ответить, и подробно проинструктировал, что и как сказать партизану.

— Если он что-нибудь передаст, хорошенько запомни. Потом расскажешь.

Уходя от директора завода, Повелко спросил:

— А как с Хаповым? Что он подумает?

— Ладно, иди! Обмозгуй, как получше выполнить задание, и поменьше беспокойся, что подумает Хапов. Да, в конце концов, не так и важно, что он подумает.

Повелко связал бутылки веревочкой, повесил на плечо и ушел.

Рано утром, когда Заломин еще спал, Дмитрий Повелко собрал бутылки и тихо вышел из избы. Добравшись до родника, он зашагал вдоль лесного ручья. Ручей не признавал ни троп, ни дорог и, выбирая наклон почвы, иногда вовсе незаметный для глаза, устремлялся вперед с веселым звоном. Километра через три он уже превратился в небольшую речушку.

Повелко шел не меньше часа, прежде чем увидел черный, сколоченный из двух толстых сосновых бревен крест, одиноко стоявший на лесной опушке. Повелко огляделся — кругом ни души.

Он уселся на едва пробившуюся из земли зеленую травку, уперся спиной в крест и закурил. В лесу щебетали какие-то птахи, солнце поднялось и пригревало сквозь одежду.

Прошло не меньше часа. Дмитрия потянуло ко сну. Голова его склонилась на грудь, и он задремал.

Когда Повелко, проснувшись, с усилием поднял непослушную, точно налитую свинцом голову и раскрыл глаза, перед ним стоял человек.

— Продай березового соку, — сказал незнакомец.

— Да разве он продается? Так угостить могу, — ответил Повелко.

— Тогда будем знакомы: Александр Мухортов.

И Сашутка — это был он — протянул Повелко руку.

Повелко назвал себя и всмотрелся в партизанского связного. Он дал бы ему лет двадцать семь — двадцать восемь. В плечах широк, волосы кудрявые, глаза смелые и веселые. Парень как парень, а ростом подгулял. «Не более ста шестидесяти, — прикинул Повелко. — Пожалуй, на полголовы ниже меня».

— Тут говорить будем? — спросил Повелко.

— Можно и тут, — согласился Сашутка.

Они уселись друг против друга. Сашутка предложил партизанского «горлодера». Задымили. Начал Повелко:

— На завод должны пригнать большую партию военнопленных из лагеря. Сивко сам поднял этот вопрос перед управой и комендантом города, и с ним как будто согласились. Обещают дать человек двести. Люди нужны для выкатки леса и погрузки его на автомашины. Сейчас машины не ходят, а как только подсохнет дорога — пойдут. Тогда и людей пригонят. Сивко говорит, что военнопленных можно отбить, но сделать это надо не на территории завода, а по пути, чтобы заводские рабочие не попали под подозрение. Какая будет охрана, Сивко узнает заранее и сообщит. Он просит партизан до пригона военнопленных в этих краях не появляться и не настораживать немцев, а то как бы не изменили планов.

— Ясное дело, — согласился Сашутка. — Ребят определенно отобьем. Комбриг такие операции любит… Ну, а что еще твой Сивко наказал?

Повелко сказал, что директор завода просит совета, как выманить из города начальника гестапо Гунке. Подпольная организация патриотов города вынесла Гунке смертный приговор, и его надо привести в исполнение.

Сашутка расхохотался:

— Вынести приговор — одно дело, а привести его в исполнение — другое. Так можно и Гитлера, и Геринга, и Гесса, и Гиммлера, и всех прочих приговорить к смерти, а вот как им веревку накинуть на шею — это вопрос.

Повелко возразил: подпольщики редко выносят смертные приговоры, но уж если выносят, то приводят их в исполнение. И он назвал несколько фамилий гестаповцев, уничтоженных патриотами.

— Ну, а ты передай кому надо, — заговорил, в свою очередь, Сашутка, — что дела на фронте совсем хорошо развертываются. Наши вошли в Тернополь, почти весь Крым освободили, осталось дело за Севастополем. Потом скажи: нам на днях с воздуха боеприпасов, взрывчатки, соли подбросили, и если что крайне необходимо, маленький заказик сможем принять и выполнить. Понял?

Повелко утвердительно закивал головой.

— Сегодня пятница, в понедельник опять встретимся. А теперь прощай! Мне, брат, обратно шагать да шагать…

Связные пожали друг другу руку и разошлись.

Ночью около сторожки лесника дежурил часовой — один из рабочих завода. Напряженно всматриваясь в темноту, он ходил взад и вперед по большой поляне, на которой находилась изба.

Однокомнатный домик был набит до отказа. Табачный дым туманом висел в воздухе. Люди сидели на скамье, на подоконниках, на полу и внимательно слушали директора завода.

Сивко говорил негромко, немного хрипловатым голосом:

— … И мы должны быть готовы ежечасно, ежеминутно… Кривовяз обещает подбросить взрывчатки…

— Нам автоматиков бы с десяток… — сказал кто-то из темного угла.

— Ясно, какие перед нами ставят задачи? — продолжал Сивко. — Мы должны — я еще раз повторяю! — разобрать по команде все мосты в лесу, сорвать вывоз древесины, так как она спешно вывозится на стройку рубежей за городом, снизить до минимума заготовку чурок, чтобы газогенераторные машины встали. Большего от нас пока не требуют. А когда поставят другие задачи, тогда дадут и оружие.

— Ясно! Понятно! Чего в ступе воду толочь! — раздались отдельные голоса.

— Теперь насчет деревень… — продолжал Сивко. — Путько пойдет в Столбовое, Панкратов — в Рыбицу, Оглядько — в Троекурово, Заломин — в Пасечное. Выйти надо до рассвета. Своих людей знаете. Расскажете через них народу, что Советская Армия в ста километрах от города, что партизан в лесу около пяти тысяч. Предупредите, что немец всех стоящих на ногах попытается угнать. Ему рабочие руки нужны и здесь и в Германии. Кто не пойдет, того расстреляют. Примеры есть, и вы напомните о них. Призывайте весь народ подниматься, бросать дома и идти в лес. Места сбора — известны. Растолкуйте всё попонятнее. Ну, и несколько слов относительно связи с городом и с бригадой… Повелко! — обратился он к сидящему на полу Дмитрию. — Это тебя больше всего — касается. Слушай, да внимательнее.