Путь Святозара. Том второй - Елена Александровна Асеева

то, что у него на душе, и, набрав в ковш холодной воды, облил себя, и только потом, дополнил, – не заговор и не первородство должны выбирать ученика, а отец… Отец должен решать, учить сына магии или нет.

– Тогда, зачем учить Тура магии, я не пойму? – не соглашаясь с доводами сына, вопросил правитель и сел на нижнюю полку.

– Тура я обучу, потому что он достоин, знать магию, – чуть слышно проговорил наследник и опустился на полок подле правителя. – В нем сразу видна чистая душа и светлая голова. И даже если когда-то со мной что-то случится, он сможет передать эти знания своим детям.

– Тур и так получит эти способности, потому что если с тобой что-то случится, то я перед смертью передам ему свою магию, – задумчиво молвил правитель.

Святозар лихорадочно вскочил с полки, схватил почти полное деревянное ведро за уши и вылил на себя, да повысив голос, почти до крика, проронил:

– Это просто прекрасно, просто прекрасно!.. И, что, мне хочется узнать, ты ему передашь? Что? Способность видеть духов, ну и на, что она ему? Ну, я видел пятнадцать лет духов, и мне это пригодилось? Нет!.. нет!.. не пригодилось, слышишь отец, не пригодилось. Знания вот, что важно. А знания хранятся в твоей и моей голове, да в книге, которую Тур не сможет открыть. А значит, не сможет познать заговоры, обереги и присухи.

– Ну, чего ты раскричался, – усаживая взволнованного сына возле себя, добавил правитель. – Вижу я, разумные ты слова говоришь, но я не могу, ни тебе, ни себе, ни кому бы то ни было позволить разрушить наши традиции.

Наследник надрывисто застонал, закрыл лицо ладонями и закачался из стороны в сторону, точно теряя физические силы али преодолевая страшную душевную боль, но вмале убрав руки от лика, пронзительно зыркнул на отца и тихо спросил:

– И ты не изменишь своего решения?

– Нет, сын, не изменю, – негромко, но очень четко изрек правитель.

– Тогда у меня не остается, больше иного выбора… И, зная каков ты, когда не хочешь уступать, я расскажу тебе вот, что. Знаешь, почему моя рана не заживала? Потому как ДажьБог хотел, чтобы я отправился в страну Беловодья, где живет наша мать корова Земун, и, дотронувшись до камня «Око мира», что горит в ее лбу, смог бы познать свою душу. – Святозар лишь миг помедлил, да дрогнувшим голосом досказал, – видят Боги, я не хотел тебе это говорить. Но я имею право менять эту традицию, оно как ее создал я сам, когда возрождался на земле. Потому что я и есть Богомудр.

Каждая черточка на лице правителя враз встрепыхнулась, губы взволнованно изогнулись и он, тягостно отшатнувшись от сына, едва слышно протянул:

– Ты, Богомудр? Нет, этого не может быть…

– Ты, же знаешь, отец, – принялся суетливо сказывать Святозар, и схватил правителя за руку, точно боялся, что тот может убежать от него. – Знаешь, что наши души живут на земле много раз, после смерти вновь возрождаясь. Только в отличие от Богов, наши души не помнят прошлых жизней. Но со мной… со мной все по-другому… И мне, дано право знать кем я был в прошлых своих жизнях. И еще, будучи Богомудром я знал, кем был в первой своей жизни.

– Это великая тайна… почему Боги открыли ее тебе? – поспрашал с замиранием сердца правитель.

В парной сызнова воцарилась тишина, кажется застыли и капли воды, усыпающие деревянный потолок парилки, затаенно вслушиваясь в разговор правителя и наследника, лишь за дверью, что-то тихонечко напевал себе под нос успокоенный старшим братом Тур.

– Я возродился на земле вновь, не просто так, а для того, чтобы исправить ошибку… Страшную ошибку которую когда-то допустил, – молвил Святозар, и выпустил, дотоль сжимаемую, руку правителя. – Я обязан разрушить заговор, каковой создал на первенца и обязан победить Нука, взявшего в полон душу моего брата.

Правитель сидел, молча, ничего не говоря, а затем неожиданно поднялся, посмотрел как-то испуганно на наследника, и вышел из парной. Святозар увидев, как за отцом закрылась дверь, нервозно содрогнулся всем телом и утер побежавшие по щекам слезы.

– Ты чего тут отцу сказал? – тревожно вопросил Тур, зашедший в парную, и протянул наследнику чашу с холодным квасом.

– Да, так брат, это мы о своем, – немедля ответил Святозар, и, отказавшись от кваса, поднялся на верхнюю полку, лег на нее спиной так, чтобы Тур не мог увидеть его слез.

Тур тут же двинувшийся следом за братом, внезапно был остановлен окриком правителя, долетевшим из-за закрытой двери:

– Туруша, сынок, обмойся и выходи, мне надо со Святозаром поговорить.

– Совсем выходить отец? – приоткрыв дверь, разочарованно спросил мальчик.

– Совсем, Туруша, совсем, – повторил правитель. – Обмойся и выходи. Да, на дворе не бегай, иди сразу во дворец. Я со Святозаром поговорю и приду, да мы с тобой поужинаем вместе…

Тур закрыл дверь, обидчиво глянул на старшего брата, да как велел отец начал обмываться. Он налил в широкий полукруглый таз воды, и принялся медленно тереть себя мочалой, но когда понял, что Святозар за него не заступиться, облился водой и вышел из парной. Наследник лежал дюже тихо на полке и вытирал рукой сбегающий соленый пот с лица, перемешанный с не менее солеными слезами, и думал о том, что это именно по его вине… именно из-за его необдуманного заговора мучается сейчас Эрих и горит в холодном пламене Пекла душа его матери.

Когда недовольный Тур покинул предбанник в парную вошел правитель, поднялся на полок, заглянул в лицо Святозара и очень мягко сказал:

– Может ты выйдешь в предбанник, а то ты такой красный… Гляди еще сердце не выдержит, такой жары то…

– Эх… отец, сердце выдержит и не это… А вот душа то моя… душа то точно не выдержит… – ответил наследник, и шибутно втянул в себя густой пар, стараясь скрыть следы от слез. Кучные испарения мигом осели на кожу лица и тут же беспорядочно перепутали соленый пот, слезы и прозрачные капли воды. – Я, если хочешь, – добавил он, – сойду на нижний полок, выходить не буду.

– Ну, хоть так, сойди сынок, на нижний полок, – согласно кивнул головой правитель.

Святозар спустился вниз, а когда рядом с ним сел правитель, молвил, наполненным горечью голосом:

– Знаешь, отец, как болит моя душа… Как только вспомнил я кем был в прошлой жизни и какую совершил ошибку, в тот же миг душа моя стала будто гореть в огне. Этот ужасный заговор, который разрушил жизнь моей матери, моего отца и моего брата. Я