Венера Челлини - Наталья Солнцева

Денис еще не знал, зачем. Он еще не успел обдумать следующий ход игровой партии с Вадимом Алфеевым, взрослым красивым мужчиной, военным, без пяти минут генералом, будущим большим московским начальником.

– Прощай, Марго, – печально сказал Денис перед тем, как закрыть дверь в сарай. – Твоя красота тебя погубила. Нужно было быть посговорчивее, дорогая! Красота – это не только твое достояние: ее дал тебе бог, а ты поступала очень неправильно. Господь велел делиться с ближними!

Он, так никем и не замеченный, вернулся в свой дом, спрятал в свой тайник пропуск Алфеева, положил фотоаппарат на место и, довольный, полный новых мыслей и планов, улегся на диван. Вскоре сон сморил его, и в этом приятно волнующем сне Маргарита добровольно давала ему то, что силой взял у нее полковник…

Елизавета Павловна приехала поздно вечером, когда уже сильно стемнело, и, не найдя дочери ни в доме, ни во дворе, прибежала к соседям.

– Маргарита у вас?

– Нет, – ответила бабушка. – Мы ее сегодня вообще не видели. У нас целый день работники дрова пилили, шум, суета, дым коромыслом…

– А Денис где?

– Денис? Спит. Умаялся парнишка, на солнце перегрелся! В такую жару с утра дрова с дедом таскал в сарай, даже обедать не стал… свалился замертво. Да он, поди, до сих пор не проснулся.

– Разбудите его, – взмолилась Елизавета Павловна. – Может, он знает, где Маргарита? Ее нигде нет! Я в Москве задержалась по делам, не ожидала, что приеду так поздно…

– Да вы не волнуйтесь, я сейчас Дениску спрошу!

Денис, разумеется, понятия не имел, куда могла деться Маргарита. Он плохо соображал спросонья и никак не мог взять в толк, чего от него хотят. Маргариты он не видел, весь день таскал дрова с дедом, потом ему плохо стало, прилег и заснул… сейчас вот только в себя пришел. Нет, Маргарита ему ничего не говорила, и вчера тоже. Он не знает, куда она собиралась идти. Нет, он ничего не видел, ничего не слышал.

Разбудили деда, который, напившись с работниками за ужином водки, давно крепко спал.

– Искать надо! – сказал старый разведчик. – Чтой-то у меня на душе нехорошо. Недоброе чую.

– Да ты что, дед? Господь с тобой! Ты бы нас не пугал своими предчувствиями! – запричитала бабка.

– Меня предчувствия в войну с немцем от смерти уберегли! Они у меня проверенные! Ты, Лизавета, раньше времени не плачь, но если что… если не найдем девку, то на станцию бежать надо, в милицию звонить. У нас тута телефонов нету! – Дед, кряхтя, оделся, сказал жене: – Керосиновую лампу тащи! Пойдем искать!

Денис с ними не пошел, сославшись на головокружение и тошноту. Минут через пятнадцать раздался истошный крик и плач Елизаветы Павловны – в сарае нашли тело Маргариты.

Приехала милиция, приехала «Скорая помощь»; до утра уже никто не сомкнул глаз. Расспросов и крику было много. Во дворе нашли следы автомобильных шин, но Елизавета Павловна сказала, что это за ней знакомый приезжал из Москвы и что они вместе уехали. Позже расспросили и знакомого. Он, конечно, ничего не знал, потрясенный несчастьем, обнимал несчастную мать, утешал ее, как мог. Но чем в таком горе можно утешить? Обещал помочь деньгами, организовать похороны.

– Вадим-то какой человек, оказывается, хороший! – восхищалась бабка. – Не бросил Лизавету в беде! Хотя кто он ей? В сущности, посторонний… Какие у нас все-таки люди отзывчивые, добрые! Чужую беду как свою принимают!

Денис со смешанным чувством любопытства, удивления и страха наблюдал эту жизненную трагикомедию, все больше убеждаясь, что люди играют каждый свою роль, кто с меньшим, кто с большим успехом. И что наслаждаться этой нескончаемой пьесой театра человеческого огромное удовольствие. Во всяком случае, для него.

Убийцу так и не нашли. Предполагали, что это дело рук подмосковного маньяка, который на некоторое время затаился, а летом, видимо, снова занялся своим кровавым промыслом. Лето возбуждало его, заставляло пускаться на поиски жертвы. Он не планировал заранее свои преступления и пользовался случайными орудиями убийства, теми, что попадались под руку в нужный момент. Денис так и не узнал, поймали этого маньяка или дело так и заглохло. Второе было более вероятно.

На девятый день после гибели Маргариты полковнику Алфееву пришло на его московский адрес письмо. Конверт был плотный, в нем лежало несколько фотографий и небольшая записка, составленная из вырезанных газетных слов.

– Что с тобой? – спросила жена.

На полковника было страшно смотреть: он резко побледнел, глаза, казалось, сейчас выскочат из орбит – то ли от бешенства, то ли от сильного испуга.

– Можешь ты хоть раз в жизни оставить меня в покое?! – закричал он, убегая в другую комнату и закрываясь там.

Он не хотел верить своим глазам, но… Фотографии были весьма низкого качества, и все же на них без труда можно было узнать мертвую девушку, возле руки которой что-то лежало. Это «что-то», показанное на другом снимке крупным планом, представляло собой утерянный штабной пропуск полковника Вадима Алфеева, с каким-то темным пятном в уголке. Можно было с известной долей вероятности предположить, что это кровь. Хотя Алфеев никогда не был провидцем, даже ему было ясно, чья это кровь.

«Я погиб, погиб!.. Я пропал! Все пропало… Жизнь пропала! – подумал он, закрывая лицо руками и без сил опускаясь на диван. – Как это возможно? Ведь никто не видел!»

И как мог там, возле Маргариты, оказаться его пропуск? Он всегда носил его в кармане кителя…

В тот роковой день он надел китель, не проверив, на месте ли содержимое карманов. Правду сказать, он никогда этого не проверял. А в том возбуждении, которое он испытывал тогда, ему это тем более не пришло в голову. Пропажа пропуска обнаружилась только на следующий день, когда ему нужно было предъявить его при входе в штаб. Вадим привычным жестом полез в карман, и… Куда делся пропуск, он так и не узнал. И вот – пожалуйста! Словно какая-то злая сила взяла его судьбу в свои руки и начала ее безжалостно кромсать! Что за наваждение на него нашло там, в саду? Как будто чья-то чужая воля вселилась в него и заставила совершить этот чудовищный поступок! Он не хотел. Он собирался уговорить Маргариту, добиться ее согласия… Господи! Что же теперь делать? Покончить с собой?

От этой мысли его тело покрылось холодной испариной. Он еще так молод, его жизнь в самом расцвете! Почему она должна окончиться так бесславно, так страшно, нелепо?

Блуждающий взгляд полковника упал на листок с наклеенными газетными словами.

«Если не хочешь, чтобы фотографии попали, куда не следует, положи деньги завтра в урну, которая стоит у магазина на станции Мамонтовка. После этого садись в электричку и уезжай. Вздумаешь обмануть или подставить – пожалеешь. Действовать буду без предупреждения».

Сумма была написана карандашом, печатными буквами, так же, как и название станции. Видимо, в газете такого слова не нашлось.

«Черт! Это шантаж! Наглый, неприкрытый шантаж!» – с отчаянием и злостью подумал полковник.

Но что он мог сделать? Он не знал, не имел понятия – кто мог видеть его на даче? Может, кто-то из сослуживцев, которые давно ему завидуют из-за его карьеры? А может, приятель, который приревновал его к своей очкастой жене? Или это соседи по даче? Впрочем, это уж вовсе смешно: полуслепые и полуглухие дед с бабкой промышляют шантажом! У них есть внук, но он еще ребенок. До такого не каждый взрослый додумается, не то что пацан несмышленый! А может быть, это тот проклятый недоносок, преподаватель по классу скрипки в консерваторской школе? Он влюблен в Лизу… Мог следить. Впрочем, на него не похоже. Он – слюнтяй, а тут видна работа профессионала. Надо было целенаправленно преследовать его, носить с собой фотоаппарат. Как этот «кто-то» мог догадаться, что полковник и Маргарита, что… Это дьявол! Только дьявол мог спланировать и рассчитать такое!

У полковника волосы встали дыбом от всех этих мыслей. Ему показалось, что его ум пришел в серьезное расстройство. Однако неизвестный не оставил ему выбора. Фотографии, конечно, еще не доказательство: Вадим может сказать, что потерял пропуск, а кто-то нашел его – и воспользовался. Но… все равно возникнут подозрения. Начнется разбирательство, лабораторные исследования, анализы, экспертиза! Из этого дерьма не выкарабкаешься! Делать нечего, придется платить! Пока это даст некоторую «отсрочку приговора», а там видно будет. Должен же быть какой-то способ избавиться от этой петли?

Полковник сделал все так, как было приказано. Приехав на станцию, он положил завернутые в целлофан деньги в урну, дождался электрички на Москву и уехал. Пока было возможно, он пытался рассмотреть из окна вагона, кто придет за деньгами. Увы! К урне никто так и не подошел. Вадим и не ожидал, что ему так легко удастся установить шантажиста. В конце концов, тот мог использовать подставное лицо. Мало ли сколько есть способов остаться неизвестным?!