Танец Искры - Ирина Кузяева

— Почему же не можем? — Фиола вскочила, вытерла масляные руки прямо об одежду, не обращая внимания на остающиеся от них жирные разводы. — Именно сейчас мы этим и займемся, если никто не против что-то изменить?

— О чем ты говоришь? — встрепенулся, словно после крепкого сна, разноклановый отряд, один лишь Дрен горестно вздохнул, но поглощать ужин не перестал.

— Будем делать невозможное, как сказал один старик, главное поверить в собственные силы. И если подрубили крылья, все равно лети.

Товарищи ничего не понимали, но внимали каждому слову.

— А начнем мы с самых безнадежных раненых, — Фиола указала на обособленную группу из четырнадцати тавринийцев, которыми никто не занимался. — Хоть одного мы обязаны спасти! Тогда мы точно заручимся поддержкой клана стаккато, их доверием. Они сильные и смелые воины, такие союзники нам нужны.

— Ты спасла их вождя — они уже наши союзники, — брюзжал Дрен.

— Они должны идти на войну не по велению вождя, а ради Айруна. Тавринийцы в отчаянии, их сильный дух сломлен, нужно вернуть им веру в победу, веру в свое оружие.

— Пфф! — хмыкнул старый ос, а в глазах плясал хитрый огонек, все шло, как надо.

Его возмущение развеяло последние сомнения отряда и все дружно согласились с искрой, не смотря на кажущуюся безуспешность операции. Назло старику!

— Что надо делать?

— Так. Лантэн, на тебе вода — набери, накипяти, остуди. Лучше разведи несколько костров, воды понадобится много, — начала отдавать распоряжения Фиола и от ее твердого голоса в сердцах зажигались искры веры. — Зард и Гранш, будете плести паучьи повязки, они отлично останавливают кровь и заживляют раны быстрее любой ткани. Близнецы, на вас обработка ран и накладывание повязок после моего участия. Я буду лишь вытаскивать их с края пропасти, остальное на вас. Иначе моих возможностей не хватит и на одного раненого. Влакс… — искра ненадолго задумалась над тем, куда приложить силы оса, на помощь пришел Дрен:

— Он поможет мне собирать лечебные травы для восстанавливающих отваров и обезболивающих снадобий. А то в мои годы сложно по кустам ползать, — запричитал старик, поглаживая спину.

На его скулеж обратили внимания не больше, чем на упавший с ветки сухой лист, энергии в Дрене было больше, чем у всех собравшихся молодых.

— Ты тоже поможешь нам? — обрадовалась Фиола.

— Что мне еще остается? Ведь только твоими силами тут не обойтись, я тоже кое-что умею, — подмигнул старик. — Только учти, за все нужно платить, будь готова, что после, ты не сможешь слышать свое оружие несколько закрытий бутонов.

Искра испугалась такой новости, она не была готова остаться без поддержки секиры, которая являлась частью ее самой. Без поддержки боевого топора Фиола давно сложила бы крылья. В ответ оружие зазвенело тихой нотой. Молодая искра достала из-за спины боевой топор и тут же ощутила, как тепло растеклось по телу, придавая решительности. По лезвию прокатилась сиреневая вспышка, Фиола решительно кивнула.

Дело закипело.

Они направились в дальний шатер, к тем, кого считали по шею в песке забвения. Тавринийцы хмуро провожали взглядом их процессию, но мешать безумцам не спешили.

Всю ночь, без остановки на отдых и сон, искра с друзьями занимались безнадежными больными. Фиола переходила от одного к другому. Вот стаккато с разрубленной шеей, он потерял много крови, но чудом еще не умер. Льняная рубаха другого напоминала сито, столько в ней было пробоин от стрел. Карие глаза насмешливо смотрели в небо, не реагируя на то, что происходило вокруг, рыжие волосы потемнели и слиплись от пота и крови. Рядом воин с выпущенными кишками, следующий с рассеченным торсом — от груди до бедра, рваная рана, точно коварная улыбка, скалилась алыми губами. Запах гнили и испражнений витал в воздухе.

Искра подходила к каждому и направляла силу на исцеление. Сначала действовала бездумно, интуитивно, а потом она перестала бояться и поняла, как направлять энергию именно к смертельному очагу, не тратя напрасно силы. После нее за работу принимались близнецы, кропотливо смывая кровь, обрабатывая раны, давая отвары Дрена.

Фиола прерывалась несколько раз, чтобы поесть — еда помогала немного восстановиться физически, а отвары Дрена — взбодриться.

Постепенно подключились и остальные тавринийцы, среди них был и Кренк. К утру из четырнадцати больных, умерли двое, остальные спали крепким сном. Конечно, скакать они станут не скоро, требовался хороший уход и время, но то, что они смогут остаться среди живых, ни у кого не возникало сомнений.

На рассвете Фиола рухнула без сознания.

Однако кошмары не перестали преследовать ее утомленный разум. Во сне она билась с многочисленными врагами, перед глазами мелькали искаженные болью и ненавистью лица, уши закладывало от стонов и криков.

Пауки наплели много повязок для ран, их теперь использовали и лекари для других больных. А отваром старика Влакс напоил всех стаккато без исключения. Впервые за дни осады и прорыва, в глазах тавринийцев появился блеск и надежда, а на лицах засияли легкие улыбки. Детвора заразилась настроением взрослых, и наутро лагерь озарился детским весельем.

Глава шестнадцатая

Солнце коснулось верхушек деревьев, яркую зелень пятнали золотистые зайчики. Ветер дул южный, теплый. Искра очнулась, перед глазами все плыло и ухало вверх-вниз. Вскоре Фиола поняла, что сидит закрепленная веревками на спине Кренка, остальные из их отряда разместились на других стаккато.

— Проснулась? Как себя чувствуешь? — спросил сын вождя тавринийцев, слегка повернув голову в сторону девушки.

От него пахло потом, силой и мужественностью, запах этот не вызывал неприятные чувства.

— Вроде нормально, только есть хочется.

— Привал, ребята, — скомандовал Кренк.

Мельтешение природы замедлило свой ход, стаккато остановились. С них попадали на землю товарищи Фиолы. С непривычки после скачки все ходили в раскоряку, кряхтя и постанывая, точно древние бабки.

— Мы не стали дожидаться, пока ты очнешься. Дрен сказал, что тебе не повредит скачка.

— Правильно сделали, время сейчас очень дорого. Куда мы направляемся? — спросила Фиола.

— В Толус, — ответил Лантэн. — К закату будем там, если засиживаться не станем.

В его сторону стрельнула не одна недовольная пара глаз — продолжать пытку бешеной скачки никому не хотелось. Стаккато привычные к долгим переходам могли выдвигаться в любой момент, а вот тхеновцы, не привычные болтаться, как мешки за спиной, не готовы были без отдыха отбивать внутренности.

Пока тавринийцы собирали хворост и разжигали костер, Влакс подстрелил несколько упитанных крулхов. Насаженные на длинный вертел тушки поворачивались над огнем, вращающие ее стаккато взопрели, по мускулистым торсам бегали блики. От костра растекался запах нагретой смолы, гари, но все перебивал мощный аромат сочного, жареного мяса. Шипел капающий на угли жир, возмущались и трещали поленья.

Мясо удалось на славу, мягкое и нежное, словно масло, кости обглодали до белизны, какая бывает на заснеженных склонах.

— Как дела у Гаала? И остальных больных? — спросила Фиола после ужина у Кренка.

— Отец сегодня утром пришел в себя и даже пытался встать, чтобы вознести хвалу своей спасительнице. Пришлось похитить тебя, чтобы он спокойно поправлялся.

Фиола зарделась от таких слов, ей стало неловко, но приятное чувство крепло внутри, наполняя силой дух. Тут она вспомнила про секиру. Ей показалось, что оружие не с ней, что его забыли в лагере тавринийцев. Однако боевой топор висел за спиной, молча, точно обычная сталь на дереве. Она взяла оружие в руки. Ни блеска, ни отзыва.

Пустота. Холод. Чувство утраты переполнило сердце искры. А Дрен ведь предупреждал. Не ожидала, что будет так тяжело.

— Тех, кого ты вытащила сегодняшней ночью из песка забвения, еще не пришли в себя, но то, что их жизни не угрожают смертельные раны всем ясно. Тавринийцы уже слагают песни о твоих подвигах. Я обещал стаккато, что скоро ты их послушаешь, сидя рядом у костра, и отцу дал слово, что недалек тот день, когда он сможет обнять свою спасительницу, — продолжал рассказ Кренк, вытаскивая искру из печальных размышлений.

— Пора собираться в путь. Если не успеем до темноты, придется ждать у ворот до утра, после захода солнца нам не откроют, — предупредил Лантэн, ему не терпелось скорее добраться до родного города.

Фиола убрала оружие за спину. Она ни о чем не жалела, сделала то, что должна была. Главное, что результат превзошел все ожидания.

Предстоящая тряска на стаккато никого не радовала, но так выходило вдвое быстрее. Выносливые тавринийцы могли скакать по несколько дней, почти без отдыха.

— Держитесь крепче!

Кренк сорвался с места, словно ему подожгли пятки. Фиолу бросило назад, она едва успела вцепиться крепче в торс стаккато. Земля под сильными лапами слилась в серо-зеленый ковер, ветер хлестал в лицо, выжимая слезы. Конечности Кренка мелькали с такой скоростью, что сливались в смазанное движение, а на дороге оставались глубокие следы.