Тесные семейные узы - Карина Сергеевна Пьянкова

ни меня, ни убийцу охотников. Нам обоим хотелось узнать причины такого резкого изменения отношения.

– Твое мнение изменилось настолько, что ты простил ей сотворенное пятнадцать лет назад?! – воскликнул желтокожий.

Это уже стало последней каплей. Это мне должны прощать события, которые произошли пятнадцать лет назад?! Мне?!

Я помнила все. Каждую минуту, каждое проклятое мгновение… Все те крики, слезы, ужас, мертвые тела. Помнила первый раз, когда я встала перед кланом и произнесла приказ, как принцесса. Помнила то ощущение, будто бы каменной плитой придавило. И все это мне должны были прощать?!

Из горла будто бы сам по себе вырвался низкий грудной рык. Не тот, который издается, когда «клыками меряются», пытаясь запугать противника. Я была в бешенстве и просто давала понять, что вот-вот брошусь.

– Мне ничего прощать и не нужно! Это Де Ла Фуэнте напали на мой клан! Убили треть наших вампиров! Убили моего мастера, брата и сестру! – изменившимся хриплым голосом произнесла я, подбираясь для прыжка. Я помнила и ту ярость, и то бессилие, и ту боль. Я хотела отомстить. Все эти проклятые пятнадцать лет.

– Какая грозная девочка, – издевательски рассмеялся чужак.

Вот это он зря. Контроль полетел ко всем чертям.

Тело бросило вперед, на него, едва ли не против моей воли. Разум вопил, что мне с «шершнем» все равно не справиться. Но то самое пресловутое бешенство, с которым я боролась с момента обращения, сейчас вырвалось и заставляло убить. Или попробовать убить.

Понять, как мужчине удалось скрутить меня, даже не меняя позы, не получалось. Вот не получалось и все тут. Все же будучи немертвой я просуществовала больше века и справиться со мной – это проблема, хоть и решаемая, к тому же злость изрядно прибавила и силы, скорости… Но одна жалкая секунда – и я уже лежу лицом вниз с заломленной за спину рукой, еще и придавленная для верности телом Мацунаги.

Отвратительно.

– Поаккуратнее с дамой, – требовательно велел принц Алехандро.

– Эта дама меня готова был на клочки разорвать, если ты не заметил, – проворчал «шершень», но все же слез. Я тут же села прямо, баюкая вывихнутую руку. Больно. Давно я не получала каких-либо повреждений, так что теперь было практически до слез обидно.

Мацунага посмотрел на мое лицо и резко дернул за пострадавшую руку, вправляя ее. Я завопила от боли и рванулась назад, чуть не навернувшись с кровати.

– Не боец, – вынес свой вердикт он.

– Ну не скажи, – не согласился принц Де Ла Фуэнте. – Временами и боец. С тобой вообще мало кто справиться может.

– Была бы бойцом – не шмыгала носом из-за обычного вывиха, – издевательски фыркнул Мацунага. Кажется, он понемногу успокаивался, больше не вознося меня на пьедестал корня всех бед. Я для этого высокого титула не подходила, уж больно незначительна по его меркам.

– Вы же не так давно утверждали, принцесса, что у вас не было большой приязни к принцу Леону, – неожиданно обратился ко мне Алехандро. – А теперь выказываете чересчур большое огорчение по поводу его кончины.

Еще одним свойство принца было умение всегда и все замечать. Он не мог пропустить мимо ушей моих брошенных в порыве ярости слов.

– Если бы он не умер – мне бы не пришлось занимать его место! – возмущенно воскликнула я. Святая правда – именно эта причина была главной. То, что мне пришлось стать принцессой, изрядно попортило жизнь… Власть – это тяжелое и неблагодарное бремя

«Шершень» нахмурился и вопросительно посмотрел на главу клана. Тот же выглядел невероятно довольным.

– И самое смешное, что она не врет, – пояснил другу принц Де Ла Фуэнте. – Все время, что я говорил мне, она вообще ни единого раза не врала!

– Талант де Ритер во лжи! – придирчиво напомнил Мацунага то, что и так было известно всем тут присутствующим. Откуда же об особенностях моего клана знал он сам, оставалось загадкой.

– А талант Де Ла Фуэнте в том, чтобы если не узнавать правду, то уж точно замечать ложь, – чуть самодовольно парировал Алехандро. – Я не могу вытянуть из принцессы Клио правды, если она не пожелает сама открыть ее, но услышать когда она врет мне, я в состоянии. Так что не спеши обвинять принцессу во всех грехах. К тому же, мы здесь и не для этого. Принцессе Клио известно кое-что о «вольных», на нее покушались уже дважды. Тебе должно быть интересно, Каору.

«Шершень» поднялся на ноги, обошел кровать и приблизился ко мне вплотную, внимательно разглядывая. Чувствовать себя насекомым под микроскопом было неописуемо отвратительно.

– Ты прав, Санчо. Это интересно, – согласился чужак, прищуривая глаза. – Дважды охотники не нападают случайно. Только не они. Рассказывай, Yuki-onna.

Ненавижу, когда мне «тыкают». Особенно таким с таким выражением, будто я пыль и прах.

– Что такое Yuki-onna? – с подозрением спросила я. Складывалось ощущение, что называет меня этот тип чем-то… не очень приятным.

– Ты про охотников рассказывай, а не задавай глупые вопросы! – зло цыкнул Мацунага.

Понятно. Вряд ли мое любопытство будет удовлетворено. Пусть. Ведь я как раз из тех, кто добивался прибытия сюда шершня. Ну вот. Добилась. Теперь можно смотреть и радоваться. Если выйдет, конечно.

– Первый раз в меня стреляли, после того, как я ужинала с принцем Алехандро в ресторане, – медленно начала я, пытаясь вспомнить все до мельчайших подробностей. – Выходила на улицу я одна – и пуля пролетела рядом с моей головой.

– То есть охотник промазал? – подозрительно поинтересовался охотник на охотников. Он в такое не верил. Я бы и сама не поверила, что те, чье ремесло – убийство на вампиров мог бы промахнуться.

– Нет, не совсем, – ответила я после недолгих раздумий. – Он не промазал. Просто в момент выстрела у меня подвернулся каблук, и я начала падать. Не произойди этого – в моей голове одни отверстием стало бы больше.

«Шершень» повернулся к Де Ла Фуэнте, ожидая, что он скажет.

– Это правда, – подтвердил тот.

– Второй раз в меня стреляли, когда я уже практически подъезжала к дому. Машину изрешетили пулями.

– Но не убили, – задумчиво произнес пришлый, сев рядом со мной. Стало еще больше не по себе. Но двигаться дальше было некуда – за мной оказалась спинка кровати, так что пожелай я