Леди Ева. Леди с разбитым сердцем (СИ) - Пьянкова Карина Сергеевна

Карина Пьянкова

ЛЕДИ ЕВА. ЛЕДИ С РАЗБИТЫМ СЕРДЦЕМ

С самого рождения я ни капли не походила на уроженку Альбина. Черноволосая, смуглая… Словно поцелованная жарким солнцем южных земель. Неудивительно, ведь и отец, и мать были темноволосыми, темноглазыми…

Иногда бабушка Уоррингтон даже называла меня чертовым отродьем. Разумеется, ласково и исключительно тогда, когда папы не наблюдалось поблизости. Все же отродье было его… А сходство с чертом действительно имелось. И у меня, и отца.

Во всем облике моего могущественного батюшки, лорда Николаса Дарроу, герцога Эрсетского, имелось нечто поистине демоническое. А я пошла и лицом, и фигурой именно в него, чему дорогой отец немало умилялся. Нравом же я куда больше походила на леди Кэтрин, свою матушку.

«Адское сочетание», — неустанно твердил мне брат-близнец Эдвард.

С ним мы имели одно лицо, и в детстве походили друг на друга как две капли воды. Однако, характеры у нас были различны.

Между прочим, младший близнец. Дорогой Эдвард неустанно шутил надо мной, хотя из нас двоих именно я считалась образчиком совершенств по признанию света. Умна, благовоспитанна… И богата. Истинная леди. Такая, какой следует ей быть. Вот разве что вся отмеренная нашей семье красота досталась моей младшей сестре, Эмме. Ее прелесть казалась столь совершенной, что даже неприличная смуглость, наша фамильная черта, нисколько не портила очаровательного личика сестры.

Я утешала себя лишь тем, что Эмме сравнялось лишь шестнадцать, и она, разумеется, не выезжала. Это давало хоть какой-то шанс на приличную партию. Приданое за мною и за младшей давали равное.

Не то чтобы ко мне не сватались. Подобного и быть не могло, учитывая, положение моей семьи и величину моего состояния. Я в свои двадцать лет уже получила дюжину предложений руки и сердца… Но желания ответить согласием так и не возникло. Родители не укоряли меня за излишнюю разборчивость, считая достаточно разумной, чтобы самой решить свою судьбу.

В отличие от сестры, мои черты отличались куда большей резкостью, да и оттенок смуглой кожи слишком сильно напоминал о том, что бабушка моя была цыганкой. Именно цыганкой, а не благородной иберийкой, как считалось.

— Эй, ведьма! Не задерживайся! Гости вот-вот начнут съезжаться! Матушка будет сердиться, если ты опоздаешь! — окликнул меня через дверь Эдвард.

Как всегда возмутительно бестактен.

Оставалось только вздохнуть. Почему я родилась женщиной? Ведь это так несправедливо… Окажись я мужчиной — стала бы наследницей. Я куда более достойна этого, чем брат, подчас ведущий себя как шалопай.

Я уже давно была готова. Просто гипнотизировала собственное отражение в зеркале.

Чудодейственные средства не помогали. В белокожую хрупкую фею я так и не превратилась.

— Я буду вовремя, несчастный черт! — отозвалась я со вздохом. — Леди не опаздывают.

В особенности если леди носят фамилию Дарроу. Папа не единожды напоминал всем своим детям о пунктуальности.

В этот день мы ожидали нового иберийского посла. Прежний ушел в отставку по причине преклонного возраста, чем изрядно расстроил моего почтенного отца. С сеньором Де Ла Вега батюшке удалось сработаться за последние годы… Что же ждать от нового дипломата, пока оставалось неясным.

Отношения с южным государством его величество волновали особенно сильно, так как именно Иберия также занимала главенствующее положение на море, как и Альбин, и отсутствие конфликтов между нашими странами как минимум гарантировало безопасную торговлю.

Прием в честь посла Иберии обещал быть самым пышным в этом сезоне. По крайней мере, родители приложили для этого все возможные и невозможные усилия, пусть обычно и не одобряли излишней расточительности. Они желали расположить к себе нового посла. Я также получила приказание вести себя как можно более мило.

В Иберии ценили не скромность и утонченность, а роскошь и яркость, и, следовательно, необходимо было пойти навстречу вкусам высоких гостей. Тем более, посол прибыл с супругой и двумя сыновьями…

Ради гостей я и была затянута в до неприличия алое платье, которое считала немыслимо вызывающим. Возмутительный цвет, который я всею душою не выносила. Надевая только… Впрочем, нет, на балу даже думать не стоит о том, когда же я надевала алую одежду. Думаю, это шокирует свет, если выплывет наружу.

Матушка возлагала большие надежды на сыновей посла Де Ла Серта, Мануэля и Теодоро. Тем более, что смуглая кожа не должна отпугнуть южан.

Зато их прекрасно отпугнут иные мои свойства…

Да и, признаться, я вовсе не хотела связывать себя брачными узами с иностранцем и покидать родину, своих родных и друзей. Оставалось надеяться на то, что и молодые джентльмены не окажутся впечатлены мною.

Вниз я спустилась с самыми дурными предчувствиями. Мне не нравились шумные сборища, которые устраивали знатные семейства. Все здесь казалось наигранным, неестественным… Проводить время я предпочитала в компании своих кузенов, кузин и племянников. Клан Дарроу-Оуэн-Уиллоби-Грей был достаточно обширен, чтобы, общаясь с родственниками, я никогда не чувствовала себя одинокой. Скорее уж, наоборот.

Или же я всегда могла уйти к своей другой родне. Той, о которой никогда не упомянула бы в обществе.

Рядом со мною обычно постоянно находились Элизабет Оуэн и Джейн Уиллоби, племянницы, с которыми мы были ближе всего по возрасту. Они были куда более живыми натурами, но при этом прекрасно ладили со мной, пусть и называли порой занудой. Эти девушки являлись частью моей семьи. Они не раздражали, можно даже сказать, что Элизабет и Джейн являлись моими ближайшими подругами. Посторонние… Посторонние — да, изрядно выводили из себя.

Но я спустилась вниз и заняла свое место подле родителей.

— Улыбайся, дорогая, — мягко велела мне мать, ласково проведя рукой по щеке. — Ты очень мило выглядишь, Ева. Будь любезна сегодня проявить чудеса очарования. Мы с твоим отцом будем рады, если молодые Де Ла Серта проявят к тебе интерес. А ты будешь благосклонна.

В ответ я лишь недовольно нахмурилась. Очаровывать кого бы то ни было я не желала. Да и просто этого не умела. Мое очарование заключалась в моем приданом.

— Мама… Я бесконечно люблю и уважаю тебя и отца, но не стану любезничать с сыновьями посла по указке. Мне отвратительно пустое кокетство, — тихо вздохнула я. Уж эти-то чувства матушка должна была понять, как никто другой. — Тем более, моя привлекательность… Впрочем, мы всегда можем рассчитывать на алчность этих молодых людей. Или же других. Сложно остаться старой девой с таким приданым, как мое.

Мама с усмешкой кивнула, принимая мои слова, но не выразила ни порицания, ни одобрения. Просто позволила меня поступать так, как я сама считаю нужным. Она давно считала нас с братом достаточно взрослыми, чтоб и принимать решения, и отвечать за них.

Стоило нам закончить этот разговор, как главные гости вечера прибыли.

Посол, импозантный мужчина лет шестидесяти, шел по холлу под руку со статной черноволосой красавицей-супругой. Позади него шествовали два смуглых молодых человека дивной красоты…

И мое сердце предательски сжалось.

Тот, что шел справа, чуть более высокий с немного нахальной улыбкой на породистом лице… Создатель… Я видела в своей жизни множество красивых мужчин, куда более красивых мужчин… Но… будь я проклята… Никогда прежде мне не доводилось чувствовать себя… настолько влюбленной. Влюбленной с первого взгляда.

Было что-то в этом иберийце… Чарующее настолько, что мое проклятое здравомыслие махнуло рукою на прощанье и исчезло. Все происходило прямо как в тех романах, которые любила моя племянница Глория и сестра Эмма…

Черные глаза равнодушно скользнули по моему лицу… И на этом всем. Ибериец посчитал меня совершенно недостойной своего внимания и просто следовал правилам вежливости. Так обычно и случалось… Но именно сегодня мне стало до безумия обидно, что даже в этом возмутительно алом платье я все равно осталась невидимкой.