Ливонский принц - Андрей Посняков

– Там, в деревне, повозку, колесницу бесовскую, в грязи неподалеку нашли, – понизив голос, поведал дьяк. – Из железа вся, аки конь! С рогами, о двух колесах блестящих! Впереди – глаз стеклянный! Видоки говорили, будто на повозке той тот немчин верхом, аки на лошади, ехал! Ну, это врут, ясно.

– Само собой врут, – согласно кивнув, Леонид намахнул от волнения стакан и поинтересовался, что с той повозкой стало.

– А ничо не стало, – Тимофей тоже поднял чарку. – В Новгород ее на телеге свезли. Там где-то в амбарах приказных и валяется. Не до нее было.

– А тот опричник, как его… Ивашко Хмуров? Он сейчас где?

– На том свете Ивашко, – единым махом опростав водку, дьяк поставил чарку на стол. – По весне еще под саблю татарскую угодил.

– Так-так… – тихо повторил Арцыбашев. – Значит, Новгород, говоришь… Москва, Эзель и вот – Новгород… И еще деревня какая-то.

Молодой бюрократ конца шестнадцатого столетия и провалившийся во времени путешественник расстались вполне довольные друг другом. Дьяк выручил вполне приличную сумму, а Леонид хоть кое-что узнал. О новом портале времени, новых воротах. Кто знает, может быть, именно там, в Новгороде, и можно было бы попытаться отыскать выход? Все лучше, чем рыскать по холодным волнам где-то в море у Сааремаа! По крайней мере, на суше. Да и вообще, мотоцикл – а что еще-то? – вещь достаточно шумная: кто-то что-то обязательно видел, запомнил. И сможет рассказать. Главное, этих людей найти, а ведь они должны быть, обязательно должны, не всех же новгородцев погубил Иван Грозный, непонятно, за какие грехи! Кто-то ведь и в живых остался. Эх! Добраться бы теперь до Новгорода, да только вот как? Тайком – не выйдет, ливонский король слишком уж заметная фигура. Это не как сейчас – на полдня исчезнуть. Тут куда больше времени понадобится. И что остается? Разве что попросить Ивана Васильевича отдать Новгород в качестве приданого Маши? Отдаст? Может и отдать, запросто. А может и нет – одно слово, сатрап! Типичный такой деспот. Тогда что остается? Раз самому покуда никак, так надобно отправить в Новгород верных людей. Пусть тайком порасспрашивают, пошарят. Вот хоть того же месье Труайя и отправить, он мужик ушлый. Только вот незадача – в Ливонии остался. Тогда кого же? Петера? Смешно и думать. Тогда… А Машу и попросить! Невестушку нареченную. Неужто у нее верных людишек нет? А нет, так пускай за деньги кого-нибудь сыщет. Разберемся…

– Господин, – отвлек от важных мыслей Петер. – Быть может, нам лучше выбираться отсюда по каким-нибудь более людным улицам?

А вот этот вопрос пришелся сейчас более чем кстати! Поглощенный беседой с дьяком, Арцыбашев провел в кабаке куда больше времени, нежели планировал изначально, надеясь вернуться в Кремль до наступления темноты, когда передвигаться по московским улицам стало бы слишком опасно, несмотря на все принимаемые Земским двором и Разбойным приказом меры предосторожности типа стрелецких ночных постов и перегораживающих улицы рогаток… не очень-то мешавших многочисленным разбойничьим шайкам творить свои черные дела. Вот казалось бы – Иван Грозный, авторитетный, кровавый царь. И тот с разбойниками справиться не может, несмотря ни на какую опричнину! Да хоть Иосифа Сталина взять: конец сороковых – начало пятидесятых – это ж разгул бытового криминала! Все пацаны хотели бандитами быть. На бытовом уровне блатных боялись и уважали почище государственной власти.

Так что не в кровавости и тиранистости дело. Просто простой народ запугать куда легче, нежели бандитов-разбойников. Вот и не справлялась власть – что при Сталине, что при Иване Грозном. Да и цели себе такой особо не ставила.

Небо над головой еще казалось светлым, однако в воздухе сгущались сумерки. Уже не так далеко было видно, не так хорошо. В хоромах, за частоколами, зажигались огни свечей, с грохотом запирались ворота, выпускались во дворы цепные псы. Редкие прохожие быстро исчезали с улиц, в небе вспыхивали первые звезды, а над деревьями повисла белесая луна.

– Вышел месяц из тумана, вынул ножик из кармана, – поежившись от внезапно наступившей прохлады, мрачно пошутил Леонид.

Петер вытащил из-за пазухи кистень – увесистый железный шарик на китовом усе. Не удержался, похвастался:

– Хороший, английский. Сам господин Карстен Роде подарил!

Хмыкнув, Арцыбашев наклонился, достав из-за голенища узкий закаленный нож, длиной не намного короче шпаги. Предосторожность не лишняя… вполне…

Простившись с дьяком, путники не успели отойти от кабака и сотни шагов, как впереди, из-за частокола, гогоча, вывернула кодлочка – человек пять. Судя по голосам, молодые парни, отроки-подростки немногим старше Петера.

– Сейчас, по всему, закурить спросят, – Леонид сжал крепче нож. – Как только подойдут – нападем первыми. Беру на себя вон того высокого, ты – того, что слева, с дубинкою.

– Вы сказали – спросят закурить, господин?! – неподдельно удивился слуга. – Обычно ничего не спрашивают – нападают сразу.

– Ну, это как когда… Ты понял, кого первым бить?

– Да, майн герр! Того, что слева, – мальчишка неожиданно приосанился, светло-серые, как волны Балтики, глаза его грозно сверкнули. – Мы прорвемся, мой король! Все московиты – трусы.

– Да что ты! – обиделся за московитов Лёня.

– Иначе б они не позволили сжечь свою столицу какому-то татарскому хану! – убежденно отозвался слуга. – И не терпели бы над собою тирана.

– Эй, эй, поосторожней! «Тиран» – наш добрый союзник, покровитель и друг, – Арцыбашев все же не преминул наставить парня на путь истинный. – Откуда мысли такие?

– Так все время Анри говорит.

– Ох уж этот месье Труайя… Вот откуда ветер дует… Внимание!

Кодлочка уже подошла совсем близко, и Леонид решил, что больше ждать нечего. Взмахнув ножом, он ринулся к самому высокому, по всей видимости – вожаку, и тотчас же Петер раскрутил над головою кистень, сопроводив сие действие самым диким воплем. Напали, как и договорились – первыми, главное сейчас было – ошеломить!

Ошеломили…

Завидев у своей шеи нож, высокий парень неожиданно бухнулся на колени и принялся скидывать кафтан:

– Не убивайте! Все заберите, все…

Тот, что слева, уже протягивал Петеру шапку – хорошую, отороченную мехом… Остальные трое поспешно убежали, черт знает, куда – их уже и видно не было.

– Кто такие? – убрав нож, грозно поинтересовался король.

– Из детишек боярских мы… – высокий, а скорее, длинный парень чуть ли не плакал. Вблизи он выглядел куда младше, нежели казалось издали. Лет на тринадцать-четырнадцать. Второй бедолага – еще моложе.

– Мы просто по домам шли, с Черторыя. Там качели… Блины продают. А денег у нас нет, господине. Только вот, мелочь…

– Прочь пошли, – Арцыбашев устало махнул рукой. – Идите, куда шли.

– Что-что, господине?

– С глаз, говорю, долой, живо.

Оба парня не заставили себя долго упрашивать, унеслись с такой скоростью, что позавидовал бы и чемпион мира по бегу.

– Я же говорил, все московиты – трусы! – помахивая кистенем, хвастливо заметил Петер.

Поглядев на него, Леонид сурово сжал брови:

– Поверь мне, не все. Эти просто еще молодые. И уже пуганые.

– А вон еще идут! – слуга указал рукой назад. – Действуем так же?

– Ага!

Можно было, конечно, попробовать убежать, да только вот успели бы? По Чертолью-то не побегаешь много – вмиг запнешься за какую-нибудь корягу или вставшую дыбом дорожную плаху. Да носом в грязь! Запросто. Тем более тех, кто вынырнул из-за угла со стороны кабака, оказалось не очень-то много. Всего трое. А ведь только что пятерых прогнали, так неужто не справиться с тремя?!

Переглянувшись с Петером, Арцыбашев снова вытащил нож…

Те трое шли спокойно. Прямо на вставших спинами к забору ливонского короля и его слугу. Магнус сжимал в руке нож, Петер помахивал кистенем. У двух гопников имелись массивные дубины, третий же… Третий же вдруг остановился, снял с плеча мешок, быстро развязал… что-то лязгнуло.

– Ложись!!! – толкнув слугу, Арцыбашев и сам повалился в грязь со всей поспешностью, на которую был способен.

И вовремя! Арбалетная стрела со всей своей тупой злобою и характерным звуком насквозь прошила забор.

– А вот теперь – вперед! – Магнус прытко рванулся из грязи.

– Сзади-и-и! – отчаянно закричал слуга.

Сзади, из-за частокола, выбежало пятеро… а может, и шестеро, и семеро – Леонид не считал, но видел, что много. Значит, специально пасли… Или просто поджидали всей шайкою припозднившихся прохожих.

Не-ет! Все-таки – пасли. Средь мерзких гопницких рыл Арцыбашев вдруг заметил знакомую физиономию служки. Рыжий, с веснушками – не так уж еще и стемнело, чтоб не разглядеть. Ну, теребень кабацкая! Значит, татьбой промышляешь?

– Прорываемся в разные стороны, – приняв решение, Магнус быстро предупредил слугу. – Бьем и разбегаемся. Я налево, ты направо. Повезет, так свидимся.