Эхо прошлого - Диана Гэблдон
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Таким образом, мы с вами теперь оккупационная армия, — заметил лейтенант Энтони Фортнэм, окидывая взглядом душную мансарду, куда поселили трех самых младших офицеров штаба. — Следовательно, у нас есть право на все причитающиеся удовольствия, согласны?
— И что же это за удовольствия? — поинтересовался Уильям, который тщетно искал место для изрядно потрепанного саквояжа, где лежало почти все его имущество.
— Женщины? — предположил Фортнэм. — Ну да, конечно, женщины! В Нью-Йорке ведь есть бордели?
— Ни одного не видел, пока сюда ехал, — с сомнением сказал Ральф Джослин. — А я смотрел!
— Значит, плохо смотрел! — твердо произнес Фортнэм. — Уверен, здесь должны быть бордели!
— Есть пиво, — предложил Уильям. — Весьма приличный паб сразу за Уотер-стрит, таверна Фронса. Я выпил там пинту отличного пива по дороге сюда.
— Наверняка есть что-нибудь поближе, — возразил Джослин. — Я не собираюсь тащиться пешком несколько миль по такой жаре!
Бикмэн-хаус располагался в прекрасном обширном парке с чистым воздухом, но довольно далеко от города.
— Ищите, и обрящете, братья мои! — Фортнэм подкрутил завиток на виске и накинул мундир на одно плечо. — Идешь, Элсмир?
— Чуть позже. Нужно написать парочку писем. Если найдете хоть какие-нибудь злачные места, представьте мне письменное донесение. И в трех экземплярах, не забудьте!
Оставшись наедине с собой, Уильям бросил на пол саквояж и вытащил небольшую пачку писем, которую ему передал капитан Грисуолд.
Пять писем. На трех письмах виднелась печать отчима — улыбающийся полумесяц. Лорд Джон писал Уильяму пятнадцатого числа каждого месяца, впрочем, в другие дни тоже. Одно послание было от дяди Хэла, и при виде этого письма Уильям невольно улыбнулся: порой дядя писал загадочно, но всегда увлекательно. Почерк на последнем письме с гладкой печатью Уильям не узнал, но, похоже, писала женщина.
Заинтригованный, Уильям сломал печать и обнаружил в конверте два плотно исписанных листка от кузины Дотти. Он удивленно поднял брови: Дотти никогда не писала ему раньше.
Брови не опускались все время, пока он читал послание.
— Будь я проклят! — произнес он вслух.
— Что-то случилось? — спросил Фортнэм, который вернулся за шляпой. — Плохие новости из дома?
— Что? О нет. Нет, — повторил Уильям, возвращаясь к первой странице письма. — Просто… занимательно.
Уильям сложил письмо, засунул во внутренний карман мундира — подальше от любопытного взгляда Фортнэма — и взял послание от дяди Хэла, скрепленное герцогской печатью, при виде которой Фортнэм вытаращил глаза, но промолчал.
Кашлянув, Уильям сломал печать. Как обычно, все письмо занимало меньше страницы, и в нем не было ни приветствия, ни прощания. Дядя Хэл считал, что раз на письме указан адрес, то предполагаемый получатель очевиден, а печать совершенно ясно дает понять, кто автор послания. Дядя Хэл не тратил время на переписку с идиотами.
«Адам получил назначение в Нью-Йорк, к сэру Генри Клинтону. Минни передала тебе с ним несколько возмутительно громоздких вещей. Дотти шлет свою любовь, что занимает гораздо меньше места.
Джон сказал, что ты делаешь кое-что для капитана Ричардсона. Я знаю Ричардсона и считаю, что ты не должен.
Передавай мое почтение полковнику Спенсеру и не играй с ним в карты».
Уильям подумал, что из всех его знакомых только дядя Хэл мог сообщить так много информации (как всегда, загадочной) в коротенькой записке из нескольких слов. Интересно, полковник Спенсер жульничает в карты или очень хорошо играет? А возможно, ему просто везет. Вне всяких сомнений, дядя Хэл специально не стал уточнять, поскольку, если бы дело было в мастерстве или удаче, Уильям обязательно захотел бы проверить собственные умения, хотя и понимает, как опасно постоянно выигрывать у старшего по званию офицера. Впрочем, разок-другой… Нет, дядя Хэл сам прекрасно играет в карты, и если он счел необходимым предупредить Уильяма, то благоразумнее последовать его совету. Возможно, полковник не жульничает, да и игрок так себе, но зато обидчив и вполне может отомстить, если будет проигрывать слишком часто.
«Ну и хитер же старый дьявол!» — не без восхищения подумал Уильям о дяде.
Уильяма больше беспокоил второй абзац. «Я знаю Ричардсона…» В данном случае Уильям хорошо понимал, почему дядя Хэл опустил подробности: почту мог прочитать кто угодно, а уж послание с гербом герцога Пардлоу наверняка привлекло внимание. Хотя непохоже, что печать вскрывали, но Уильям не раз видел, как его собственный отец при помощи нагретого ножа ловко снимает печати, а потом возвращает на место, и не питал иллюзий по этому поводу.
Уильям озадачился вопросом: что именно дядя Хэл знает о капитане Ричардсоне и почему советует прекратить сбор информации? Судя по всему, отец рассказал дяде Хэлу, чем занимается Уильям.
А вот еще пища для размышлений: если бы папа сообщил брату о его, Уильяма, занятиях, то тогда дядя Хэл наверняка поведал бы отцу все компрометирующие факты о капитане Ричардсоне, коли таковые имеются. А если он это сделал…
Уильям отложил записку дяди Хэла и вскрыл первое письмо отца. Нет, ни слова о Ричардсоне… Во втором? Тоже ничего. И только в третьем нашлась завуалированная ссылка на разведку, да и то лишь просьба об осторожности и непонятный намек на его, Уильяма, рост.
«Высокий человек всегда заметен среди других людей, особенно если опрятно одет и смотрит прямо».
Уильям улыбнулся. Он ходил в школу в Вестминстере, где все уроки проходили в одной большой комнате, перегороженной занавеской, которая разделяла учеников на аристократов и простолюдинов. Однако мальчики разных возрастов учились все вместе, и Уильям быстро понял, когда и как стоит привлекать к себе внимание, а когда лучше оставаться в тени. Все зависит от окружения.
Ладно. Что бы там дядя Хэл ни разузнал о Ричардсоне, отца это нисколько не тревожило. Уильям напомнил себе, что информация не обязательно должна быть компрометирующей. За себя герцог Пардлоу не