Эхо прошлого - Диана Гэблдон
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
От тепла моего рта по телу Джейми пробежала дрожь, и я невольно обхватила ладонями его яички.
— Пресвятой боже, — выдохнул он, и его руки легко коснулись моей головы, словно благословляя.
— Что ты сказала? — спросил он мгновением позже.
Я оторвалась от своего занятия, чтобы вздохнуть.
— Я говорю, что нахожу «гусиную кожу» весьма эротичной.
— Гораздо эротичнее то, от чего она появляется, — заверил Джейми. — Сними рубашку, саксоночка. Я почти четыре месяца не видел тебя обнаженной.
— Ну… да, не видел, — согласилась я, чуть помешкав. — И я не уверена, что хочу, чтобы ты смотрел.
Джейми поднял бровь.
— Почему это?
— Потому, что я долгие недели не выходила из дома, не видела толком солнца и почти не двигалась. Сейчас я, наверное, выгляжу, как одна из личинок, что живут под камнями, — жирная, бледная и рыхло-влажная.
— Влажная? — переспросил он, расплываясь в улыбке.
— Рыхло-влажная, — с достоинством ответила я, обхватив себя руками.
Джейми сжал губы, медленно выдохнул и, склонив голову набок, принялся меня разглядывать.
— Мне нравится, когда ты пухленькая, но я прекрасно знаю, что это не так, — сказал он. — Каждую ночь с конца января я обнимаю тебя и чувствую твои ребра. Что касается белизны — так ты всегда была белой, сколько я тебя знаю, меня этим не удивишь. А уж если говорить о влажности…
Он протянул руку и, шевельнув пальцами, поманил меня к себе.
— Думаю, мне это понравится.
Я хмыкнула, все еще неуверенно. Джейми вздохнул.
— Саксоночка, я не видел тебя без одежды целых четыре месяца. Значит, если ты сейчас снимешь рубашку, то будешь самым прекрасным зрелищем из всего, что я видел за эти четыре месяца. Не думаю, что в моем возрасте я вспомню, что было раньше.
Рассмеявшись, я без дальнейших возражений встала и потянула за тесемки на горловине сорочки, потом изогнулась, и она соскользнула, упав у моих ног.
Джейми закрыл глаза, глубоко вздохнул и снова открыл.
— Я ослеплен, — тихо сказал он, протягивая мне руку.
— Ослеплен, как лучами солнца, которые отражаются от снежной равнины? — спросила я с сомнением в голосе. — Или как если бы ты столкнулся лицом к лицу с Горгоной?
— От взгляда на Горгону превращаешься в камень, а не слепнешь, — назидательно сообщил Джейми. — Хотя, если подумать…
Он потыкал себя указательным пальцем.
— Я еще могу превратиться в камень. Да иди же сюда, ради бога!
Я подошла.
* * *
Заснула я в тепле тела Джейми, и через некоторое время проснулась, уютно закутанная его пледом. Я потянулась и потревожила белку, которая которая рискнула спуститься по ветке над моей головой, чтобы лучше меня рассмотреть. Ей явно не понравилось то, что она увидела, и она возмущенно зацокала.
— Ох, тише! — сказала я, зевнув, и села.
Белка сочла это оскорблением и устроила настоящую истерику, но я не обращала на нее внимания. Как ни странно, Джейми ушел.
Сначала я подумала, что он отошел в лес по нужде, и быстро огляделась, но Джейми нигде не было. Тогда я завернулась в плед и встала на ноги, однако не обнаружила никаких следов Джейми.
Я ничего не слышала, пока спала; наверняка если бы кто-то пришел, я бы проснулась… или Джейми бы меня разбудил. Я прислушалась, но, поскольку белка ускакала по своим делам, услышала только обычные звуки просыпающегося по весне леса: шепот и порывы ветра в свежей листве деревьев, редкий треск падающей ветки, приглушенный стук отскакивающих от земли прошлогодних сосновых шишек и каштанов, далекий зов сойки, пересвист стайки крохотных поползней, искавших, чем бы поживиться в высокой траве, шуршание голодной полевки среди прелой листвы.
Сойка все кричала, вскоре к ней присоединилась еще одна, вторила пронзительно и тревожно. Может, Джейми ушел в ту сторону?
Размотав плед, я надела сорочку и ботинки. Близился вечер. Мы — ну, по крайней мере я — проспали довольно долго. Солнце еще грело, но в тени под деревьями стало прохладно. Я накинула шаль и сунула под мышку свернутый плед Джейми, наверняка пригодится.
Я пошла на зов соек вверх по холму, прочь от поляны. Пара соек гнездилась у Белого ручья, всего лишь пару дней назад я видела, как они вьют гнездо.
Белый ручей находился совсем рядом от места для нового дома, но почему-то именно у этого источника казалось, что вокруг непроходимая глушь. Он брал начало посреди небольшой рощицы, где росли белый ясень и болиголов, а с восточной стороны его закрывал скалистый выступ, изъеденный лишайником. Любая вода создает вокруг себя ощущение жизни, а горные родники несут с собой особое чувство тихой радости, которая поднимается прямо из сердца земли. Белый ручей, названный так из-за огромного белого валуна, который, как страж, стоял над его заводью, дарил нечто большее: чувство непоколебимого спокойствия.
Чем ближе я подходила, тем крепче становилась уверенность, что именно там я и найду Джейми.
— Здесь есть то, что слушает, — однажды сказал он Брианне, как бы невзначай. — Похожие водоемы встречаются в горах Шотландии, там их называют священными. Поговаривают, что возле этих источников живут святые и слушают людские молитвы.
— И какой же святой живет у Белого ручья? — скептически спросила она. — Святой Киллиан?[28]
— Почему именно он?
— Святой покровитель больных подагрой и ревматизмом, а также маляров.
Джейми рассмеялся и покачал головой.
— Уж не знаю, что обитает в этих водах, но оно намного старше понятия «святой», — заверил он Брианну. — И оно слушает.
Я мягко ступала, приближаясь к ручью. Сойки затихли.
Джейми был там: в одной рубашке сидел на камне у воды. Стало понятно, почему сойки вновь занялись своими делами, — Джейми сидел неподвижно, как и сам белый валун, закрыв глаза и расслабленно положив руки ладонями вверх на колени, словно ждал, когда на него снизойдет благодать.
Увидев его, я сразу остановилась. Однажды я уже видела, как Джейми здесь молился: просил Дугала Маккензи о помощи в битве. Не знаю, с кем теперь говорил Джейми, но у меня не было ни малейшего желания вмешиваться в этот разговор.
Наверное, мне следовало бы удалиться, но я боялась, что могу побеспокоить его нечаянным шумом, а еще мне просто не хотелось уходить. Почти весь источник закрывала тень, но лучи пробивались сквозь деревья и ласкали Джейми. В воздухе висела пыльца, и солнечный свет, казалось, переполняли крупинки золота. Солнечные блики играли на макушке Джейми, на гладком высоком своде его стопы, на остром как клинок носу, на высоких скулах. Он словно родился и вырос здесь, был частью и земли, и камня, и воды, а
