Царский сплетник и дочь тьмы - Олег Шелонин

— Даренка! Передай эти гранки Тормгорму, и пусть он засунет их себе в…

— Сам ему их в задницу заталкивай, — откликнулась шустрая девчонка, гремя у печи кастрюлями и сковородками. — Мне на всю эту ораву еще обед спроворить надо.

— И чем тебе Тормгорм не угодил? — усмехнулся юноша, входя в горницу.

— Да ты посмотри, как он статью подписал! — кинулся к нему Левша. — «Агент Банник»!

— Ну, никакой конспирации, — укоризненно покачал головой Виталик. — И вообще, последнее время в моей газете писать начали черт знает что. Пора вводить цензуру.

— А это что такое? — заинтересовался Левша.

— Вот что это такое, — сунул ему под нос кулак сплетник, после чего шлепнул свежий номер «Великореченского вестника» на стол.

— Что-то не так? — заволновался Ваня.

Виталик открыл четвертую полосу и ткнул пальцем в статью про новоявленного святого.

— Я, конечно, наплел Гордону с Василисой всякий бред про рекламу, чтобы от них отвязаться и с заседания боярской думы свинтить под благовидным предлогом, но я точно знаю, что наша газета рекламный бизнес еще не начала раскручивать. И вообще, кроме нас с тобой и Вилли, что такое реклама, никто еще не знает. Быстро отвечай: кто эту статью катал? Что это за независимый корреспондент у нас в Великореченске объявился? Петухова знаю, Курицына — нет!

— Понимаешь, кэп, сижу я вчера за столом…

— Ближе к делу.

— Так я и стараюсь ближе к делу. Сижу вот за этим столом, обедаю, Даренка знатную кашу с молоком сварганила. Только я хотел ложку в миску запустить, а тут в нее через окошко во-о-от такой кошель залетает, — развел руки Левша.

— Такой кошель в миске не поместится, — осадил кузнеца Виталик.

— Ну, значит, вот такой, — свел руки Ванька до приемлемых размеров. — Я кашу с лица стряхнул, кошель вытащил, а там двадцать золотых и бумага с текстом статьи лежит.

— Так ты что, не знамо от кого, материал принимаешь и сразу его в печать?

— Почему не знамо от кого? От тебя.

— От меня?!

— От тебя.

— Чтобы я за собственную статью в собственной газете платил? Ваня, ты что, опух?

— Дык… там же почерк твой! Во, сам посмотри.

Левша кинулся к настенной полке, покопался в кипе бумаг, нашел нужную и протянул Виталику смятый лист. Глаза царского сплетника поползли на лоб. Почерк действительно был похож.

— И впрямь мой… почти мой.

— Так это не ты писал?

— Конечно нет.

— У-у-у… А я подумал, что тебе кто-то за рекламу заплатил. Обрадовался: наконец-то рекламодатель у нас нашелся. Ну, я и отправил материал с ходу в печать.

— Чтоб такого больше не было, — строго сказал сплетник. — Материал брать только из рук проверенных людей. Еще один такой золотой прилет, и я тебя…

— Царь-батюшка, — подскочила к Виталику Даренка с тарелкой каши в руках, — откушать не изволите?

Желание девчонки спасти дядьку от разноса грозного начальства сплетник понимал, но то, как она к нему обратилась, вогнало его в ступор.

— Как ты меня назвала? — еле слышно спросил он.

Девчонка испуганно втянула голову в плечи.

— Да ничего, — успокоил ее Виталик, медленно приходя в себя, — я не обижаюсь. А все-таки кто тебе такую дурную идею подал?

— Так я же между строк читаю. — Даренка поставила тарелку с кашей на стол и выскочила из горницы.

В голове царского сплетника словно что-то щелкнуло, и все сразу встало на место.

— Вилли. Вот подлец! И почерк, главное, как искусно подделал. — Юноша взял со стола газету, еще раз окинул взглядом подозрительную статью. — Осталось только выяснить, за каким хреном тебе это нужно. На чем ты здесь собираешься бабки срубить? Пора и мне между строк читать научиться. Ну, тезка, держись. Я покажу тебе, как без моего ведома бизнес крутить и с благодетелем своим не делиться.

Виталик выскочил из офиса и помчался к выходу с подворья. Вслед за ним вышел озадаченно почесывающий затылок Ванька Левша.

— Видать, рекламодатель мало заплатил, теперь вместе с душой гонорар вытрясать будет, — сообразил он и двинулся в наборный цех разбираться с бестолковым Тормгормом.

— В посольскую слободу! — крикнул сплетник Миколе, оказавшись за воротами, и запрыгнул в карету.

Кратчайшая дорога от подворья Ваньки Левши до ворот, отделявших Верхний град от Среднего, в котором располагалась посольская слобода, проходила по улице Маховой. Вот на этой-то улице карета и попала в «пробку», завязнув в огромной толпе, которая бесновалась около трактира «У Трофима». Она состояла преимущественно из ремесленников, самостоятельно продающих свой товар на центральном базаре Великореченска, селян из ближайших деревень и торгового люда. Виталик прислушался к гомону толпы и понял, что попал на самый настоящий стихийный митинг.

— Долой Дона!

— Да здравствует защитник народа, царя и отечества Женек!

В окошко кареты сунулась счастливая физиономия Петра, подрабатывавшего по заданию ЦРУ на великореченском рынке коробейником.

— Что случилось, Петя? — тревожно спросил Виталик.

— Не зря ты приказал Семену на сегодня дополнительную охрану на рынок отрядить, — радостно сказал коробейник. — Люди Дона решили наших клиентов пощипать. Ух, мы им задали! Ну и народ, соответственно, подключился. Отметелили всех за милую душу. Его братва еле ноги оттуда сумела унести. Теперь народ в тебя окончательно поверил. Точно знают, что ни Дону, ни Кощею платить больше не придется.

— Понял. А теперь брысь, не светись напрасно.

Коробейник убрал голову из окошка и смешался с толпой.

— Вон он! — завопил вдруг кто-то. — Наш любимый криминальный авторитет!

— Точно! Это его карета!

— Ура!!!

— Качать его!

— Э, да вы чё, не надо!!! — завопил Виталик.

Поздно. Восторженная толпа вытащила его из кареты и начала качать, так высоко подкидывая в воздух, что бедолаге оставалось только молиться и надеяться, что внизу его потом все-таки поймают.

— А вот и обещанные двадцать пять баллов, — пробормотал он, в очередной раз взлетая вверх. — Но от Янки их получать приятней, — добавил юноша, уже падая вниз.

Порхая в воздухе, он имел удовольствие лицезреть листовки, которыми обклеили стены трактира его восторженные почитатели. Лозунги везде были приблизительно одинаковые: долой Дона, долой Кощея, да здравствует царский сплетник и его брат Женек. Понятен был и выбор места митинга. С появлением Виталика в этом забавном мире трактир «У Трофима» стал чуть ли не официальной «малиной» главных криминальных авторитетов местной Руси. Теперь народ, окончательно уверовав в царского сплетника и Женька, собственноручно громил базы его конкурентов, вытаскивая из офисов Дона и Кощея мебель.

Энтузиазм масс нарастал, Виталик взлетал все выше и выше, и наконец случилось то, чего он всеми силами в последнее время добивался.

— Да здравствует новый царь-батюшка Женек! — крикнул какой-то особо ярый фанат главного криминального авторитета Великореченска.

Виталик перехватил ошеломленный взгляд стрелецкого воеводы, наблюдавшего за стихийным митингом со стороны, и, оказавшись внизу, начал вырываться из рук своих почитателей.

— Ну что вы, право, это уже лишнее, — с деланым смущением начал отбрыкиваться он. — Спасибо за доверие, конечно, премного благодарен, но о троне я пока как-то не задумывался. Прошу извинить, но меня ждут срочные дела, — сказал он, продираясь обратно к карете.

— Дорогу нашему любимому царю-батюшке Женьку! — завопила толпа.

Карета тронулась, проехала пару кварталов, но не успела свернуть с Маховой, как дверца распахнулась, и в карету на полном ходу запрыгнул Федот.

— Тормози! — мрачно сказал он.

— Ты же не хочешь, чтобы тебя мои фанаты на куски разорвали? — спокойно спросил Виталик. — Сейчас на соседнюю улицу свернем… — Карета свернула, и гомон толпы затих вдали. — Митяй, тормозни! — крикнул юноша.

Карета остановилась.

— Ты что творишь, царский сплетник? — зарычал Федот.

— Провожу агрессивную пиар-компанию, — весело улыбаясь, пояснил парень. — Правда, с пиаром немножко переборщил. Не стоило так резко поборы снижать. Вот что значит правильная экономическая политика! Ты для народа, и народ для тебя. Но перебор, конечно, перебор. На трон меня только завтра должны были выдвигать, а тут на тебе! Да-а-а… не учел я менталитет местных аборигенов. Энтузиазм масс просто поражает.

Глаза Федота стали наливаться кровью.

— Ах ты…

— Успокойся, — рассмеялся Виталик. — Неужели ты думаешь, у меня на родню рука поднимется?

Воевода задумался.

— Тебе напомнить, сколько раз я уже государство в руках держал и по доброй воле Гордону обратно отдавал?

— Тогда почему же…

— А ты думаешь, мне в кайф задницу на троне протирать и слушать пустобрехов-бояр? Оно мне надо?