Проклятый - Анна Мистунина

Лаита заговорила, и Кар щекой почувствовал движение ее груди:

— Все еще хочешь меня убить?

— Да, — прошептал он. Открыл рот, ловя розовый сосок.

Кончики пальцев герцогини пробежали по спине Кара, вызывая сладкую дрожь.

— Прямо сейчас? Если нет, налей даме вина.

Кар поднялся, чуть не потеряв равновесие. Голова кружилась. Сел на полу, среди разбросанной одежды — странно, разве он ее снимал? Может, это сделала герцогиня? Лаита приподнялась на локте, без всякого смущения к наготе насмешливо улыбаясь его растерянности.

— Вино — на столике, — сказала она.

Кар непослушными руками наполнил серебряный кубок. Вернулся к Лаите. Длинный ворс ковра щекотал разгоряченное тело. По-кошачьи сощурив глаза, герцогиня сделала глоток и вернула кубок.

— Пейте смело, ваше высочество. Не отравлено.

Достойного ответа не нашлось, потому Кар молча глотнул пряную жидкость. Вино было густо приправлено специями, от которых по горлу прокатился жар.

— Не смотрите так, принц, — заметила Лаита. — Мне начинает казаться, что я у вас — первая.

Кар поперхнулся вином. Звонким серебристым колокольчиком прозвучал в тишине ее смех.

— Я польщена, ваше высочество. Надеюсь, вы не разочарованы?

— Ты не человек, — сказал Кар. — Как ты можешь?

Лаита с насмешливым удивлением оглядела свое тело, будто искала шерсть или клыки.

— Кто же я, принц?

— Не знаю. В тебе нет ничего… Ни любви, ни ненависти. Даже страха. Ведь я пришел убить тебя.

Герцогиня расхохоталась.

— И все же я привлекаю вас, принц?

— Да, — прошептал Кар. Блики огня играли на ее золотистой коже, и сладкий яд желания опять туманил рассудок. — Но я тебя ненавижу.

— Я тебя тоже, милый, — Лаита забрала вино, двумя глотками допила. Отброшенный кубок зазвенел у камина. Быстрым движением герцогиня притянула Кара к себе. — Я человек, мой принц. Истинный человек. А ты…

«Колдун. Проклятое отродье. Я помню. И теперь уж не забуду…» Кар не сопротивлялся приторной сладости ее умелых ласк. Все, чем жил, о чем мечтал, разрушено этой невероятной ночью, но сейчас это казалось неважным. Он тонул, захлебывался, но не желал всплывать, только не сейчас, пока новая волна огромной силы не выбросила его на берег и не оставила задыхаться от наслаждения.

— Светает, — сказала Лаита.

Так буднично, словно каждую ночь, возвращаясь с бала, попадала в страстные объятия убийцы-мстителя. Кар с трудом вырвался из полусонной истомы. В камине краснели угли, свечи сгорели до половины — и двух часов не прошло с прихода Лаиты. Разве может так быстро измениться мир? Кар, с мечом в руках проникший в спальню герцогини Тосской, был ничуть не похож на того, кто эту спальню покинет. Ничуть.

— Мне надо уходить.

Кар сел — ковер под ними был влажным, — и принялся собирать разбросанную одежду. Герцогиня лениво потянулась, изогнувшись всем телом, будто кошка. Даже сейчас, в изнеможении пополам с горечью, Кар не удержался от жадного взгляда. Лаита заметила, и ее сочные губы сложились в насмешливую улыбку.

— Уходи.

Поднялась, неспешно, дразня и закрепляя победу, прошла в дальний угол комнаты. Достала отороченный горностаем халат. Набросила на плечи. Кар отвернулся, с внезапным стыдом облачаясь в свой наряд простолюдина. Принц!

— Как мне выйти из замка? — хрипло спросил он, подбирая меч.

— Как и вошел, полагаю, — откликнулась Лаита.

Кар обернулся. Герцогиня, полулежа на краю постели, с любопытством наблюдала за ним. Алый шелк подушек оттенял золотистую белизну ее кожи, на лицо упали растрепанные локоны — Кар все еще чувствовал их запах.

— Хочешь, чтобы меня узнали в воротах?

Лаита посерьезнела.

— Нет. Кто тебя видел?

— Никто. Вернее, никто не видел моего лица. Но выйти так же я не смогу.

— Хорошо, — насмешливая гримаса вернулась. — Не хочу, знаешь ли, быть обвиненной в любовной связи с убийцей императора…

Раньше, чем Кар успел ответить, герцогиня крикнула:

— Иннита!

Почти сразу отворилась дверь, и в спальню вошла, протирая сонные глаза, молодая камеристка. Увидев Кара, мгновенно проснулась, пальцы правой руки сложились в охранный знак против колдовства.

— Ваша светлость?

— Выведи этого человека так, чтобы никто не видел, — небрежно приказала герцогиня.

Девушка наклонила голову:

— Да, ваша светлость.

Шагнула в двери, ожидающе оглянулась на Кара. Видно, привыкла выводить поутру мужчин из спальни госпожи.

— Лаита, — Кар приблизился к постели. — Скажи… Моя мать. Она жива?

Синие, как небо, глаза насмешливо сощурились. Улыбка приоткрыла жемчужные зубы.

— Не знаю. Откуда мне знать?

— Не знаешь? Или не хочешь говорить?

Лаита улыбнулась шире.

— Не знаю. Или не хочу. Прощай, милый.

Даже сейчас не поздно было выхватить меч, быстрый шаг, взмах… никто не успеет помешать. Голова покатится, заливая кровью золотых оленей на ковре, роскошное тело рухнет на одеяло, в последний раз изогнется. Кар отвернулся.

— Прощай.

Последнее, что он слышал, вслед за девушкой покидая спальню — мелодичный, как звон серебряного колокольчика, смех.

В большой подвальной комнате, сплошь заставленной ветхими от времени сундуками, девушка открыла тяжелую, окованную железом дверь. Пошла вперед, высоко держа лампу. Беспокойный огонек плясал, освещая неровные сырые стены подземного хода. Кар пошел за этим скачущим светом, за тонкой фигурой камеристки. Холод подземелья вызывал легкую дрожь. Пахло затхлостью. Где-то капала вода. Камеристка Иннита шла впереди, не оглядываясь, но Кар чувствовал: она напугана до полусмерти, и только более сильный страх перед герцогиней не дает девушке с визгом умчаться, бросив в подземелье проклятого колдуна.

Коридор забирал вниз, потом чуть поднялся и показались окованные железом ворота. Возле них на каменной скамье устроился закутанный в теплый меховой плащ человек. Рядом лежали меч в ножнах и толстые кожаные перчатки, над головой на крюке висела лампа. Сам же привратник был занят довольно странным для мужчины делом. Его колени скрывало белоснежное полотно, на котором разноцветными нитками был вышит сложный рисунок. Тонкая игла танцевала в пальцах привратника, стежок за стежком доканчивавшего узор.

Он наверняка давно уже слышал шаги, но работу отложил только теперь, будто против воли принужденный заниматься таким будничным делом, как охрана тайного выхода. Выпрямился, ожидая слов камеристки.

— Выпустите, — негромко сказала та. — Приказ госпожи.

Склонив голову, мужчина зазвенел ключами. Кар мельком посмотрел на полотно. Вздрогнул от неожиданности, вгляделся. Медленно подошел ближе.