Семенов-Тян-Шанский - Андрей Алдан-Семенов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
На склонах Тенгри-тага все отчетливее проявлялись фирновые поляны. Там зарождались могучие ледники, к которым стремился Петр Петрович. Приходилось почти беспрерывно переходить Сары-Джас. Вода приобрела резко зеленый оттенок. Молочная пена сбивалась на камнях.
Гигантский ледник, замыкавший широкую сары-джасскую долину, особенно интересовал Семенова. Ледник величаво спускался с фирновых полей Тенгри-тага и крутым обрывом падал в долину. «Оконечность ледника характеризовалась своим цветом, уподоблявшимся цвету почерневших мраморных статуй… Ледяная масса, составлявшая оконечность ледника, имела метров 100 высоты. Лед ее трещин имел светло-зеленый цвет. Из-под ледника с силой вырывался один из горных истоков Сары-Джаса…»
Семенов стал откалывать молотком кусочки льда — ледник звенел, как железо. На поверхности его маячили «столы» — каменные глыбы на ледяных подставках.
Через много лет этот величайший тянь-шаньский ледник будет назван именем Семенова.
Ночь застигла путешественников, когда они спустились к подножью Тенгри-тага. Кошаров, довольный удачными зарисовками, дремал. Семенов опять сидел над дневником. Казаки вспоминали родные места, богинцы, как всегда, пили крепкий зеленый чай.
— Кочкары, кочкары! — закричал проводник.
Высоко над их головами, на узком уступе стояли три барана с крутыми огромными рогами. Животные казались совершенно черными на голубоватом небе. Их горделивая осанка и мощные размеры восхитили Петра Петровича.
— Бараны Марко Поло! Сказочные животные еще существуют! Венецианцы смеялись над Марко Поло, нам, надеюсь, поверят ученые. Не стреляй! — положил он руки на винтовку Кошарова.
— Они вне выстрела, — согласился Павел Михайлович, опуская винтовку. — Недурно бы иметь такой редкий трофей.
Художник пронзительно свистнул.
Кочкары подпрыгнули, и все разом кинулись в пропасть. Они летели над бездной и, кажется, должны были разбиться насмерть. Но кочкары ударялись широкими рогами о выступы обрыва, отскакивали и продолжали падение. Они достигли дна пропасти, перевернулись, встали на ноги и скрылись.
Путешественники долго не могли успокоиться. Только после ужина Петр Петрович принялся за укладку своих сокровищ — никем еще не виденных растений Тенгри-тага. Между собранными растениями были четыре новых вида. Особую ценность представляли светло-розовая с серыми листьями богиния и «тюйэ-уйрюк» — верблюжий хвост.
Работая над гербарием, Петр Петрович поглядывал на горную долину, покрытую темно-синими коврами генциан, на голубые полосы обыкновенных незабудок, тянувшихся по склонам Тенгри-тага.
2 июля он вернулся в аулы манапа Бурамбая. Здесь его ожидали важные, хотя и печальные, новости. Киргизы из рода Бурамбая посетили Кашгар. В Кашгаре властвовал жестокий и беспощадный ходжа Валихан, уже несколько лет терзавший страну и народ. К нему-то и прибыл зимой 1856 года немецкий географ Адольф Шлагинтвейт. Кашгарский владыка сначала дружелюбно принял отважного путешественника, а потом неожиданно приказал казнить его. Адольфу Шлагинтвейту отрубили голову на кашгарской базарной площади.
Семенов молча выслушал печальное известие. Он так и не смог узнать от киргизов причин и подробностей гибели Шлагинтвейта, но еще сильнее укрепился в мысли: в Кашгарию надо посылать только подходящего для этой цели поручика Чокана Ва-лиханова.
Вторая новость была тоже из невеселых. Союзник Семенова султан Тезек захвачен в плен султаном Большой орды Тарыбеком. Закованный в кандалы лежит Тезек в юрте мятежника. Тарыбек грозится выдать его сарыбагишам.
Семенов бросился на выручку Тезека…
Храпели взмыленные лошади. Впереди мчались Семенов с Кошаровым, на ходу меняя загнанных лошадей на свежих. Как мог оказаться в плену Тезек — человек отчаянной храбрости? Тезек, который был грозой сарыбагишей? Из бестолковых ответов манапа Бурамбая Семенов понял одно лишь — мятежный султан пригласил Тезека для каких-то переговоров. Тезек оставил свой отряд и с четырьмя товарищами отправился к Тарыбеку. Тот схватил султана и заковал в кандалы. Двум спутникам Тезека удалось бежать. Они-то и принесли Бурамбаю весть о плене своего султана.
За семь часов скачки Семенов одолел почти полтораста верст. Ночью добрался до кочевий Тарыбека, в глубоком овраге остановил казаков.
— Черт знает как не хочется лезть в драку с этим Тарыбеком, — выругался Петр Петрович, срезая нагайкой зеленую стрелу дикого лука.
— А если Тарыбек уже выдал Тезека сарыбагишам? — осторожно спросил Кошаров.
Семенов, не отвечая, поднялся с камня. В овраг поодиночке спускались отставшие богинцы.
— Больше ждать нельзя. Если Тарыбек узнает о нашем появлении, он покончит с Тезеком. Надо немедленно ворваться в его аул. Предупреждаю: никаких насилий над киргизами. Захватывайте Тарыбека, ищите Тезека, — приказал Петр Петрович, строго посматривая на казаков.
Они влетели в аул со всей стремительностью, на какую были способны. Аул оказался пустым. Навстречу вышел только брат Тарыбека, изможденный, тощий человек. Испуганно кланяясь и вздымая руки, сказал:
— Султан Тезек ночью бежал. А брат мой Тары-бек уехал в горы.
— Откуда мне знать, что ты говоришь правду? — спросил Семенов. — Кто подтвердит, что Тезек бежал?
— Человек султана. Ему не удалось бежать, и он здесь.
— Приведи этого человека.
Богинец подтвердил, что Тезек бежал ночью.
— Мне удалось снять с него кандалы. Он захватил лошадь и скрылся.
Петр Петрович облегченно вздохнул. Все случилось так, как ему хотелось. Никаких неприятностей, никаких стычек с Тарыбеком. Распрощавшись с братом Тарыбека, он направился к реке Чилик — последнему пункту своего путешествия.
Долина Чилика разделяла две параллельные цепи Заилийского Алатау и показалась Семенову одной из самых широких на Тянь-Шане. Петр Петрович ехал шагом, по привычке рассматривая уже знакомые цветы и травы. Вот цветет кошачья мята, а вот густолиловый клематие. Дикая вишня и сибирская акация переплетаются между собой.
П. П. Семенов на Тянь-Шане. 1856 г.
Боамское ущелье. Рис П.Кошарова.
Озеро Иссык-Куль.
Бурамбай. Рис П. Кошарова.
Рядом с ним на саврасом меринке трясся Павел Кошаров. Ковровые куржумы с упакованными в них рисунками и набросками Небесных гор покачивались у седла. Павел Михайлович чему-то улыбался, должно быть тому, что он первым из художников зарисовал пейзажи Небесных гор, типы людей, их населяющих. Да, он может сказать, что поработал на славу.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});