Курды. Потерянные на Ближнем Востоке - Максим Лебский

Некоторые исследователи[592] называют пятый конгресс – «конгресс ради перемен», указывая на фундаментальные изменения в стратегических целях партии. Взамен независимого государства РПК нацелила свою борьбу на автономию в составе Турции. Для таких выводов дают почву и заявления руководителей партии, Мурат Карайылан заявил в своем интервью: «В 70-е годы мы были в левом сообществе. Под влиянием реального социализма мы поняли право наций на самоопределение как право на отделение. Такое понимание просуществовало до 1993 года. После окончания Холодной войны наш взгляд начал меняться в течение распада Советского Союза. По отношению к Советскому Союзу мы были уже настроены как к ревизионистам. Таким образом, его крах не был травмирующим для нас. Мы выучили из этого урок, который зависит от нашей собственной силы. Перемирие 1993 г. было значительной возможностью. В течение этого периода мы уже повернулись к мнению «решение Курдского вопроса внутри Турции и вместе с Турцией». Это также было важным преобразованием»[593].

Мурат Карайылан – курдский революционер, ближайший соратник Оджалана, один из руководителей РПК на современном этапе

Тем не менее, если мы взглянем на вторую программу РПК, то с полной уверенностью сможем прийти к выводу, что качественным образом по сравнению с первой ее не содержание не изменилось. Третья часть, содержащая перечень необходимых революционных преобразований, практически, в точности совпадает с первой программой. В чем же дело? Почему радикальное изменение политической линии партии не нашло отражение в программе? Для ответа на этот вопрос стоит вспомнить политические настроения масс в Северном Курдистане в 60-е и 70-е гг. Курдская общественная мысль сохранила исторические традиции курдских восстаний XIX и начала XX вв., наряду с этим испытывая на себе мощное влияние социалистических идей. Связующим звеном этих двух идейных потоков была борьба за курдскую государственность. Данная задача была центральным звеном в идеологии многих левых курдских партии в начале 70-х годов, в том числе и РПК. Отказаться от этого означало перевернуть целую страницу в истории национально-освободительной борьбы курдов, выдвинув новые, столь же стратегические задачи. Если не курдское государство, то что? Ответ на этот вопрос требовал от руководства РПК фундаментального переосмысления всей прошлой идейной парадигмы курдского сопротивления, строительство новых философских свай. На наш взгляд, РПК не была готова осуществить это в 1995 г., несмотря на гибкие политические заявления своих руководителей. Переломным моментом, способствующим эволюции партийной идеологии, стал арест Абдуллы Оджалана в 1999 г. Это стало мощнейшим ударом по РПК, продемонстрировав глубокие кризисные тенденции внутри партии. На официальном уровне отказ РПК от достижения курдской государственности произошел на седьмом экстренном конгрессе партии в январе 2000 г. В официальном обращении РПК о седьмом конгрессе было сказано: «Участники конференции пришли после обширных отзывов и обсуждения, которые были разработаны на основе указаний нашего председателя в сложных условиях, к выводу, что демократические перемены и трансформации Турции являются необходимой и актуальной задачей. Было также установлено, что на основе ценностей и достижений нашей борьбы успешная реализация этой задачи возможна.

Наш 7-й Конгресс исходил из того, что демократизация Турции и решение курдского вопроса переплетается, как актуальный вопрос, друг с другом, и особенно реализация прочного мира является основным требованием для этого. В связи с этим седьмой конгресс на основе проекта «Демократическая Турция», предложенного нашим председателем Абдуллой Оджаланом, установил программные и организационные принципы для стратегии политической борьбы»[594].

Абдулла Оджалан, находясь в турецких застенках, занялся глубокой проработкой своей защиты, которую он собирался представить сначала перед турецким судом, а впоследствии и перед европейскими судебными инстанциями. Именно т. н. «защитные речи» стали теоретическим выражением того нового пути, на который встала РПК после пленения А. Оджалана. Ахмед Аккая и Йост Йонгерден распределяет эти тексты на две группы. В первую входят две книги, посвященные защите Оджалана перед судом в Анкаре в 1999 г. «Декларация по решению курдского вопроса» и перед местным судом в Урфе в 2001 г. «Урфа: Символ истории, богословия и нищеты в бассейне Тигра-Евфрата». Вторую группу составили тексты, написанные для ЕСПЧ и Афинского суда. Это фундаментальный двухтомник «От шумерской цивилизации-государства к демократической цивилизации» (2001 г.) и труд «В защиту народа» (2004 г.)[595]. К этому списку следует добавить пятитомник «Манифест демократического общества», из которого на русский язык вышло пока три тома: «Проблема преодоления капиталистического модернизма и демократизация», «Манифест демократического общества. Капиталистическая цивилизация», «Социология свободы».

В своих трудах лидер РПК касается множества спорных исторических и философских вопросов. Прежде всего, удивляет масштаб предпринятых исследований и горизонт автора, пишущего все свои труды, находясь в каменном мешке. В его работах находят для себя место и размышления о значении древней шумерской цивилизации, и анализ перспектив развития современного общества. Абдулла Оджалан считает недостаточным исследование европейской цивилизации на протяжении 500 лет своего существования, что проделал Ф. Бродель. Оджалан ставит другую планку: 5 тыс. лет развития Азии и Европы. Лишь проанализировав указанный исторический путь, возможно найти эффективные ответы на вызовы современности. На мировоззрение Оджалана за последнее десятилетие, по его собственному признанию, оказали мощное влияние такие авторы, как Мюррей Букчин, Иммануил Валлерстайн, Фернан Бродель, Самир Амин[596], Фридрих Ницше, Мишель Фуко, Гундер Франк[597]. При этом невозможно указать на одну фигуру, которую смело можно назвать учителем А. Оджалана. Дело в том, что Абдулла Оджалан, используя ценнейшие исследования указанных авторов, пытается выработать самостоятельное видение проблем современного капиталистического общества и путей их разрешения. И стоит признать, что при наличии определенной размытости и эклектизма это видение нельзя не признать оригинальным.

Главным объектом критики А. Оджалана является государство. Признавая ограниченную прогрессивность государства на определенном историческом этапе, лидер РПК, в целом, оценивает этот институт крайне отрицательно. «Необходимо четко осознать, – пишет А. Оджалан, – что только 1/20 часть классово-государственных структур имеет какой-либо смысл, остальная же часть является неизлечимой раковой опухолью»[598]. Главные основы института государственности были заложены еще во времена существования Шумерской цивилизации. Лидер РПК уделяет этой цивилизации одно из ключевых мест в своем анализе, видя в жреческой культуре Древнего Востока ту противоречивую общественную парадигму, которая была наследована другими культурами. Дихотомия жреческой культуры состояла из двух тенденций, одна – это развитие протонаучных знаний и представлений об устройстве Вселенной, другая – формирование монополии. «Монополия – это организация отторжения от общества прибавочного продукта различными методами, в разное время и на различном пространстве»[599]. «Шумер, как первая государственная модель, – пишет А. Оджалан, – реализовался на базе отрицания неолитического общества как наиболее продолжительного периода всеобщего равенства и свободы».[600]

Ведущими вехами развития классового общества являются три явления: город – класс – государство. «История цивилизации – это распространение данной триады во времени и пространстве»[601].

А. Оджалан не случайно так подробно останавливается на шумерах, т. к. он считает, что курдский народ первым поднял знамя восстания против «шумерского рабовладения и колониального деспотизма». А. Оджалан пишет: «Освободительное движение курдов, имевшее этническую базу и происходившее в течение всей древней истории, стало источником вдохновения всех народов»[602].

Важнейшая задача власти с древнейших времен – обеспечить собственное господство не только на основе военного принуждения, но и закрепить в умах угнетенных крепкую веру в священный характер существующей власти. «Борьба за гегемонию происходит не только в областях накопления, производства и власти: столь же упорная ведется и в сфере знаний. Однако в сфере знаний не может быть установлена постоянная гегемония, основанная на производстве и присвоении прибавочного продукта»[603]. В этом вопросе Абдулла Оджалан ссылается на Антонио Грамши как на исследователя, который наиболее оригинальным путем изучил систему интеллектуальной гегемонии буржуазии[604].