Великая Кавказская Стена. Прорыв 2018 - Михаил Белозеров

Благо, что у него была привычка повязываться полотенцем, потому что он так и застыл на пороге спальни: спиной к нему стояла одна из тех блондинок, которых подцепил Лёха Котов, и беспардонно развешивала в шкафу свои вещи. Его же одежда валялась на полу и попиралась самым бесцеремонным образом. Должно быть, она решила, что номер ещё не освобожден предыдущим постояльцем и решила исправить промашку обслуживающего персонала. В соседней комнате, естественно, раздавался самоуверенный голос Лёхи. Кто ещё мог проникнуть в номер? Только вездесущий Лёха Котов со своими блядями, подумал Феликс.

Он деликатно кашлянул. Блондинка оглянулась на него, как на пустое место, потом взвизгнула, словно увидела привидение, и почему-то швырнула в Феликса своё платье. Феликс, не меняя позы и придерживая одной рукой полотенце на бедрах, поймал платье, как бешеную кошку, и, в свою очередь, отшвырнул его в блондинку. Блондинка с приглушённым визгом вылетела из спальни.

И тут же со словами:

— Ёх! Это ты?! — явился изумлённый Лёха и напялил на морду самое невинное выражение, словно он был здесь ни при чём.

— Что ты здесь делаешь? — спросил Феликс, роясь в дорожной сумке.

— Слушай… — признался Лёха, — я думал, что ты сегодня не приедешь.

— А я приехал, — уточнил Феликс, заявляя тем самым права на свой номер, если Лёха об этом.

— Ну и как?..

Похоже, Лёха рассуждал так: если Феликс съездил удачно, значит, он в хорошем расположении духа, значит, с ним можно договориться, если не удачно, то в действие наверняка вступал план «б».

Феликс раскусил его в два счёта. Ему ли не знать Лёху Котова — великого бабника и сексуального маньяка, помешанного на развратных блондинках.

— Удачно, — ответил Феликс, но почему-то не успокоил Лёху, и он нервно подпрыгнул, поняв, что переговоры будут трудными.

Пусть сам выпутывается, зло подумал Феликс, абсолютно не желая прийти на помощь другу.

— Понимаешь, им поселиться негде, — проникновенным голосом сообщил Лёха, и его круглая физиономия стал честной-честной и просящей до отвращения.

— А я при чём? — удивился Феликс, одеваясь. — Ты хоть подумал обо мне?

Они давно уже играли в игру под названием «мужская дружба». Иногда она их обременяла, иногда делала весёлыми. Но в их дружбе давно возник изъян, который подтачивал её. И пока ни Феликс, ни Лёха не могли разобраться в этом.

— О тебе? — удивился Лёха. Видно было, что подобная мысль даже не посещала его. Он перешёл в наступление: — Чего ты выделываешься? Девочкам жить негде! А у нас два номера. Ёх…

— Не волнуйся, они найдут, с кем и как, даже без тебя, — заверил его Феликс, намекая на те обстоятельства с двумя сотнями заграничных журналистов, которые и так хорошо были известны Лёхе.

— Да ладно… — миролюбиво сказал Лёха. — Чего тебе, жалко? Мы же на них жениться не собираемся.

— Мне не жалко, — ответил Феликс, влезая в белые парусиновые брюки. Он достал носки и светло-кремовые туфли с длинными носами. — Вот и поселил бы их у себя.

— Понимаешь, — замялся Лёха, — моя, Вероника, будет жить со мной.

— А я где? — насмешливо уставился на него Феликс.

Он понял гениальный план друга: проехаться, как обычно, за чужой счёт, обскакать, так сказать, на кривой ножке, и сделать вид, что так и надо.

— Вот я и думаю, где ты будешь жить? — задумчиво спросил Лёха и почесал затылок.

— Я тебя сейчас убью, — пообещал Феликс.

— А как же наша дружба? — Лёха на всякий случай отступил назад.

— Ну ты и фру-у-укт, — удивился Феликс.

— Это ты фрукт, — заверил его Лёха. — Ёх…

— Я фрукт?! — взвился Феликс. — А ты кто тогда?!

— Не переходи на личности, — оскорбился Лёха, но не очень сильно, чтобы иметь пространство для манёвра.

— Я не только перейду на личности, но и укажу тебе и твоим пассиям на дверь! — заверил его Феликс, с угрозой поглядывая на невысокого, но крепкого Лёху Котова.

Драться с ним было крайне сложно. Обычно Лёха ловко подныривал под противника, взваливал его на широкую, как лопата, спину, ну а потом швырял на выбор то ли со ступеней, то ли в окно. Беспроигрышный приём, стоивший некоторым храбрецам сломанных рёбер, если они предпочитали первый вариант. До окон дело, конечно, не доходило, иначе бы Лёхе давно сидеть в тюрьме, потому что приём со спиной у него был отработан до совершенства, а ступени считали многие из оппонентов и мало кто из них возвращался, чтобы продолжить спор.

— А как же я?.. — скромно потупившись, тихо, но чётко спросил Лёха.

— Что ты?.. — вмиг остыл Феликс.

— Как моя личная жизнь? — напомнил Лёха о своих сексуальных правах.

— Ты что, влюбился? — догадался Феликс.

— Тпру-ру-у-у… — как лошадь, придержал его Лёха и с испугом оглянулся на дверь. — Понимаешь, я ещё такой не встречал. Ёх…

Старая песня, подумал Феликс. И каждой он говорит, и каждая ему верит. Находятся же дуры.

— Она что, не знает? — догадался он.

— Не знает, — кивнул Лёха, — женщинам это знать не положено, а то нос задирать будут.

— А чего ты от меня хочешь?

— Пусть её подружка у тебя пока поживёт.

— Что значит «пока»? — насторожился Феликс.

— Ну пока здесь всё не уляжется, — уклончиво ответил Лёха.

— Ладно, — согласился Феликс. — Места всё равно много. А она приставать не будет?

Лёха так на него посмотрел, что Феликс понял: лучше бы он этого не спрашивал. Неизвестно, что Лёха наплёл своим новым знакомым, но план у него был гениальный по своей простоте: честно и открыто поделить блондинок. Только согласия Феликса никто не спросил. Если быть честным, то и спрашивать особенно не следовало бы, потому что в былые времена Феликс с удовольствием воспользовался бы предложением. Но времена были другие и обстоятельства тоже. Так что Лёха сильно ошибся и теперь пожинал плоды своей невнимательности.

Однажды они, будучи в командировке на Кубани, в последний день перед отъездом решили расслабиться. Лёха так и сказал: «Давай сходим к экологически чистым дояркам?» «Давай», — не подумав, согласился Феликс, тем более что экологически чистых доярок был аж целый взвод. В результате их командировка продлилась ровно на то количество дней, сколько им понадобилось, чтобы излечиться от гонореи. Больше Феликс никогда не слушал Лёху. Он перестал быть для него авторитетом в вопросах пола.

— Ты что, изменил ориентацию? — испугался Лёха.

— Так быстро это не делается, — парировал Феликс.

— Ну?! — потребовал Лёха, пропуская мимо ушей плоскую шутку.

— Я изменил не только ориентацию, — пошутил Феликс, — но и имя.

— Имя?.. — не понял Лёха и посмотрел на Феликса очень и очень внимательно.

— Слушай, — поменял тему Феликс. — Ты Гринёву не видел?

— Эту рыжую, что ли? — уточнил Лёха, хотя на его морде было написано, что, разумеется, видел, просто обдумывал, как этот факт использовать с пользой для себя.

— Ну? — нетерпеливо переспросил Феликс.

Ему нужно было знать, ошибся он или нет.

— Видел, а как же, — сказал Лёха, — с этим самым… Глебом.

— Сука! — подскочил Феликс.

— Ага! — безоговорочно согласился Лёха и забыл закрыть рот.

Он и представить не мог, что железный Феликс может влюбиться, и в кого? В какую-то рыжую бестию.

— Да не она, а он!

— А-а-а… Ну да, — закивал Лёха. — Ёх…

Собственно, ему было безразлично, отчего страдает его друг, главное было устроить собственное счастье.

— Ну так что?.. — нетерпеливо спросил он.

— Чего?..

— Насчёт блондинки…

— А… пусть живёт, места всё равно много, — великодушно согласился Феликс.

Номер действительно было огромный, аж из четырёх комнат: двух спален, гостиной и кабинета, не считая ванных при каждой спальне. Америка была щедра по части комфорта для своих сотрудников, тем более что гостиничные номера во вновь испеченной республике были смехотворно дешевы.

— Хорошо, — оценил ситуацию Лёха. — Пусть тогда она займёт ту спальню. А-а-а…

— Пусть занимает, — перебил его Феликс. — А как её хоть зовут?

Одной ногой он уже стоял на пороге комнаты и обдумывал, где ему искать вертихвостку Гринёву Ларису Максимильяновну, а попросту — Лорку.

— Мона.

— Мона? — задержался он от удивления.

Лёха в своём стремлении угодить ему не знал, как и поддакнуть.

— Ну да. В честь одинокой звезды, — шмыгнул он носом.

— Мона так Мона, — согласился Феликс, застёгивая рубашку. — Моны мне ещё не попадались.

Он вдруг обнаружил, что не испытывает привычного интереса к девицам. Неужели после Гринёвой я стал импотентом? — испугался он.

— Это точно! — обрадовался Лёха. — Она, кстати, не прочь с тобой познакомиться. Ёх…

Но Феликс его уже не слышал. Он нёсся на крыльях любви в поисках своей отрады Гринёвой.