Беспамятство как исток (Читая Хармса) - Михаил Ямпольский

Я запер дверь.

Теперь сюда никто войти не сможет.

Я сяду возле форточки

и буду наблюдать на небе ход планет.

Взмахну крылами и на воздух

с землей простившись, отлечу.

Прощай, земля! Прощай, Россия!

Прощай, прекрасный Петербург!

Народ бросает кверху шапки,

и артиллерия гремит,

и едет в лентах князь Суворов,

и князь Кутузов едет следом,

и Ломоносов громким басом

зовет солдат на поле брани,

и средь кустов бежит пехота,

и едет по полю фельдмаршал.

(ПВН, 153)

Эта смесь персонажей разных исторических эпох, конечно, отражает общую мифологию российской "славы", смешивающей воедино Суворова, Кутузова и Ломоносова. Но еще в большей степени (и это особенно хорошо видно в более ранней "Комедии города Петербурга") здесь релевантна та литературная традиция (Лукиан, Данте и т.д.), которая сводит в царстве мертвых героев разных эпох. Лукиан, между прочим, был одним из источников хлебниковских "Детей выдры", вероятно, важных для Хармса.

Однако у Хармса это смешение времен обусловлено определенной позицией наблюдателя. В приведенном фрагменте 1933 года Нико

_____________

18 Там же. С. 112.

История 145

лай II запирает дверь, чтобы никто не мог зайти к нему в комнату, и садится у форточки, служащей ему чем-то вроде телескопа для наблюдения за небесными телами19. История, как "эпоха", как остановка времени, обеспечивающая сосуществование некоего сообщества, задается в результате помещения наблюдателя вне наблюдаемого универсума.

Царь превращает себя в наблюдателя, способного скользить по временной оси и маркировать в качестве "теперь" любой момент минувшего. Эта изоляция и позволяет времени слоиться, слоям перемещаться, перемешиваться и соединять воедино разные временные пласты.

В "Комедии города Петербурга", писавшейся ранее (начата в 1926 году) и, к сожалению не полностью сохранившейся, очевидны мотивы, прямо связывающие ее с цитируемым фрагментом. Там также действует Николай II, также первостепенное значение имеет тема Петербурга-Ленинграда. "Комедия города Петербурга" в гораздо большей степени, чем более поздние тексты, ориентирована на заумь и поэтику абсурда. Здесь и смешение времен куда более радикальное. Петр I, Николай II тут действуют одновременно с комсомольцем Вертуновым, чье имя отсылает к вращению, возможно, светил или часов.

9

Одна из загадочных тем "Комедии" -- тема сторожа. Фигура сторожа, Цербера (в "Божественной комедии" -- фурий, Медузы) от античности до Кафки воплощает неприкосновенность границы между мирами, обычно миром живых и миром мертвых, а в интересующем меня аспекте -- мира минувшего и мира актуального. ,

В Библии роль сторожей выполняют ангелы-хранители. Например, в "Исайе": "На стенах твоих, Иерусалим, я поставил сторожей, которые не будут умолкать ни днем, ни ночью" (62, 6). Хранитель возникает и в особенно значимой для Хармса книге Ветхого завета -- "Книге Даниила": "И видел я в видениях головы моей на ложе моем, и вот, нисшел с небес Бодрствующий и Святый" (4,10). "Бодрствующий" -- все тот же ангел-часовой. Ангел впервые играет такую роль именно в "Книге Даниила"20. Неподвижность ангела позволяет времени состояться. Обэриутская метаморфоза ангелов, придуманная Липавским,-- "вестники". Они также совершенно неподвижны и существуют вне времени. Друскин записал в 1933 году:

Жизнь вестников проходит в неподвижности. У них есть начала событий или начало одного события, но у них ничего не происходит. Происхождение принадлежит времени (Логос, 91)21.

____________

19 В "Детях выдры" в начале второго "паруса" упоминается Боскович -русский астроном XVIII века.

20 LacocqueAndre. The Book of Daniel. Atlanta: John Knox Press, 1979. P. 78-79.

21 О неподвижности вестников см.: Жаккар, 125.

146 Глава 5

Сторожем в "Комедии" могут быть разные персонажи. Николай II, например, говорит:

Вон рыцарь ходит с алебардой

хранит покой чиновника.

Вон сторож, комсомолец Вертунов... (1, 97)

Одновременно в пьесе фигурируют Сторож и Часовой. В одном из эпизодов комсомолец Вертунов назначает сторожем Крюгера, гибель которого -- один из основных мотивов второго действия:

Царь не волнуйся.

Я приказал стоять у входа Крюгеру

он смел и безобразен

мальчишка не пройдет

и ветер не промчится22

он всякого поймает за рукав

толкнет в кибитку

свистнет пальцем,

не бойтесь!

Крюгер воин.

Он хранит.

(1, 101)

Гибель Крюгера -- событие невероятной важности. Факельщики связывают с его смертью наступление ночи:

В небе лампа потухает

освещая Ленинград.

(1, 103)

Петр произносит отчаянно-трагические монологи, в которых странным образом путается минувшее и настоящее. И сам Петр как бы двоится, представая и императором российским, и апостолом, охраняющим небесные врата -- также своего рода часовым. Во всяком случае, его обратимость в часового очевидна:

С тех пор как умер Крюгер

я опечален

.

Тогда у Зимнего дворца печален

стоит как прежде Крюгер на часах

глядит в безоблачное небо Крюгер...

Тпфу-ты!

не Крюгер в небо посмотрел

а ты.

Ч а с о в о й -- Который час?

П е т р -- Четыре.

(1, 104-105)

То, что смерть Крюгера равнозначна исчезновению солнца, а сам он описывается как человек, глядящий "в безоблачное небо", связывает

________________

22 О мотиве ветра, противостоящего часовому, см. ниже.

История 147

Крюгера с темой астрономии, тем более что сам выбор фамилии отсылал к русскому астроному XIX века Адальберту Крюгеру -- директору обсерватории в Гельсингфорсе. Крюгер Хармса протягивает руку Босковичу Хлебникова.

Когда-то Аристотель видел в Боге своего рода неподвижного наблюдателя за космическими часами, обеспечивающего наличие объективного времени. Часовой у Хармса выполняет отчасти сходную роль. Неподвижность часового постоянно подчеркивается, как едва ли не основное его качество. В тексте 1933 года часовой выведен в качестве героя, постепенно замерзающего и превращающегося в кучу снега и льда (3, 68--69). Такое же одеревенение часового описано в стихотворении Заболоцкого "Часовой" (1927), который "стоит как башня" и одновременно ассоциируется с часами:

Там вой кукушки полковой

Угрюмо тонет за стеной.

(Заболоцкий, 22)

Наблюдение за планетами, конечно, связано с мотивом наблюдения и измерения времени. Такова основная и почти единственная функция хармсовского часового. В качестве наблюдателя-великана Крюгер появляется в загадочном стихотворении 1929 года "Папа и его наблюдатели". При этом "папа" в конце стихотворения оказывается просто "золотой звездочкой", летающей по небу (1, 78--79).

Сторож или часовой у Хармса охраняет ход времени. Часовой должен следить за временем, но быть, как "вестник", вне времени и движения. При этом переход из вневременного состояния к тикающим часам может пониматься как переход из позитивного в негативное. В стихотворении "Дни клонились к вечеру" (1931) упоминается дьявол, разгуливающий "по улицам в образе часовщика" (3, 104). От ангела-часового до дьявола-часовщика -- один шаг. Выражение "стоять на часах" понимается в пьесе буквально. Характерно, что часовой при этом сам не знает времени, вместо пароля он спрашивает: "Который час?" -- а Петр машинально отвечает: "Четыре".

В первоначальных вариантах пьесы связь Крюгера со временем еще более очевидна. Хармс обнажает ассоциацию Крюгера с пушкой, как известно, выстрелами отмечавшей ход времени в Петербурге. Петр в первоначальном варианте своего монолога замечает о Крюгере: "Не человек, а пушка!" (1, 190). Смерть Крюгера в черновых набросках связывалась с выстрелом отмечавшего ход времени орудия. Комсомолец Вертунов так характеризует Крюгера:

Смотрите.

Как свечка стоит и не вздыхает

пушку слушает, ушами востроглаз...

(выстрел. Крюгер падает.)

(1, 189)

При этом пушка не просто отмеряет время, она "называет" его. Хармс пишет в одном из стихотворений 1931 года: "...на Неве грохотала пушка, называя полдень..." (3, 104). Выстрел -- это имя, подоб

148 Глава 5

ное "раз" или "тюк". Выстрел "называет" момент и одновременно останавливает ход времени. В небольшом фрагменте 1933 года говорится:

Остановка истории!

На Неве стреляют из пушек! (Х2, 60)

10

Крюгер -- это своего рода часы "при оружии", своим ходом производящие подобие временного порядка. Одним из его "метрических" орудий, которыми он отмеряет время и охраняет его с чрезвычайной пунктуальностью, является сабля. Сабля, конечно, -- очень странная мера времени. Возможно, первоначально она возникает как русская трансформация французского слова sable -- "песок" и ассоциируется с песочными часами (sablier).

Сабля формой несколько напоминает часовую стрелку. В "Елизавете Бам", где тема времени играет существенную роль, Петр Николаевич сражается с Папашей Елизаветы за ее жизнь. И сабли, столкнувшиеся в поединке, напоминают стрелки часов, отмеряющих жизнь: