Танец для двоих - Виктория Клейтон

— Но это сорт сплетен, которые я обожаю, — настаивала Лалла. — Хорошо, если ты такой ханжа, я сама все расскажу… Она была красивой, хорошо образованной американкой, которая мечтала выйти замуж за герцога. Глэдис удалось осуществить свою мечту, когда ей исполнилось сорок лет. Многочисленные препятствия, которые она преодолела, не сломили ее. Стремясь сохранить красоту, она настояла на пластической операции — ей казалось, что ее нос недостаточно идеален, она же хотела классический греческий профиль. Глэдис сделали инъекцию воска в переносицу и случайно занесли инфекцию. Со временем воск поплыл вниз, и на ее подбородке образовались два уродливых нароста. Она была вынуждена носить высокие воротники, чтобы прятать их. В конце концов бедняжка сошла с ума.

Леди Инскип швырнула вилку и нож на стол, ее тарелка зазвенела от удара.

— Послушай, Милли! — решительно вмешался Френсис. — Помнишь, я обещал тебе подарок на день рождения? Я уже заказал билеты на «Рудигор».

— О Френсис, как мило! Ты самый лучший на свете брат! — Леди Инскип улыбнулась, ее губы немного дрожали.

— Как насчет того, чтобы спеть дуэтом после ужина? — продолжил Френсис. — Давай попробуем песню о весельчаке, который впал в уныние, не ел и не пил, потому что по уши влюбился в юную леди.

— Замечательно! — Леди Инскип захлопала в ладоши от восторга.

— Сюзан, ты сыграешь для нас? — спросил Френсис таким тоном, что было очевидно — вопрос чисто риторический.

Сюзан в ответ посмотрела угрюмо.

— Мы собираемся немного потанцевать в оранжерее, — сообщила Лалла. — Конечно, если Сюзан не согласится сыграть для вас, нам придется отказаться от этой затеи.

Сюзан ответила ей взглядом, полным скрытой ненависти.

— Танцы? Ты стала романтичной, Лалла, — сказал Френсис с деланной искренностью. В его словах чувствовалось что-то неприязненное, спрятанное глубоко внутри, как булыжник в снежном коме.

— О нет. Это все оттого, что я хочу развлечь немного Виолу и Джайлса. Они умирают от холода и скуки. Джайлс сказал, что его постель была настолько сырой, что он боялся утонуть.

— Лалла, ты преувеличиваешь!

Мне показалось, что Джайлс смутился.

— Ничего подобного, я говорю правду.

Их спор звучал, как шутливая ссора любовников, с приглушенным желанием с одной стороны и легким поддразниванием с другой. Мне стало неинтересно, я перестала слушать. Другие мысли одолевали меня. Я размышляла о словах Джайлса. В моем воображении возникла картина гигантского моря — несметное количество прозрачных существ, кишащих в соленой воде под палящим солнцем. Понадобились миллионы лет, чтобы превратить их в белый камень. Трудно было поверить, что на месте особняка, где мы расположились, когда-то плескались волны. Меня утешала мысль о том, насколько мелочны наши повседневные заботы перед лицом вечности. Самое большее, на что мы могли рассчитывать после смерти, — это на то, что наши кости послужат полезным строительным материалом для жизненных форм, пришедших нам на смену. Я задавала себе вопрос: каким образом все это многообразие видов могло существовать, расти и развиваться? Как мир мог возникнуть без вмешательства Творца? Чем глубже я познавала Природу, тем больше убеждалась в существовании великодушного, занятого созиданием Бога.

Сэр Джеймс положил ложку на стол.

— Это было то, что я называю первоклассным пудингом, — сказал он, глядя мне прямо в глаза. Первый раз с момента нашего прибытия в Инскип-парк он обратил на меня внимание.

Леди Инскип позвала меня, Лаллу и Сюзан за собой. Мы последовали в гостиную пить горький кофе. Я сварила кофе перед ужином: кажется, я насыпала в воду слишком много порошка. Через пятнадцать минут к нам присоединились мужчины. Френсис, прихрамывая, шел впереди. Он опирался на палку. Было заметно, что каждый шаг дается ему с большим трудом. Доковыляв, он рухнул в большое кресло, которое стояло возле рояля. Немного погодя он взмахнул палкой, и Сюзан немедленно подбежала к нему. Я с сочувствием наблюдала, как бедная девушка металась в поисках нот, а потом, установив их на пюпитр, безропотно села за рояль. Сэр Джеймс уселся так далеко от рояля, как только мог. Он раскрыл газету, словно пытаясь отгородиться ею от окружающего мира. Большой датский дог Вольдемар положил огромную голову хозяину на колени.

Джайлс, Лалла, Джереми и я в спешке покинули гостиную. Нип и Надж последовали за нами. Я от всей души сочувствовала Сюзан, но не было такой силы, которая смогла бы заставить меня остаться. В детстве, во время учебы в школе, я испытывала подобные чувства — ужасную смесь жалости и стыда. Всегда находился кто-то, кого не очень хотели принимать в компанию. Бедная девочка могла быть слишком толстой или не модно одетой. Я никогда не могла найти в себе мужество встать на ее защиту или подружиться с ней. Я была счастлива тем, что меня принимали в круг избранных — haute monde[24].

— Попробуйте новую версию «атомной бомбы», — сказал Джереми, зажав в руках графин с чем-то, похожим по цвету на лондонский туман — таким же густым и серо-коричневым. — В рецепте написано: смешать бренди и абсент в равных пропорциях, но у нас нет абсента, я добавил перно и калуа [25]. Мне кажется, получилось неплохо.

Я осторожно сделала глоток. Вкус и правда был превосходный.

— Я должна кое в чем признаться, — сказала я, когда Джереми обнял меня и закружил в танце. — Я чувствую себя ужасно из-за того, что произошло перед ужином.

— Нет никакой причины для волнений, — промурлыкал мне на ухо Джереми. — Собери свои тревоги и оставь их на пороге!

Я рассказала ему о том, что это я бросила печенье собакам, а они так разошлись, что опрокинули лампу.

— Мне нужно было во всем признаться, но я испугалась твоего отца. Тетя Пусси никогда не простит мне, если узнает. Я была не права и готова заплатить за нанесенный ущерб.

— Я понял, какую лампу ты имеешь в виду. Эту уродливую статуэтку, стоявшую на камине. Я запрещаю тебе говорить о ней. В конце концов это собаки разбили ее, а не ты! — Он прижал палец к губам. — Тс-с!.. Больше ни слова, лучше расскажи мне о своей замечательной тете!

Джайлс и Лалла танцевали в дальнем углу оранжереи, а мы с Джереми двигались в фокстроте, стараясь не наступить на горшки с папоротниками. Нип и Надж путались под ногами, пытаясь согнать нас, как овец, в кучу. «Атомная бомба», кажется, состояла из бренди в гораздо большей мере, чем из всего остального, я быстро опьянела. Джереми не отставал от меня. Он засыпал меня вопросами о моем детстве, любая мелочь, связанная со мной, казалась ему чрезвычайно интересной. Я не хотела рассказывать обо всем и, чтобы отвлечь его от опасных тем, предложила станцевать танго. Он усвоил основные па довольно быстро, и мы двинулись в танце, прижавшись щека к щеке. Мы страшно веселились, перепрыгивая через тела заснувших на полу собак.