Не отворачивайся - Линвуд Баркли

Местные полицейские, которые осматривали «Эксплорер», сказали Дакуэрту, что на полу в салоне валялся чек с заправочной станции, датированный утром субботы. Заправка «Эксон» находилась неподалеку. Дакуэрт все это записал и дал указание, чтобы автомобиль, как только его поднимут, отправили в Промис-Фоллз для тщательной проверки, потому что он имеет отношение к убийству.

На пути к заправке «Эксон» у детектива зазвонил мобильник, прервав его размышления о том, что надо бы где-нибудь перекусить.

— Слушаю.

— Привет, Барри!

— Натали! Привет, дорогая! Как дела? — Разумеется, они находились по разные стороны баррикады, но она ему нравилась.

— Прекрасно, Барри. А ты как?

— Лучше не придумаешь. Твой клиент еще не собрался явиться с повинной?

— Извини, Барри, но пока нет. У меня к тебе вопрос.

— Слушаю.

— Когда проводили обыск в доме Харвуда, эксперты опылили поверхности для снятия отпечатков?

— Нет.

— Почему?

— Натали, дом не является местом преступления. Там искали другое. И нашли в ноутбуке.

— Но посетить сайты, о которых ты говорил, мог не только Дэвид Харвуд.

— А почему тебя волнуют отпечатки пальцев?

— Мне нужны отпечатки его жены, — сказала адвокат. — Если тебе они не нужны, тогда мне придется попросить кого-нибудь сходить туда и снять их.

Детектив насторожился:

— Зачем они тебе, Натали?

— Хочу проверить, нет ли их в какой-нибудь базе данных. Желательно выяснить, кто эта женщина на самом деле.

— То есть ты купилась на его россказни: что его жена проходит по программе защиты свидетелей, — или он теперь придумал, что ее кто-то зомбировал?

— Ты запрашивал в ФБР?

— Да, — ответил Барри. — О ней там никто не знает.

— А почему она носила фальшивые имя и фамилию, ты проверил?

Дакуэрт не проверял, но признаваться не собирался.

— Мне безразлично, какая у нее настоящая фамилия. Важно, что муж ее прикончил.

— Ты идешь совсем не в ту сторону, Барри. Пора бы уже сообразить.

— Всегда рад с тобой пообщаться, Натали, — произнес он и попрощался.

Последнее замечание адвоката испортило ему предвкушение трапезы. Черт возьми, а если она права?

Глава сороковая

Я не помню, как добрался домой из офиса Натали Бондуран. Потрясен, ошарашен, изумлен — все эти определения подходили ко мне. И еще много других. Боже, неужели Джан меня действительно подставила? В это трудно было поверить, но против фактов не возразишь. Тем более что я как журналист, привыкший ими оперировать, должен был уже давно сообразить, что к чему. Но попробуйте после пяти лет супружеской жизни в мире и согласии представить, что любящая жена и замечательная мать вашего ребенка на самом деле бессердечная аферистка. И как все она ловко устроила. Специально для детектива Дакуэрта. Сунула доказательства моей вины прямо ему в руки. Мои рассказы о ее депрессии и предположение, будто она могла покончить с собой, не выдержали проверки. Их никто не мог подтвердить.

Джан меня подставила. Сделала главным подозреваемым. Как во сне я достал ключи из кармана, завел отцовский автомобиль, переехал из одного конца Промис-Фоллза в другой, подъехал к дому, отпер входную дверь и вошел. Остановился в холле. Дом — наш дом — неожиданно стал для меня совсем чужим, словно я вошел сюда впервые. Если все, что происходило тут в последние пять лет, было замешано на лжи и фальши, так можно ли считать это место своим домом? Скорее это декорация, на которой день за днем разыгрывалась какая-то идиотская пьеса.

— Так кто же ты такая, Джан? — громко произнес я.

Я поднялся в нашу спальню, аккуратно прибранную после обыска. Встал около кровати, оглядывая комнату. Платяной шкаф, комод с зеркалом, приставные столики. Решил начать со шкафа. Взял оттуда все вещи Джан. Сорвал с вешалок блузки, платья, брюки и бросил на кровать. Затем атаковал полки, вышвыривая на пол свитера и обувь. Я не знал, что ожидаю найти, но чувствовал острую необходимость вытащить на свет и, может, потом уничтожить все вещи, принадлежавшие моей жене. Покончив со шкафом, я вытащил ящики комода, где лежали ее вещи. Перевернул их, вытряхнул содержимое на кровать и на пол — нижнее белье, чулки, трикотаж — и начал с остервенением рвать.

Черт возьми, почему она ушла? От чего бежала? Куда? Почему исчезновение было для нее так важно, что она решила принести меня в жертву? Кто тот человек, который увез в парке коляску с Итаном? Она ушла из-за него? И самое главное, черт возьми: кто она такая?

Я вышел из спальни, спустился в подвал, взял большую отвертку, молоток и побежал наверх, перепрыгивая через две ступеньки. Открыл встроенный шкаф, вытащил все, что там было, опустился на колени и стал отрывать плинтусы. Дерево трещало и ломалось. Отломанные деревяшки я бросал в коридор.

Ничего не найдя, я занялся встроенным шкафом в комнате Итана. Оторвал там все плинтусы. Закончив, помчался в спальню. И тоже ничего. Но плинтусы были только началом. Я принялся простукивать половицы во всех помещениях дома в поисках мест, которые казались мне подозрительными. Отбросил ковровые дорожки в коридоре наверху и оторвал несколько половиц.

Не обнаружив ничего, я оторвал в других местах еще половицы и спустился на первый этаж. Здесь тоже простучал их, некоторые оторвал. Затем удалил плинтусы во встроенном шкафу в холле. В кухне опустошил все ящики, отодвинул холодильник и заглянул за него. Внимательно осмотрел кладовку. Встал на стул, чтобы изучить верх кухонных шкафов. Ничего.

Вскоре я занялся развешанными по стенам фотографиями в рамках. Итан, Джан, я, снятые порознь, вдвоем и втроем. Фотографии родителей на тридцатилетие свадьбы. Я посмотрел, не вставлено ли что-нибудь между фотографией и картонным задником. Ничего.

В гостиной я распотрошил все диванные подушки, удалив с них чехлы, перевернул стулья и кресла, поставил диван на бок, оторвал прикрывающую низ плотную материю, засунул туда руку, поцарапавшись о скобу.

Затем двинулся в подвал. Перерыл там множество коробок со всякой всячиной. Старые книги, семейные памятные вещи — разумеется, только мои, — разные хозяйственные приспособления, которыми мы давно не пользовались, спальные мешки для походов, кое-что со времен моей учебы в колледже. Как и везде, тут поиски тоже оказались напрасными. Я отчаянно хотел найти хоть что-нибудь, что могло бы навести на след Джан: выяснить, кто она такая на самом деле и куда могла скрыться, но не нашел ни единой вещицы.

Может, Джан прятала в доме только свидетельство о рождении? Или остальное взяла с собой, готовясь с бегству? В конверте, кроме свидетельства, лежал ключ. Странный, не такой, каким открывают двери квартиры. И я вдруг понял: это ключ от банковского сейфа. Еще до встречи со мной Джан положила что-то на хранение в сейф. И вот пришло время это забрать. И что, для этого ей потребовалось засадить меня в тюрьму на многие годы?

Я медленно обошел дом, удивленно осматривая повреждения, будто не имел к ним никакого отношения, потом присел на ступеньку лестницы и принялся рассуждать. Натали Бондуран все правильно сказала: Джан жива, и для того чтобы спасти свою шею, я должен ее отыскать. Не потому, что хочу возвращения жены. Нет. Ради Итана. Я должен спастись от тюрьмы ради сына. Нельзя, чтобы он потерял отца. И я не собирался его терять.

Глава сорок первая

Джан вышла из ювелирного магазина и молча села в пикап. По ее застывшему лицу, чуть дрожащей руке Дуэйн понял: что-то стряслось.

— Что тебе там сказали? — спросил он.

— Поехали! — бросила она.

— Куда?

— Просто поехали. Куда угодно.

— Черт возьми, скажи наконец, в чем дело? У тебя вид, будто ты встретилась с привидением. Что тебе сказали в магазине?

Джан повернулась к нему:

— Что все было напрасно.

— То есть?

— Все, что мы делали, было напрасно. И ожидание потом — тоже. Все без толку.

— Черт возьми, о чем ты говоришь?

— Они ничего не стоят, — медленно произнесла Джан.

— Что?

— Дуэйн, это не бриллианты, а какой-то диоксид. Понимаешь? Они искусственные и ничего не стоят. Ты понял?

Дуэйн ударил по тормозу. Сзади загудел клаксон.

— Нет, не понял.

— Ты глухой, Дуэйн? У тебя проблемы со слухом? Они ничего не стоят.

Лицо Дуэйна стало малиновым. Руки сжали руль так, что побелели костяшки пальцев. «Линкольн», объезжая его, чуть притормозил. Сидящий там мужчина крикнул:

— Эй, придурок, где учился водить машину?

Дуэйн отнял руку от руля, достал из-под сиденья пистолет и наставил в окно.

— Может, ты меня поучишь?

Водитель «линкольна» побледнел и дал полный газ. Дуэйн повернулся к Джан, держа пистолет в руке.

— Давай рассказывай.