Авантюристы - Кэтрин Нэвилл

Утром в четверг, накануне Рождества, Тавиш все еще не сумел пробиться сквозь секретные коды. Павел удалился, решив «бежать от городского безумия», и поэтому, когда зазвонил телефон, я сама сняла трубку.

— Таракая, — зашелестел в трубке почему-то осипший голос Лелии, — это есть вещь крайней важности! Такое несчастье я имею — и ты должна приехать сегодня, сейчас.

— Потише, потише, Лелия. Приехать куда? Я думала, что ты в Европе.

— Да. Я есть в Европе, но теперь я есть здесь — в своей спальне.

Я как-то забыла, что в минуты волнения для Лелии существовала лишь одна форма глагола.

— Давай разберемся во всем по порядку, — отчеканила я. — Ты была в Европе, но теперь уже вернулась домой. А где Джорджиан с Тором? Есть поблизости кто-нибудь, способный все объяснить?

— Нет, Базе мой, я так фатик! Зорзион, она уехала в Европу вместе меня, но Золтан — о, он не будет желать говорить со мной. Она оба очень фаше авек муа.

— Это почему же они оба так на тебя сердиты? — всполошилась я. — Зачем Джорджиан понадобилось ехать вместо тебя в Европу? И почему бы Тору самому не позвонить мне, если у вас трудности?

— Там нет телефона, где он сейчас есть, — заверила меня Лелия. Ах, даже в тюрьме и то есть телефоны — где же он может быть?

— Так он сейчас не с тобой? — выпытывала я.

— Ля? Ма нон! Жэ суй данс ма чамбр!

— Я не имею в виду твою спальню — и имею в виду Нью-Йорк вообще!

— Он близко, но это невозможно для него говорить с тобой самому. Он хочет, чтобы ты приезжала в Нью-Йорк ту де сью — сегодня. И уже заказала тебе билет в аэропрт — ту еа венир? Жэм'эксплик, когда ты прилетишь.

— Когда ты собираешься все эксплик, Лелия? — взревела я. — Я занята здесь и не могу порхать в Нью-Йорк и обратно, когда на носу конец года! Ты лучше передай Тору, что если он хочет со мною поговорить, пусть позвонит сам, мне ненавистны подобные мелкопробные интрижки, и если честно, то меня удивляет, как ему хватило совести впутать в это дело тебя?

— Ту ме кревежур! — вскричала Лелия. — Ты не имеешь совсем доверия ко мне! Ты приедешь сюда — и я сделаю тебе маленькое объяснение, когда мы встретимся.

— Вот что я тебе скажу, — прорычала я, теряя терпение, — я оставлю запись на автоответчике у Тора, и, если это действительно так уж важно, он сможет перезвонить мне сам и все объяснит на английском языке.

— Ты не можешь понимать мой англез… — простонала Лелия.

Чувствуя, что с меня этих игр достаточно, я чмокнула в микрофон и повесила трубку.

И тот же миг замигала лампочка вызова на другой линии. Когда я узнала, кто звонит, тут же забыла о разговоре с Лелией. Менее всего я ожидала нечто подобное: сам господин Петер Пауль Карп, бывший босс Тавиша и нынешний босс Перл, приглашал меня на ленч собственной персоной.

Перспектива провести целый час в его обществе казалась мне хуже самой жестокой епитимьи, но я решилась на это, — по крайней мере можно будет постараться выяснить, что у него на уме.

Мы встретились в ресторане, который он выбрал сам: заведение во французском стиле, чье название переводилось на английский язык примерно как «потеряй все, что можно». Блюдя старые добрые французские традиции, официанты в нем, видимо, считали, что обслуживать клиента — значит прогуливаться с небрежным видом мимо его столика не чаще чем раз в два-три часа, для того чтобы удостовериться, что вам еще не надоело ждать и вы не покинули их заведение. Карп соизволил прийти с пятнадцатиминутным опозданием и тут же навел шороху на весь обслуживающий персонал с метрдотелем во главе; тот, заинтересовавшись шумом в заде, выплыл под конец из недр помещения. Карп все же добрался до столика, за которым я его поджидала.

Он наотрез отказался сразу приступить к деловой части нашей встречи и туг же принялся подробнейшим образом изучать меню и карту вин; когда он наконец выбрал, что заказать, я чуть не подвывала от нетерпения.

— Я только что вернулся из поездки на родину, — сообщил он. — Как мне известно, вы по собственной инициативе отказались от назначения в наш филиал.

— Да, и спасибо вам за рекомендации, — съехидничала я, но он предпочел этого не заметить.

— Это прекрасная страна, Бэнкс. Вам не следовало так поспешно отказываться от предоставившейся возможности. Хотя, конечно, между нами есть разница: я свободно, как и члены моего семейства, владею языком, и все мои предки…

— На самом деле? — перебила я. — Какое совпадение! Я имею в виду предков. Вот если бы еще вспомнить, кем они были…

Наконец-то я задела его за живое, но всего лишь на миг: он просто предпочел переменить тему беседы.

— Я пригласил вас сюда, чтобы кое о чем предупредить, Бэнкс, — многозначительно скривившись, пробурчал он. — Просто перекинуться с вами парой слов как коллега с коллегой. Я слов не нахожу, чтобы описать тот переполох, какой вы устроили, — весь банк гудит, как потревоженный улей. На прошлой неделе мне позвонил Виллингли и сказал, что желает срочно меня видеть. Пошел к нему. И что он сказал: «Бэнкс больше не играет в наши игры». Вы понимаете, что за игры я имею в виду? Игры, в которые играют бизнесмены-мужчины. Будучи немцем, я особенно чутко улавливаю имеющиеся между женщинами и мужчинами различие, вы понимаете?

— Что вы хотите сказать? — спросила я, чувствуя, что скоро стану впадать в бешенство при упоминании об этом издевательстве Матери-Природы.

— Вы ведь знаете, что он весьма близок с Лоренсом — вашим боссом, этот Виллингли. Лоренс даже рекомендовал его в члены Вагабонд-клуба! Возможно, он будет принят уже к концу этого месяца.

— И что я должна изобразить по этому поводу — удариться в слезы? Это меня совершенно не касается. Зато Киви счастлив, Лоренс счастлив — все счастливы и довольны.

— Все, кроме меня, — мрачно возразил он. — Я рассказал вам все это, потому что вы кое-что мне должны.

— Давайте внесем ясность, Карп. Я не должна вам ничего, кроме потраченных на ленч денег — и то в том случае, если вы за меня расплатитесь с официантом. И я знаю все, что вы хотели бы мне сообщить. Киви сам рассказал мне об этом.

— Значит, вам известно и о том, что Виллингли получает повышение? Что его назначают на место Лоренса? И в самом скором времени. Как только Лоренс пересядет на самый верх.

— Пересядет на самый верх? — машинально переспросила я.

Я изо всех сил старалась не подать виду, что потрясена до глубины души. Самый верх — но чего? Да неужели же члены Совета директоров — как бы ни было ограниченно их скудное воображение — наивны настолько, чтобы выбрать такого разнузданного мерзавца, как Лоренс, в президенты банка! Да это же все равно, что посадить лису в курятник!

— Ну вот, теперь вы должны оказать мне услугу, — самодовольно заключил он. — Нет сомнения, что ваши дни сочтены. Вы снова окажетесь под началом Виллигли, — и наступить его очередь предлагать мяч.

— Подавать мяч, — машинально поправила я, хотя и так было ясно, что он имел в виду.

Меня сожрут целиком — с потрохами, если Киви сможет снова дотянуться до меня. Пожалуй, ссориться сейчас с Карпом не стоило: он мог знать о моей участи больше, чем знала я. Имея Киви в качестве босса, я тут же буду вынуждена распрощаться и с моей кражей, и с пари, и с работой, и с репутацией.

— А чего же вы хотите от меня? — спросила я наконец. — Вам лучше поторопиться с просьбой: похоже, я вскоре просто буду не в состоянии ее исполнить.

Он перегнулся ко мне через столик и таинственно прошептал:

— Вы должны избавиться от нее! Она хочет меня уничтожить! Она хочет заполучить мое место, и об этом известно всему свету. И я не выдержу, скончаюсь от кишечной колики, если мне придется дожидаться, пока Виллингли обретет достаточно власти, чтобы избавить меня от нее. Но я знаю, что она вас слушается. Вы можете заставить ее уйти.

— Вы говорите о Перл? — переспросила я, стараясь не расхохотаться ему в лицо.

— Да, — об этой шварц[14], — прошипел он. Эти игрища надо немедленно прекратить. Она точно рехнулась — принуждает меня целыми днями заполнять все положенные формы, выполнять все инструкции из брошюр с красными чернилами, она даже шпионит за мной у дверей отхожего места! Прекрасно известно, что никому и в голову не приходит возиться со всей этой писаниной, ведь тогда ни на что иное просто не останется времени! Но стоит мне позабыть о какой-нибудь ничтожной мелочи — она тут как тут, тычет меня в нее носом! О, она капает мне на мозги с утра до вечера! Мне кажется, что она — настоящая шпионка!

Посмотрев на его толстый раздувшийся нос, я невольно вспомнила, как Тавиш рассказал мне про его пристрастие к кокаину. Но кроме этого, я вспомнила и еще кое-что, мне были известны его незаконные махинации с помощью компьютерных систем.

— Но чем же нужно заниматься, чтобы заинтересовать какого-нибудь шпиона? — как можно более сочувственно поинтересовалась я.