Антикультурная революция в России - Савва Ямщиков

Несмотря на то, что мой выставочный зал неподалёку от Белого дома, я не пошёл к нему в 1991 году. Вернувшись срочно из Италии, когда начались все эти события, я не пошёл туда. У меня были великолепные учителя дореволюционной школы, мой род крестьянский, по маме старообрядческий — они корневики, они построили мельницу, мои деды… Что делали с теми, кто мельницы строил, написано в «Канунах» Белова. И когда мне сказали, что там «за свободу» идёт борьба, я засмеялся: «Какая свобода? Там водку выдают бесплатно!» Разве выдают водку те, кто борется за свободу?

Мне жутко понравилось последнее интервью генерала Варенникова. Когда сказали «путч», он спросил: «Какой путч? Мы пытались спасти страну от Горбачёва, ведущего сознательный курс на её уничтожение». И то, что генерал Варенников отказался от их амнистии и выиграл суд — это ещё одно доказательство того, что я был прав, когда не пошёл к Белому дому.

Я же видел, кто пошёл! Артисты театра «Современник» — господин Кваша и прочие. Какая свобода? Вы что, думаете, они хотели восстановить мельницу моих дедов или наши поруганные святыни? Нет! Все эти театры — «Современник», «Таганка» любимовская, хотя там прекрасные актёры играли — на чём вылезали? Что такое театр «Современник»? Это трилогия Шатрова о большевиках. Они же захлёбывались от восторга, играя Свердлова, Ленина, а Сталин для них был плохим. Я, в отличие от некоторых моих хороших знакомых, отнюдь не хочу идеализировать Сталина, но им не нравилось, что он в жёстких условиях войны обратился к корневым основам русского народа. Была восстановлена офицерская форма, использовались старые методы военной борьбы; он поднял тост за русский народ, за что его больше всего хаяли. Но Россию ведь начали уничтожать Ленин с Троцким, а их воспевали! Какая у Ленина и Троцкого правда может быть? Они всегда лживы! «Ленин — наше всё!» И это воспевалось! Пошли искать «свободу» с криками: «Большевики — негодяи!» И за это их допустили до кормушки.

Благодаря дружбе с Ельциным, процветает Волчек; Любимов вернулся «на коне». Ну какой борец из Любимова? В дни юбилея писали, что он до конца прошёл «советскую Голгофу». Какую Голгофу? Ему единственному Гришин театр тогда построил. Он сам пишет, что его Андропов расцеловал за «Десять дней, которые потрясли мир». Актёры в театре были замечательные. Володя Высоцкий, Коля Губенко, Лёня Филатов. Но ведь и Губенко, и Филатов порвали с Любимовым! Я уверен, что Высоцкий не был бы на стороне его «экивоков» «голого короля» в девяностолетием возрасте… Вон сейчас восседает в Комитете оборонной стратегии некий господин Караганов — учит нас, как любить Америку, на что ориентироваться. Весь в золотых запонках, в «бабочке», в красивых галстуках, довольный, что сидит рядом с президентом. Но наши страдания, беды нашего государства таких не волнуют! Он прекрасно знает, во что превратилась страна благодаря политике Ельцина и Горбачёва, потому что специалисты об этом написали. Выдающийся советский резидент, генерал-майор Юрий Иванович Дроздов, которому немало лет, возглавляет исследовательский геополитический центр, издавший книгу о трагедии, произошедшей со страной, которая гораздо страшнее, чем трагедия Великой Отечественной.

У меня на глазах стали появляться во власти такие люди, как министр культуры Сидоров, который написал аж четыре книжки о Евтушенко — человек из разряда «и нашим, и вашим за двугривенный попляшем». Конечно же, он стал двигать своих. При нём и «всплыл» Швыдкой. Кем был Швыдкой ранее? Средним критиком в журнале «Театр». Разве это что-нибудь подобное Игорю Золотусскому или Валентину Непомнящему? Он был чиновником и человеком — лживым, изворотливым. На заре «перестройки» быстро организовал своё дельце — редакционно-издательский комплекс «Культура». Изданный им огромный фолиант почеркушек Вознесенского может являться разве что пособием для психиатрических больниц.

Со Швыдким я столкнулся, когда начал заниматься трофеями. Он как-то «прилип» ко мне с тем, чтобы издать фолиант о «Бременской коллекции», выставку которой мы готовили. Снимал у меня в выставочном зале Института реставрации фильм о бременских листах с Игорем Костолевским в роли ведущего. Швыдкой вроде бы разделял мою позицию: не отдавать немцам безвозмездно ни одного предмета. В том, что он человек ничтожный, я убедился, когда в ответ на мою просьбу дать один экземпляр Бременского альбома, ответил:

«Книга дорогая, надо купить».

Карьера Швыдкого поднималась, как опара на дрожжах: замминистра культуры, председатель ВГТРК, министр культуры! Человек, неспособный делать что-либо основательное, полезное для государства, занял огромную нишу у кормушки. И отношение своё к трофеям изменил мгновенно, когда дельцы «оттуда» поманили его выгодами. Я этих дельцов хорошо знаю: представителей Гугенхаймовского центра Ника Ильина и Томаса Кренца. Они ведь сначала подкатывали под меня, не понимая, что я, вольно или невольно, практически несу ответственность за наше культурное наследие как гражданин и как профессионал. Разобравшись во мне, они протянули свои щупальца к Швыдкому, который слился с ними в экстазе.

О какой демократии можно говорить после того, как в телепередаче «Постскриптум», посвящённой трофеям, Николай Губенко, бывший министр культуры и председатель комитета по культуре Госдумы, а нынче депутат Московской Думы, официально заявил: «Господин Швыдкой, я чётко знаю, что за Бременскую коллекцию Вы получаете 280 миллионов долларов отката». Почему оскорблённый не подал в суд? А сколько было публикаций об антикварной торговле его жены; о том, как они для своего дачного участка отрезали кусок Рижской автострады… И всё это сходит с рук! Никогда не забуду, как в одном телеинтервью возмущённый действиями Швыдкого В.И. Колесников, тогдашний заместитель Генерального прокурора, сорвался: «У меня на этого господина немало дел заведено!» Но Владимиру Ильичу быстро указали на его место.

Что же за феномен такой — Швыдкой?

Ответственно докладываю, что последние двадцать лет он является самым активным уничтожителем нашей народной памяти и культурного наследия России!

Его годами вялотекущее пошлейшее шоу «Культурная революция» бездарно. О нём и говорить-то противно. Министр культуры вещает: «Музеи — кладбища культуры»; «Пушкин устарел»; «Русский язык без мата невозможен». И наконец, договорился пигмей ещё вот до чего: «Русский фашизм страшнее немецкого». Последнее заявление совпало с публикациями в прессе о готовящейся «безвозмездной» передаче в немецком посольстве Бременской коллекции. Безвозмездно для России, но не для команды Швыдкого. Хорошо, что Губенко подключил прокуратуру и предотвратил преступление. Выступая на Российском телевидении, я заявил: «Господин Швыдкой, вы не можете участвовать в спорах по поводу Бременской коллекции после вашего восхваления немецкого фашизма. Вам лучше защищать интересы Гитлера, Геринга и Гиммлера. Вам их фашизм нравится? Соскучились по тёплым печкам Дахау и Освенцима? Русского фашизма, господин «соврамши», нет и быть не может изначально. Спросите у любого немца!»

А если бы он был, то не было бы Швыдкого. Народ русский богобоязненный, терпеливый и мужественный. Потому и терпим швыдких. Если кто-то мне скажет о моих ксенофобских позициях, я могу ответить, что сегодняшнее утро начал с того, что позвонил в Ярославль Илье Борисовичу Рабиновичу — человеку, который возродил Рыбинский музей, который прошёл войну, был капитаном первого ранга. Ему уже под девяносто лет. Он еврей, но для меня это не имеет никакого значения. Прежде всего, он человек, который служил государству как воин, а потом — как музейный работник. И таких у меня много. Нет, «господа швыдкие» — это не национальность, это каста тех, кто ненавидит нашу культуру.

В юбилейные гоголевские дни нерадивые чиновники в усадьбе на Никитском бульваре, где жил и умер великий Гоголь и где должен открыться единственный в России музей классика, устроили жалкое подобие Диснейленда и кунсткамеры. Все без исключения средства массовой информации предали остракизму чудовищную поделку. И только шоумен Швыдкой написал в «Российской газете» о блистательном музее Гоголя. Блистательным он назвал и дешёвенький фильм телепопрыгунчика Парфёнова о Гоголе, который и близко не стоит с десятисерийной картиной-исследованием тонкого знатока писателя Игоря Золотусского. Как же низко нужно пасть, чтобы прославлять потуги Парфёнова, ненавидящего Гоголя и заявившего, что выбранные места из переписки с друзьями, Гоголь писал, будучи «ку-ку»! За эту книгу Толстой назвал жизнь Гоголя житием, а Блок сказал: «По этой книге России предстоит жить последующие столетия». Сколько же лет можно пичкать телевизионных налогоплательщиков похабной «Культурной революцией» и одесскими посиделками на кухне «Привала комедиантов».