Фобия - Елена Тихонова

чтобы ты последил этой ночью за Семибратовым… Да, тем самым, что отпустили сегодня. И что, что ночь? В чем подозреваю? – Власов замялся. – Полагаю, этой ночью он попытается избавиться от улик. Я сменю тебя через пару часов. Да, да, сочтемся. Теперь ваша душенька довольна? – обратился он к Вике, убирая телефон обратно в карман.

Через несколько минут к дому подъехала неприметная машина серого цвета. Ее фары погасли, затем мигнули один раз. Следователь завел свою машину и медленно отъехал от дома, где жил Семибратов.

– Все в порядке. Я отвезу вас и приеду обратно. Если он захочет избавиться от фотоаппарата или карты памяти, мы поймаем его.

Обратный путь немного нервировал ее, несмотря на то, что ехала она, по сути, домой. Небо начало светлеть и она начала нетерпеливо подгонять следователя. Когда они приедут, наверняка уже будет светло. Вика пошарила рукой по заднему сиденью и нашла в самом углу свернутый плед с подушкой.

– Зачем это вам? Ночуете в машине?

– Работа у меня собачья, порой в пути сплю, если посылают куда-нибудь в область.

– Так смените работу.

– Зачем? Она мне нравится.

– Так собачья же.

Власов ненадолго задумался. Вика в это время развернула плед и укрыла им плечи. Если припечет, решила она, укроется с головой и добежит до двери.

– Работа не может устраивать абсолютно во всех ее аспектах, бывают и неприятные моменты, но моя меня устраивает, – повторил он. – Вам нравится ваша работа?

– Да.

– Это потому, что все легко?

– Ни капельки, – возразила Вика.

– Ким рассказала еще кое-что, но, боюсь, вам эта новость не понравится.

Вика заерзала на сиденье.

– Таксист, что довозил вас в поселок, был не Семибратов. Поэтому неудивительно, что вы не узнали его. Но и доставлял вас к дому другой человек, он перехватил заказ, один бог знает, как ему это удалось, но полагаю, у него будет несколько неприятных минут, когда об этом узнает тот водитель, который двадцать минут простоял у вашего дома в ту ночь.

Показался поселок, и весь ужас позапрошлой ночи вернулся к ней за одно мгновение, пролетев мимо нее. Радовало только одно: милый таксист, который рассказывал о коте, погоде и пытался вызнать имя ее кота, слушавший шансон, никакого отношения к тому, что с ней происходило, не имел. Один камень упал с души. Но возникал вопрос, как же Семибратов прознал ее адрес в этом поселке. Неужели, через соседа?

– Это хорошая новость, – сказала она. – На самом деле, мне было бы гораздо тяжелее, узнай я, что ехала в одной машине с этим человеком.

– Я рад. Думал, новость огорчит. Вот только как, в таком случае, он узнал ваш нынешний адрес? – Будто прочтя ее мысли, спросил он. – Если мы ошибаемся, и это другой человек?

– Мы уже говорили об этом: он непременно хотел попасть в комнату, где была я. Я думаю, это был Семибратов. Но как он сумел влезть в запертый дом? – добавила она. – Не знаю почему, но я верю Ивану, я слышала ваш разговор под балконом.

– Он отрицает, что говорил ему. Но он адвокат. Ему покажи белое, но он будет утверждать, что это черное, если от этого будет зависеть свобода его доверителя и его самого. Что касается Семибратова, кажется, он – инженер по образованию. Он вполне мог справиться с замком. Вы спите на втором этаже, да еще запираете дверь. Ковыряйся он в замке задней двери хоть целую ночь – вы бы не услышали.

– Но ведь следы остались бы.

– Да. Следы остались бы. А их нет, эксперт проверял.

– А если попытаться «расколоть» его? У вас же есть методы…

– Не выйдет. И обвинить его повторно в том, в чем уже оправдали, не найдя улик – дело непростое. Я понимаю, что никто иной не стал бы лезть в ваш дом, ничего не красть, а только пугать вас. Это явно кто-то, кто имеет на вас «зуб». Иначе все теряет смысл.

– Тогда в чем проблема арестовать его и посадить снова?

– Мне нужны улики. Ким на его стороне, считая вас неуравновешенной, да еще алкоголичкой.

– Я заметила, – коротко бросила Вика.

– Человек она неплохой, но слишком любит свое дело, до фанатизма. И уж если она вцепится, ее клещами не отодрать.

– Думаете, в меня она вцепилась?

Власов неуверенно кивнул.

– Алкоголь, который она почувствовала, ваша работа и внешний вид сделали свое дело.

Вика осмотрела свою одежду, немного удивилась, затем спросила:

– А что не так с моей работой?

– Она считает вас «не от мира сего». Как и всех творческих людей. Вы летаете в облаках, что-то выдумываете. Живете в фантазиях и порой не можете отличить правду от собственного вымысла. Она считает вас маргинальной особой.

Вика скривилась. Второй раз ее назвали «маргиналом». Сначала Женя, соседка, в порыве злости, затем оказалось, что и бездушный полицейский оперативник считает ее таковой. Ей не было столь важным мнение незнакомых или почти незнакомых ей людей, но в душе что-то неприятное шевельнулось.

– Я не маргинал, так и передайте этому человеку-роботу.

– Неплохо. Ей идет такое сравнение. А что касается Семибратова, то было бы неплохо, если бы вы хотя бы увидели его разок, как он бродит по дому. Звуки и шум, телефонный звонок, который может быть всего лишь шалостью подростков, его знакомство с вашим соседом – это все косвенные доказательства. Поэтому наши эксперты не особо доверяют вашим словам.

– Даже если бы я успела увидеть его силуэт, это вряд ли помогло бы. У него внешность незапоминающаяся. Я видела его не больше трех раз, сегодня – четвертый. У меня осталось лишь общее впечатление. Худой, сутулый и безликий. Когда я увидела его в квартире сегодня, я поняла, что узнала бы его, но при свете дня, а в темном помещении – нет, – призналась Вика.

– Он бы удивился, услышав свой портрет.

– А что касается водителя, то мне было важно скорее добраться, – не слыша его, продолжала девушка. – Такси подъехало, и я поспешила сесть в него, не спрашивая, на мой ли вызов он приехал. А в пути я гладила Скотча, который не меньше меня не любит поездки, и пялилась в коленки, свои собственные. Вот и вся моя дорога до Анькиного дома. Теперь вы понимаете? Какой там голос, какое лицо? Нет, я бы не сумела узнать его, не в этой ситуации. Состояние паники, как состояние стресса. Вы не задумываетесь, что вы делаете и почему, все мысли направлены на то, чтобы поскорее все закончилось или решилось. Я хотела поскорее оказаться в безопасности