Форт Росс - Алекс Кун

Перед домом стоял тотемный столб, о котором упоминал. На столбе отмечали все значимые события, в том числе и потлачи, проведенные этой семьей. Кстати, то, что ныне творилось на ледоколе, и было таким потлачем, который должен тянуться не меньше четырех дней, а лучше восемь. Когда, интересно, мы работать будем?

Отдельно надо сказать про местные лодки. Их выделывали из цельных кусков дерева, причем шириной лодка могла быть метра два, и длинной десять и более метров. И все это без железных топоров. Деревья валили, проковыривая у комля дырочку и разводя в ней огонь. Преклоняюсь перед терпением и трудолюбием.

Зато лодки выходили тяжелые и устойчивые для морской охоты, в том числе на китов. И для дальних переходов нескольким десяткам бойцов они годились, а вот для реки и прибрежной охоты имелись лодки поменьше. Как не странно, но на лесных зверей местные предпочитали охотиться все с тех же лодок, приплывая на них к охотничьим угодьям, а потом загружая их мясом.

Однако, практиковались и пешие, облавные охоты, судя по большому количеству кожаных, наспинных, ранцев для переноске мяса.

Касаясь утвари, нельзя не отметить войлочных накидок. Тут активно вычесывали здоровых, местных, собак, и делали некое подобие пончо, порой даже украшенное аппликациями из кожи и плетеных тесемок. В любом случае, местные «согретые солнцем» одевались весьма неплохо и колоритно. Под постоянным дождем мокнуть желающих не имелось. И обувь у них была уже вполне ходовая. Многие ходили босиком, но имелись и боты для долгой ходьбы по пересеченной местности, с подошвой и ремешками. Можно сказать, весьма продвинутое племя, хотя железо у них отсутствовало.

Зато морпехи видели несколько медных орудий, явно самопального производства. Где-то тут есть самородная медь! А может, и нет. Ибо торговлю с восточными индейцами местные активно поддерживают. Но буду надеяться на лучшее.

Отдельно остановлюсь на шаманах. Они тут имелись, и входили в высшее дворянство. Они даже обитали на отдельном островке посреди реки, и ходить на него простым смертным запрещалось, за исключением времен обрядов. Имелись у шаманов и бубны, и маски, и, что меня заинтересовало, имелся табак. Правда, привозной, и в малых количествах.

Шаман жил полноценной жизнью — имел свой дом в поселке, с семьей и скарбом, имел учеников и рабов. Словом, все как в нашей церкви — жизнь отдельно, служение отдельно. Похоже, именно тут будут самые жаркие теологические баталии.

Какой итог? Множество племен по всему побережью, с достаточно высоким уровнем развития и численностью. Периодически тут воюют деревня на деревню, с целью разжиться добром и рабами. Потом добро перераспределяется на потлачах. Глобальных войн нет, и никому они тут не нужны. Племена работящие, запасы сушеной рыбы и мяса значительные, присутствует постоянная меновая торговля по всему побережью и с восточными индейцами.

Судя по тому, что нашим торговцам пытались давать за товары медные пластинки, тут уже появился некий эквивалент денег. Парадокс, но индейцы представали вполне сформировавшимся и богатым обществом. Стоит приложить все силы для мирного вхождения на эти берега. Вот только представляю, что мне скажут наши батюшки.

Вышел покурить на палубу, усмехнулся, что храп — штука интернациональная. Падающий снег покрыл всю палубу и чавкал кашей под ногами. Палубу расцвечивали огни, и темными тенями ходили вдоль бортов морпехи. Снаружи, о борта, бился приличный флот разнокалиберных лодок. Слева по борту, сквозь редкую снежную пелену, угадывались огни «Юноны».

Передернул плечами от промозглости, опираясь на ванты спиной. Получил за шиворот свалившийся с выбленок кусок снега, и решил идти спать. Мы тут явно надолго.

Заутреню проводили с показушным размахом, и меня на нее подняли, что, понятно, задало фон этому дню. За завтраком узнавал новые подробности, в том числе и о богатых подарках, и о дружбе навек, и даже про золото. Индейцы поменяли несколько самородков нашим торговцам. Золото индейцы за ценность не считали.

Алексей фонтанировал энтузиазмом, и обсуждалась уже не просто закладка крепости, но еще и постройка поселения на реке. Мой доклад о заливе приняли к сведению, но основные разговоры шли именно о речном поселке недалеко от встретившей нас деревни.

Кроме этого все говорили о продолжении праздника и подготовке к встрече Рождества, считая отмечание Нового Года неплохой тренировкой.

Пришлось настойчиво охлаждать праздничный энтузиазм необходимостью начала большого строительства, и получения на это разрешения местных. Формальность, но взаимопонимание порой портят сущие мелочи.

После завтрака удалось расписать задачи. Алексей, с назначенным сюда губернатором, работает над аборигенами, готовясь к празднику и выбивая нам преференции. Беринг идет в залив вместе с ледовыми судами, канонерку оставляем тут на рейде.

Меня пытались заманить в партию празднующих, но отбрехался делами. Надо закладывать крепость, верфь, да и леса заготовить на новые форты. Их надо минимум четыре, если согласуем с Алексеем места на пройденном пути. А если не согласуем, то царевич вообще хочет семь поставить. Где он только людей брать собрался?

День так и прошел в беготне. Перебазировался с ледовыми судами в залив, севернее реки. Волевым решением указал ставить два поселка. Один напротив полуострова, на северной стороне залива в самой узкой его части — тут будет военный городок. Второй немного восточнее, рядом с удобным для кораблей берегом.

Сбросили на побережье весь состав экспедиции, вплоть до кока, валить деревья, корчевать и сучковать. Задача ставилась простая — Рождество отметить в сложенных хоромах.

Хоромы, это преувеличение, но четыре общинных дома сложить надо. Жаль, что леса сухого мало.

К вечеру пришел катер с канонерки. Алексей требовал отчета и спешил поделиться мыслями. Пришлось ехать в палаточный городок на реке и вникать в великие идеи. Потом еще батюшки на меня насели, можно подумать, это я учил аборигенов их ритуалам!

Зато узнал любопытный нюанс — тут многих хоронят внутри тотемных столбов. Валят дерево, внутри комля, с торца, выдалбливают и выжигают глубокую нишу, потом в получившийся цилиндр укладывают усопшего и закупоривают торец. Дерево вкапывают вершиной в землю, усопшим, соответственно, к небу. На стволе вырезают историю жизни покойника, его тотемных зверей и прочее. С моей точки зрения, все очень красиво. Только убедить православных батюшек в красоте идеи — это действительно сложно. Даже ссылка, что аборигены усопшего ближе к богу поднять пытаются, не помогла.

Кстати, некое понятие единого бога тут присутствует. «Великий дух», вдохновляющий все сущее. Именно он предложил первоотцу нерпы, плавающему в великом океане, отрыгнуть донный ил с камнями, которые и стали землей. Круто! Непонятно, чего батюшкам не нравиться. Что живем на отрыжке? Пусть спасибо скажут, что нерпа не с другого конца землю создавала. Привереды.

Вернулся в залив ночью — наполненный планами Алексея, и булькающий последствиями идущего на реке праздника. Поспать бы еще, да времени нет. Оба наших корабля, стоя на якорях рядом с берегом, подсвечивали прожекторами две стройплощадки, на которых активно работали почти шесть сотен человек. Освобожденные от деревьев участки побережья уже использовали для разгрузки судов. И все это под шорох затихающего снегопада.

Алексей потребовал первым делом организовать ему дома в новой деревне у реки. Придется менять все планы. Готовые срубы колониального наряда частью ставить на реке, а тут строить с нуля.

Новый год отметили на третий день потлача. Неплохо так погудели. Хорошо, что сухие детали срубов успел присыпать мокрый снег, а то Алексей очень уж жарко производил впечатление на аборигенов. Даже не знал, что он с собой везет столько праздничной пиротехники.

Первый день нового, 1710 года, провели, как положено, шатаясь утром с больной головой, и раскачиваясь к вечеру продолжением праздника. Потлач явно затягивался на восемь дней.

Второго января удалось загнать народ на продолжение строительства. Пляски и обнаженные в жилищах женщины — это хорошо, но длинную дорогу впереди никто не отменял. Женщины тут, кстати, очень даже ничего. Несколько непривычные черты лиц, вытянутые, с тяжелой нижней челюстью — зато компенсируемые остальными, не менее крупными формами. В мое время подобный типаж назвали бы «лошадиным лицом», зато местные дамы могли вдвоем нести тяжеленную, выдолбленную из дерева, лодку, при этом весело перекрикиваться. Намекнул Алексею на межрасовые проблемы. Пусть уточняет, насколько тут все строго и отделаемся ли мы просто бусами. А то многие морячки у нас уже «поплыли».

К Рождеству собрали общинный дом на реке. Собрали даже два дома, фасадами друг к другу, с большой площадью между ними, маленькой церковью в западной части двора и башенками ворот в восточной. Самих ворот, как и частокола, еще не имелось, но, то дело наживное.