Пиранья. Алмазный спецназ - Александр Бушков

Анка, не теряя времени, прыгнула за руль, свалила поклажу на заднее сиденье и включила зажигание. Капрал открыл было рот в слабой попытке попросить некоторой ясности, но Мазур так на него уставился, что тот отступил на шаг и даже взял винтовку в положение на караул.

– Охранять броневик и документы! – внушительно повторил Мазур. – Приедет полковник Маконго – все объяснит и поставит новую задачу. Да не пальните сдуру в полковника, обормоты!

Вслед за тем он непринужденно уселся в машину, гордо вздернул подбородок, уставился перед собой с видом спешащего в Египет Бонапарта. Анка рванула с места. В зеркальце заднего вида Мазур разглядел одуревшие лица троицы, так и стоявшей шеренгой с винтовками на плече.

Машина понеслась. Рация на заднем сиденье хрипела, трещала и временами бормотала что-то на одном из местных языков. Мазур перегнулся назад, подхватил ее за бока, понатужился и вышвырнул на дорогу. В иных местах он внимательно слушал бы радиопереговоры – вдруг услышит что-нибудь интересное о себе? – но здешние радисты перекликались на своей тарабарщине, так что рация бесполезна...

Беспокоиться не следовало. Много времени пройдет, прежде чем лишившиеся джипа обормоты смогут внести в свое положение хоть какую-то ясность. Ручаться можно, что любой проезжающий офицер, которому они пожалуются, отмахнется и проскочит мимо – всем некогда, все спешат, бои уже завязались...

– Хреново, – сказала Анка.

– Что?

– Радиатор...

Мазур посмотрел. Стрелка на циферблате древнего фасона и в самом деле находилась достаточно близко к критическому делению – но все же не упиралась в него, пар из радиатора пока что не валил, патриарх автомобилестроения довольно резво катил по проселочной дороге. Мазур извлек навигатор. Сказал с довольным видом:

– Все больше и больше приближаемся к цивилизации. Вот тут крестиком миссия обозначена, будет километров через двадцать, а там – большая дорога, еще столько же, и въедем в Инкомати.

– Ты таким тоном говоришь, как будто это конец пути...

– Не конец, но все-таки... – сказал Мазур. – Двадцать тысяч населения, железная дорога, гостиницы, бары... Благодать.

Анка бросила на него какой-то странный взгляд – и прибавила газу. Навстречу им промчалась колонна грузовиков – но задерживать джип никто не пытался. И зона боев осталась позади, и белая кожа ездоков служит символом некоторой благонадежности...

– Надо бы сделать привал, – сказала Анка, не отрывая взгляда от дороги. – Одежду выжать окончательно, машине дать отдых, покурить, передохнуть...

– Перетерпим, – сказал Мазур. – Подождем до миссии. Где еще найти приют и отдых усталым путникам, как не в миссии? Документы у нас надежные, лапшу на уши вешаем убедительно...

– Ну что ты такой непонятливый? У меня началось... Прокладку нужно вставить. Не могу я терпеть двадцать верст до миссии.

– А, ну тогда, конечно... – чуть смущенно сказал Мазур, – так бы сразу и сказала...

Она свернула с накатанной колеи, повела машину по буро-зеленому полю к кучке деревьев. Джип раскачивался на ухабах, скрежетал разболтанными сочленениями.

Притормозив в таком месте, чтобы их не было видно с дороги, Анка спрыгнула на землю. Мазур из деликатности отвернулся, чтобы не мешать в столь женском деле. Достал сухую сигарету – как человек с большим опытом бродяжничества, он сложил в герметичную пластиковую коробку запас курева и пару зажигалок.

– Дай-ка мне тоже, – Анка взяла сигарету, присела на широкую кочку, поросшую бурой травой, преспокойно принялась пускать дым.

– А... это?

– Чего?

– Ну, прокладку вставлять? Время поджимает...

– А вот насчет прокладки я тебе наврала, уж извини, – сказала Анка с улыбочкой. – Просто-напросто нужно было поговорить в спокойной обстановке. Никуда не спеша и не прыгая по кочкам. Самое подходящее место...

– О чем говорить?

– О самом что ни на есть насущном, – сказала Анка, зажигая новую сигарету от окурка первой. – Потом времени может и не случиться...

– А что у нас самое насущное?

– Алмазы, друг мой, алмазы. Два кило. Ладно, ты не девочка, Кирюша, да и я тоже. Не будем тянуть кота за яйца и разводить дипломатию. Тебе не кажется, что два кило – очень удобное число? Удобнейшее. Оно так прекрасно делится на два...

– Ах, во-от оно что... – сказал Мазур, не особенно и удивившись, в общем. – Поделить и смыться?

– Хочешь сказать, ты об этом не задумывался? Так-таки и ни разочка?

– Честное слово, в голову не приходило, мне вполне достаточно моей скромной доли.

– А мне вот категорически недостаточно, – сказала Анка. – Я хочу в с ё. Точнее, половину, то есть кило. Обрати внимание: я с тобой играю честно. За все время пути у меня была масса возможностей всадить тебе нож в спину или пулю в затылок. Я этого не сделала...

– Вот спасибо, – сказал Мазур, ухмыляясь.

– Нечего лыбиться! Масса возможностей была раз и навсегда вывести тебя из игры... Скажешь, нет?

– Ну, почему...

– Вот видишь, – сказала Анка, такое впечатление, чуточку упиваясь собственным благородством. – Могла бы тебя прикончить к чертовой матери и забрать все. Но я хочу сыграть честно. Мужик ты неплохой и в качестве напарника весьма полезный.

– Очень мило, – сказал Мазур. – И как ты это себе представляешь?

– Выберемся из этой долбаной страны...

– Как?

– Придумаем, – отрезала Анка. – Времени навалом, мы с тобой люди хваткие, выживать умеем, крови не боимся... Разве нереально смыться потихонечку из страны?

– Вполне реально.

– Вот видишь, – торжествующе сказала Анка. – Мы да не справимся... Я излагаю первые наметки, а ты попробуй раскритиковать... В Инкомати мы толкнем скупщикам пару крупных камешков, и у нас будет достаточно бабок, чтобы добраться отсюда хоть до Австралии. Кинуть нас, двух таких борзых, или прирезать будет трудновато – сами кого хочешь замочим. В Инкомати, как во всяком достаточно крупном городе, тем более африканском, наверняка обретается устоявшийся, структурированный, неслабый криминал, у которого все схвачено. Значит, нетрудно будет раздобыть приличные документы... Изъяны видишь?

– Пока что не вижу, – серьезно сказал Мазур.

– Ну вот! Что тебя останавливает? Теплые чувства к нашим нанимателям? Прикажешь в это верить? В Олеську влюбился до потери пульса? В жизни не поверю... Что еще? А, у тебя жена осталась в России... Ну, времени у нас впереди достаточно. Нас будут ждать еще долго, прежде чем поймут, что произошла накладочка. Позвонишь ей из Инкомати, объяснишь, что к чему, скажешь, чтобы она срочно слиняла и притаилась где-нибудь... Мать твою, ты же адмирал спецназа, у тебя полно влиятельных корешков, смогут ее спрятать так, что ни один черт не найдет. А потом воссоединитесь. Тьфу ты, да выложить пару мешочков – и тебе в России перестреляют всех п р о б л е м н ы х типов: начиная с Олеськи и кончая Вадиком-баянистом... Изъяны видишь?

– Да нет.

– Так какого черта? – энергично сказала Анка. – Ты понимаешь, что у нас в кармане – сотни миллионов баксов? Сотни миллионов. Баксов. Это – на десять жизней. Совсем не обязательно покупать острова в Эгейском море, футбольные команды и «Боинги». Можно просто жить, и жить красиво. На планете столько мест, где можно жить красиво... На такие бабки можно нанять охрану, которой американский президент позавидует... Сотни миллионов баксов...

Ее смазливое личико было невероятно мечтательным, расплывалось поневоле в широкой улыбке – лицо беспризорника, оказавшегося на лучшей в мире шоколадной фабрике. Девочка впервые увидела столько продуктов, процитировал про себя Мазур, бедная девочка. Вот она, вечная беда всех кладов – скорее рано, чем поздно, их рвутся переделить самым решительным образом. Следовало бы предвидеть заранее, но ни разу не подумал о т а к о м обороте дела, болван со старомодной закваской...

– Что молчишь?

– Повторяю про себя нехитрые истины, – сказал Мазур. – Иногда сотни миллионов счастья не приносят – одно беспокойство...

– Ты про то, что они будут нас искать? Конечно, будут. Я на их месте носом землю рыла бы на три аршина вглубь... Но тут уж – кому как повезет. Ради таких бабок можно и рискнуть. В конце концов, мы имеем дело не с ЦРУ, не с ФСБ, не с государством. Это – всего лишь корпорация. Крупная, не спорю, сильная, не спорю, но это – н е б о л е е ч е м крупная корпорация. А такой расклад внушает оптимизм. И потом, есть некоторые нюансы... Очень может оказаться, что они, поматерившись и попрыгав до потолка, в конце концов махнут на нас рукой.

– Это с чего бы вдруг? – спросил Мазур.

– С того, – усмехнулась Анка торжествующе. – А вот с того... Мы с тобой, строго говоря, не воры. Мы хапаем в о р о в а н н о е.

– Ты насчет президента и его задумок?

– Да ничего подобного, – сказала Анка с нескрываемым превосходством. – Эх ты, а еще адмирал, спецназ и все такое... Ты не знаешь в с е й правды, а я ее знаю. Ну, впрочем, не вижу причин над тобой по этому поводу насмехаться. У тебя просто-напросто нет и быть не может тех возможностей, какие есть у меня. Вот тут… – она, ухмыляясь, похлопала себя между ног. – Как в том анекдоте про клерка и секретаршу: я конечно могла бы вам рассказать, Джим, как добилась прибавки, но вам это все равно ни к чему... Хрен с ними, с деталями, это скучно и неинтересно. Главное, я сумела докопаться до в с е й правды. Это президент, придурок черномазый, думает, что ему ужасно повезло, нашлись благородные подельнички, которые за скромный процент помогут пристроить камешки в Европе в его персональный сейф... А на самом деле они его кинут. Не знаю точно, но по некоторым намекам и обмолвкам похоже, что не просто кинут, а шлепнут к чертовой матери. Ну, не сами, конечно. Найдут какого-нибудь шизика из местных, автомат купят, п о д в е д у т... Если уже не шлепнули, мы ж сидим в джунглях, как идиоты, газет не читаем, новости не слушаем...