Обряд (СИ) - Бояндин Константин Юрьевич "Sagari"

На часах “3:05” — и цифры снова зелёные.

— У меня глюки с памятью были, пока валялась в отключке там, в Управе. И как раз вы тогда с Агафьей общались. То есть что получается… пока Агафья здесь, её воспоминания заме… нет. Правильнее… нет. Добавляются. Точно, добавляются к моим! И вы вроде бы тоже что-то новое узнали. Выходит, от второго Владимира. Точно! — Агата указала: цифры ярче засияли зелёным, а счётчик не изменился. — Не понимаю, за что они время вычитают. Да и чёрт с ним. Получается, при вашей новой встрече с Владимиром вы узнаете ещё… нет. Выходит, не узнаете. Получается, уже знаете. Слушайте, это правда! — удивилась Агата. — Второй Владимир существует… нет. Он умер… тоже нет. Что тогда?

Им вычли три секунды разом.

— Понимаю, — махнула рукой Агата. — Неправда, что он существует. Неправда, что он умер. Ой, класс! Теперь могу говорить такое без последствий, надо было раньше догадаться. Понять бы, что с ним стало.

Владимир и Агата озадаченно посмотрели друг другу в глаза. И Владимир припомнил своё видение — то, как Вероника — здесь, в зеркальном зале — втянулась, растворилась в Агате.

— Возможно, мы с ним как-то объединились, — предположил он.

— А это правда! — поразилась Агата. — Слушайте, ну-ка соврите что-нибудь… Ну точно. Когда я вашу неправду чувствую, колбасит меньше. Давайте и вы подключайтесь, что я одна тут распинаюсь! Выходит, двойника нет, он с вами слился. А когда Агафья выходит, меня жутко колбасит, прямо помираю.

Её как громом поразило.

— Похоже, я теперь знаю, что будет со мной, — медленно проговорила Агата. — Тогда всё логично. Чемоданчик тот не мне был, а ей. Получается, я тоже с ней сольюсь. Это действует и на расст… Не действует. Это будет, когда она будет рядом. Получается, ваш двойник тоже был с вами рядом.

— И Вероника сказала тогда, что должна убедиться. Выходит, хотела убедиться, я это или он? Чёрт, извините! — Владимир увидел, что на часах теперь “2:56”.

— Не парьтесь, — посоветовала Агата. — Чтобы кони не двинуть, мне от неё нужно быть подальше. Уже хлеб. И тогда…

Резкий, неприятный звук — от обоих часов.

— Да это будильник! — догадалась Агата. — Смотрите! — указала она рукой. — Вон в том зеркале наша спальня. Там уже рассвет!

— Выходит, нам пора, — покивал Владимир. — И… — Он осёкся. Посмотрел на часы — время не сдвинулось.

— Вам интересно, как нам проснуться. Давайте просто представим, что просыпаемся! — предложила Агата и взяла Владимира за руки. — На счёт “три”. Раз, два…

* * *

— И снова вернулись к восходу, — подумала вслух Агата. — И в тот раз. Слушайте, есть у меня одна странная идея. Когда я читала ту молитву в первый раз, мне что-то померещилось. Попробую ещё раз, в своей квартире. Потом пойдём к вам завтракать, хорошо?

— Давайте, — согласился Владимир. — Мне побыть рядом?

— Нет, читайте её вместе со мной. Сможете? Если что, текст у меня в мобильном, можете оттуда читать. Сейчас, только косу заплету!

— Зачем вам коса? — окликнул её Владимир, начиная собирать постельное бельё.

— Сама не знаю! — отозвалась Агата из ванной. — Раз у неё коса, пусть и у меня будет.

“Двигаюсь по течению”, подумал Владимир, аккуратно складывая бельё. “Нужно и мне чем-то дельным заняться. Ну точно, я ночевал здесь не раз и не два. Руки сами собой всё складывают по местам. Чертовщина!”

Агата вернулась к моменту, когда светило вот-вот должно было метнуть первые слепящие лучи из-за горизонта. И снова так походила на Агафью — до оторопи. Вроде всего-то перекрасила одежду в чёрный цвет и заплела косу, но Владимиру стоило некоторых усилий вернуться к мысли, что рядом с ним именно Агата.

— Вот, — вручила Агата ему телефон, с открытой записной книжкой — а в ней латинский текст. — Старайтесь говорить вместе со мной, ладно? — Не дожидаясь ответа, она посмотрела в сторону Солнца, стала на колено и прижала ладони к груди. Владимир сделал почти всё то же — вторую ладонь, с телефоном, прижимать не стал, и ощущал себя несколько глупо. — Da mihi lucem tuam, da mihi gloriam tuam, Princeps lucem omnipotens… — Владимир читал вслед за Агатой, и уже через пару слов смог читать слаженно, слог в слог, слово в слово, и всё вокруг заиграло новыми оттенками, обострились зрение, слух и обоняние, и спирали засветились на стенах, и воздух исполнился грозовой свежести, и пришла беспричинная радость, и волна её смыла все тревоги и печали…

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Агата поклонилась светилу — Владимир, как мог, повторил её жест — затем повернулась лицом к Владимиру, забрала у него телефон и бросила на диван. А затем обняла — и Владимир, остывая, продолжал видеть светящиеся спирали, ощущал неведомо как переполняющую себя и Агату силу…

— Это круто, — сумела сказать Агата, отпустив его, и тихонько рассмеялась. — И никто не поверит…

— Потому что не расскажем, — подхватил Владимир. — Думаю, не стоит никому рассказывать.

— В тот раз мне показалось, а сейчас я вроде рассмотрела чуточку лучше. — Агата провела ладонями по одежде, перекрашивая её. — Но всё равно не пойму, что же я видела.

— Где именно видели?

— Везде. Ну, вокруг нас. Я как будто сразу из многих точек на нас с вами смотрела. И видела что-то ещё вокруг, очень странное. Нужно будет ещё попробовать.

— Прямо сейчас?

Агата покачала головой.

— Нет. Не знаю, почему так думаю, но не прямо сейчас. Наверное, правильнее всего на рассвете. Всё, идёмте завтрак готовить, я уж есть хочу жутко!

— Всё хотел спросить, — вспомнил Владимир, закрывая входную дверь — убедившись, что камеры включены, а электрические приборы и свет выключены. — Шума стало меньше?

— Вообще не стало, — покивала Агата. — Классная была идея. Что-то есть в ваших узорах, что-то очень необычное. И некогда, блин, разбираться.

* * *

Второй день Агафья держалась только невероятным напряжением воли. Она была бы рада заниматься сразу после рассвета и до заката, только бы не сидеть одной. В тренировочном лагере видишься с другими работниками Инквизиции только на занятиях, а потом положено быть одной — кроме посещения столовой, оружейника и медблока, конечно. И когда оставалась одна, Агафья плакала. Не всё время, конечно — просто несколько раз не хватало сил держать себя в руках.

“Он там, он ждёт меня. Чувствую, что ждёт”, повторяла Агафья про себя, и несколько раз в день, в благоприятные часы, читала то самое посвящение Владыке Света — просьбу помочь близким и родным. И Ника пропала, и связь с Владимиром прекратилась, и никто ничего не объясняет. Чтобы связь действительно прервалась, должно случиться нечто из ряда вон выходящее: аппаратура работает как часы по всей планете. Но если Владимир не на связи — скорее всего, он на задании. Трудно представить, что это может быть за задание, ведь он дизайнер, не оперативный работник. Ладно. Собраться! Успокоиться! Через час начинаются занятия!

Мелодичный сигнал, звонок в дверь. Кто-то хочет войти. Агафья посмотрела, кто — и удивилась. И сразу же открыла.

Мэтр Агапит Зервас собственной персоной. Улыбающийся и спокойный.

— Ваше Преподобие! — склонилась Агата, и мэтр легонько похлопал её по плечу.

— Мы всё ещё не на церемонии, дочь моя. У меня есть новости. Увы — и хорошие, и плохие. Разрешите войти?

— Разумеется, мэтр! — Агафья проводила его в комнату — в ней ровно два стула. Мэтр присел на один, жестом предложил присесть и Агафье.

— Вначале хорошая. Вы могли заметить, что дизайнер Кремень не на связи. Вам не стоит волноваться — он выполняет важное задание. С ним всё хорошо, уверен — он свяжется, как только сможет.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Спасибо, мэтр! — улыбнулась Агафья.

— И вторая новость. Мне жаль, что я принёс вам эту весть. Ваша подруга и помощница, Вероника Метельская, погибла при исполнении служебных обязанностей шесть дней назад. Мы понесли большую потерю, стажёр Метельская была талантливой и ценной сотрудницей.

Сердце Агафьи стремительно упало в бездну, в лютый холод и мрак. Одними губами она спросила: — Как это случилось?