Цианид - Кристина Старк

салон и прижал меня к себе – так судорожно, будто не верил, что я жива. Костяшки его пальцев снова были стесаны, повязка на руке, которая была белой, теперь стала грязно-бурой. Его лицо было непроницаемым, как облачная пелена в дождливый день. Его рука нашла мою ладонь и сжала – как будто была источником энергии и могла подзарядить меня.

– Он живой? – спросила я таким ровным голосом, будто речь шла не о человеке, а о жуке.

– К сожалению, – ответил Митчелл и завел мотор. – Ты в порядке? Тупой вопрос, знаю, что нет. Но поговори со мной. Говори что-нибудь. Что мне еще сделать для тебя?

– Я в порядке. Ты уже и так сделал много. Просто поехали домой, я больше не хочу видеть это место.

– Кстати, нос у твоего папаши – загляденье. Мы встретились на крыльце, – мрачно улыбнулся Митчелл. – Чьих рук работа? Твоих?

– Угу, – ответила я, глядя в окно.

– Серьезно? Ты врезала отцу?

– Да. И еще отреклась от права наследования. Завтра подготовлю документы и отправлю ему официальное письмо. Это был единственный способ откупиться от всего этого дерьма. Дерек теперь точно оставит меня в покое, потому что у меня не будет ни фирмы, ни состояния. Теперь я буду нищей. И наверно меня должно это парить, но почему-то вообще не парит. Наоборот, с меня как будто сняли петлю, и я наконец могу вдохнуть. Единственное, о чем я жалею: что не сделала этого раньше.

Митчелл только кивал, слушая мой бунтарский монолог. Ничего не сказал. Вырулил с подъездной дорожки за ворота и влился в трафик.

– Считаешь, что я сглупила? – спросила я.

– Нет. Наоборот. Горжусь тобой. Нужно иметь стальные яйца, чтобы отказаться от больших денег.

– Думаешь?

– Знаю.

– Тоже однажды отказывался от больших денег? – спросила я. Ведь именно это он и имел в виду.

Но Митчелл не ответил, предпочел сменить тему:

– Ты точно цела? Хочешь, я отвезу тебя в больницу? А еще лучше поехать в полицейский участок. Эта тварь заслуживает тюрьмы.

Я помолчала, вглядываясь в темноту города. Снова пошел дождь. Серебряные струи текли по лобовому стеклу.

– Я до сих пор помню несколько дел об изнасилованиях, которые вел отец, – сказала я. – Истории были очень грязные, но всех, кого он защищал, оправдали. У меня нет веры в эту систему, Митчелл. Она не работает, в ней полно лазеек, дыр и серых зон. Если у тебя достаточно денег и связей, то можно отделаться очень легко. У Дерека есть и то, и другое. Поэтому единственное место, где я хочу сейчас оказаться, – это твой дом.

* * *

Я так и не смогла уснуть той ночью. Меня лихорадило, руки тряслись, как я ни старалась успокоиться. Разговоры не помогали, сигареты и холодный душ – тоже. Митчелл заварил мне чай с мятой, до горечи насыщенный, и я смогла поспать пару часов, свернувшись клубком на его постели.

Когда я проснулась, за окном по-прежнему было темно. На часах – 3:55. В полусне я наткнулась на руку Митчелла, которая обнимала меня, но я не сразу поняла, что это его рука. С криком я выскочила из кровати, побежала к выходу и врезалась в закрытую дверь. Митчелл вскочил, разбуженный грохотом, зажег свет и бросился ко мне. Но я, завидев его, забилась в угол, закрыла лицо руками и заплакала. Один звук его тяжелых шагов и очертания фигуры привели меня в ужас. Мне казалось, что он сейчас убьет меня. Сердце замолотило в груди, кровь зашумела в ушах. Я хватала воздух ртом, пытаясь продышаться, но в нем словно совсем не было кислорода… Такой сильной панической атаки со мной еще никогда не случалось, она просто сожрала меня полностью, живьем.

Митчелл остановился посреди комнаты, как вкопанный, со стоном повторяя мое имя.

– Это я, Несса, все в порядке, я здесь, это я, – шептал он. – Я принесу тебе воды, дыши, это приступ.

Он вышел за дверь и вернулся через пару минут. Но за эти пару минут я успела запереть дверь на задвижку. Митчелл постучал, но я не открыла. Позвал меня по имени, но я только попросила его уйти.

– Я оставлю воду здесь, за дверью, – сказал он, больше не пытаясь войти. – Попробуй дышать глубже, хорошо? Все будет хорошо. Я рядом. Был и буду.

Я сидела под дверью, слушала его голос и так сильно плакала, что болело горло. Зажимала себе рукой рот, лишь бы не издать ни звука. Лишь бы Митчелл не понял, как мне плохо, и не пытался войти снова. Страх просто парализовал меня. Я настолько потеряла самоконтроль, что не могла встать на ноги. Мне казалось, что стены медленно сдвигаются, а шторы шевелятся сами собой.

В голову лезли панические мысли, что Митчелл стоит за дверью и думает, как бы войти. Или у него есть запасной ключ, и он в любую минуту может им воспользоваться. Я вспомнила, что повязка на его руке была красной, когда он вернулся в машину, а значит, он еще сильнее Дерека. Он тоже мужчина, а значит, тоже опасен, думала я. Эти мысли распиливали мое сознание на кусочки. Казалось, что еще чуть-чуть, и я сойду с ума. А может быть уже сошла! Ведь я считаю угрозой того единственного человека, который спас меня.

Митчелл дрался за меня – а я записала его в монстры. Он отдал мне комнату, кровать, свое время, свое личное пространство, свое внимание – а я позволила себе думать, что он такой же, как и Дерек. Митчелл носил меня на руках на балкон, лишь бы я глотнула свежего воздуха, – а я заперла дверь на ключ прямо перед его носом.

Паника начала утихать, а мой стыд перед Митчеллом становился все больше и больше с каждой минутой. Рос, как волдырь, и в итоге лопнул.

Я показалась себе до того отвратительной, что на следующее утро не смогла смотреть в зеркало. Я презирала себя. За все сразу. За свой страх, за свои психические расстройства, за то, что пользовалась добротой Митчелла, но при этом в глубине души считала его животным. За то, что парня, который вчера дверь снес с петель ради меня, я тоже записала в список врагов. Выперла его из своей комнаты и так и не впустила.

Ночь была кошмаром, а утро стало и того хуже. Не в силах прогнать презрение к самой себе, я собрала в чемодан вещи и, беззвучно утирая слезы, постелила чистое белье на кровать. Пора было перестать пользоваться его постелью. И его добротой.

Еще я позвонила Магде и попросила приютить меня, пока я не найду себе жилье. Та согласилась и ничего не стала спрашивать, но я знала, что по приездe меня