Виктор II. Академия (СИ) - Решетов Евгений Валерьевич "Данте"

В этот миг я внезапно ощутил тяжесть в правой руке. Резко скосил глаза и со смесью удивления и щемящей радости увидел копьё! Охренеть! Как оно тут оказалось! Но мне некогда было думать над этим феноменом. Бес-нетопырь уже нагонял меня. Я чувствовал, как его смрадное дыхание шевелит волосы на моём затылки. Надо было что-то срочно предпринять. И я предпринял…

Прыгнул вперёд и в полёте перевернулся так, чтобы упасть на спину. Копьё же я выставил перед собой. И когда моя спина попробовала на прочность пол, оружие упёрлось древком в стык между половиц.

А преследующий меня нетопырь распахнул крылья, но не успел затормозить и всей массой насадился на остриё копья. Оно с хрустом вошло в его узкую мохнатую грудь, вызвав у существа тонкий вопль, перешедший в ультразвук. Из моих ушей чуть не брызнула кровь и даже зубы заломило.

Однако страшная рана не убила беса. Он перестал верещать и одним взмахом когтей перерубил древко копья. В моих руках осталась лишь короткая палка. Вторая же часть копья продолжала торчать из окровавленной груди нетопыря.

У меня снова не оказалось оружия. Но теперь у меня был опыт…

Я со страшной силой подумал об автомате «Калашникова». Мой мозг со всей лютой страстью вообразил в руках тяжесть автомата, запах смазки и деревянный приклад. Но — хрен там был. Шедевр отечественного оружейника не появился в моих загребущих ручонках. И тогда я постарался вообразить что-то более простое. Щит и меч.

В это же время к моей голове уже неслись когти беса. И я с ужасом видел, как с них срываются капельки крови.

Но ровно в последний момент, как это бывает в американских боевиках, в моей левой руке возник простой деревянный щит с металлической «шишкой» посередине. Когти нетопыря вонзились в него и прошли сквозь дерево, словно нож сквозь масло. Однако лапа беса немного изменила траекторию из-за внезапно возникшей помехи. И вместо того, чтобы смахнуть мою голову с плеч, когти пронеслись в миллиметре от моего носа, едва не отчекрыжив его. По-моему, один из когтей даже коснулся моей носопырки и оставил на ней крошечный порез.

Однако радоваться было рано. Щит превратился в обломки, а меч так и не возник в моей руке. И хрен его знает, что тому послужило причиной.

Нетопырь же никуда не делся. Он возвышался надо мной, источая миазмы зловония. А его горящие нечеловеческой злобой и голодом глаза едва не вскрывали мою черепную коробку.

Казалось, что смерть с косой наперевес уже спешит по мою душу. Но мой мозг не хотел умирать. Он поднатужился и взорвался неплохой идеей. Лишь бы его расчёты оказались верны…

Я мысленно потянулся к керосиновой лампе, которая висела под потолком. И всем своим существом пожелал, чтобы она слетела с удерживающего её крюка.

Благо, на сей раз мои манипуляции окончились успехом. Лампа сорвалась с крюка, разбилась об башку нетопыря и горящий керосин воспламенил шерсть беса. Он судорожно запрокинул голову и снова тоненько заверещал.

А я вскочил на ноги и припустил по коридору что было сил.

Несмотря на все мои локальные успехи, нетопырь продолжал оставаться грозным врагом, как «Тигр» для «Т-34». Удар копьём в грудь — его лишь разозлил. Да и вспыхнувшая башка надолго беса не остановит. Он уже рванул за мной, даже не став сбивать пламя. Оно красиво развевалось на ветру, игриво потрескивая и наполняя воздух запахом палёной шерсти.

Господи, что же это творится!

А тут ещё впереди меня прямо из воздуха соткались два рыцаря в толстой броне с хищно блестящими обнажёнными мечами. И им было по фигу кого рубить, поскольку ментальная защита маркизы воспринимала в качестве угрозы любого, кто проникнет в её сознание. Хорошо хоть моё тело, так же, как и мозги, решило до последнего избегать смерти.

Уходя от острия одного меча, я, проявляя чудеса ловкости, резко метнулся к стене, а потом упал на колени и пропустил над головой другой клинок. Поднятый им ветерок приятно остудил разгорячённую шею. После этого я опять вскочил на ноги и помчался точно заяц.

Рыцари же занялись нетопырем, который уже погасил пламя. Но дым продолжал валить от беса во все стороны. Только ему было глубоко плевать на сей факт. Он накинулся на железных болванов, будто шерстяной торнадо на двух оловянных солдатиков.

Я мигом понял, что рыцари не сдюжат. Однако они дадут мне время, чтобы сбежать. Но я не мог просто так сделать ноги. Мне требовалось либо выманить беса из сознания девушки, либо накуканить его по самые гланды. И я в такой ситуации предпочёл второй вариант.

Мысленно представил арбалет, но получил шиш на постном масле. Тогда я вообразил отполированную частыми прикосновениями дугу лука. И это оружие соизволило-таки возникнуть в моей руке. Конечно, лук получился неказистым, не чета современным. Однако я и ему был рад, как внезапно свалившемуся наследству от неизвестного родственника.

Следом за луком вообразил стрелу. И она практически мгновенно появилась в левой руке. Я тотчас взял её двумя пальцами правой руки и стал вместе с ней натягивать тетиву.

Мне как-то раз доводилось стрелять из лука, и я оказался чуть точнее одноглазого старика с трясущимися руками. Но сейчас на моей стороне было… э-э-э… усилие мысли.

Я отпустил тетиву, и та больно ударила меня по руке. Снаряд же со свистом отправился в полёт. И я, закусив нижнюю губу, постарался мысленно подправить его траекторию. Стрела отозвалась на мои потуги. Она вильнула и попала точно в распахнутую пасть нетопыря!

Бес противно заверещал. А я, не мешкая, отправил в полёт вторую стрелу, третью… И пока пара рыцарей связывала беса боем, я превратил его в гигантское подобие подушечки для иголок. Он оброс стрелами, став похожим на дикобраза. И это наконец-то проняло нетопыря. Он огласил коридор леденящим кровь воем и стал развеиваться, точно чёрный туман на ветру. А я бросился к входной двери, всей душой надеясь, что успею.

Попутно в моей голове грохотали полученные от одного из учителей знания, кои я озвучил вслух:

— Чем дольше остаёшься в сознании человека — тем сильнее оно сопротивляется.

Вот-вот появятся ещё рыцари, а потом ещё… И дверь. Она тоже восстановится, отрезая мне путь к спасению.

Глава 22

Глава 22. Особняк.

Я галопом выскочил в прихожую и с ужасом увидел, что входная дверь вернулась на петли и теперь закрывается. Меня тотчас охватила паника, которая дала мне под зад такого пинка, что я буквально размазался в воздухе, настолько быстр был мой бег.

В последний миг мне каким-то чудом удалось прошмыгнуть между дверью и косяком и выметнуться из дома. А уже через мгновение позади раздался грохот хлопнувшей двери и всё вокруг стало дрожать и размываться.

Меня накрыла темнота, которая быстро пропала. И я снова оказался в реальном мире. В нос ударила городская вонь, а покрывало тяжёлого тумана опустилось на плечи, прижимая меня к влажно блестящей брусчатке.

Мой лихорадочный взор вперился в бледное лицо девушки. Казалось, что она спит и видит кошмары. Грудь вздымалась чаще обычного, а закрытые веки мелко-мелко подрагивали.

Но вот она открыла глаза. И я увидел в них черноту.

— Твою мать, — горестно простонал я, ощутив почти физическую боль.

Всё оказалось насмарку! Шило горького разочарования проткнуло моё сердце, а судорога свела горло.

Однако спустя секунду тьма стала покидать глаза Меццо. Она убегала, словно чего-то испугалась. И вот уже девушка смотрит на меня чистыми васильковыми глазками, в коих разгоралась тревога.

— Виктор, что случилось? — прошептала она, со страхом и омерзением покосившись на труп одержимого. Он лежал рядом с ней и не подавал признаков жизни.

— Всё хорошо, ваша светлость, — с невыразимым облегчением произнёс я и протянул ей руку, которую до сих пор трусило после пережитого сильнейшего разочарования. Маркиза ухватилась за неё своей узкой ладошкой. И я помог девушке подняться на слегка трясущиеся ноги.

— Я помню… я помню, что ударила одержимого ножом… а вот потом будто пелена, — пожаловалась маркиза и растерянно шмыгнула носиком.