Виктор II. Академия (СИ) - Решетов Евгений Валерьевич "Данте"

А я в свою очередь подметил то, что все стёкла броневика, кроме лобового, оказались закрыты бронепластинами. И это говорило о том, что паладины изловили бесноватого.

— Ты снова был прав, Виктор, — сдавленно выдала маркиза, глядя вслед машине. — Даже если бы я умудрилась их остановить, то они бы не стали мне помогать.

— Верно, сударыня, — поддакнул я, а затем свернул на очередном повороте и едва не столкнулся с оборванным лохматым человеком.

Его налитые чернотой глаза вперились в моё лицо, а рот с тонкими зубами-иголками широко раскрылся, продемонстрировав серый извивающейся язык. Смрадное дыхание ударило в мой нос, а лютый страх вонзился в самое сердце. Я ничего не успевал сделать. Бесноватый был всего в метре от меня.

Но тут в дело вступила маркиза. Она выхватила нож, подскочила к одержимому и яростно заорала:

— Получай!

Клинок вонзился во впалую грудь бесноватого, скрежетнул по рёбрами и вошёл в сердце. И меня охватил ещё больший страх, поскольку я предвосхищал то, что произойдёт дальше.

Одержимый сделал неверный шаг и завалился на хрупкую девушку. Та упала под его весом. И в следующий миг бес покинул умирающее человеческое тело и проник в приоткрытый ротик Меццо.

— Твою мать! — простонал я, превратившись от ужаса в ледяную статую.

Казалось, что мои ноги приросли к брусчатке тротуара. Маркиза обречена! Если только… если только… но действовать нужно быстро, пока бес полностью не поглотил её сознание. Однако шансов выжить у меня немного, как у человека, пытающегося отобрать еду у голодных волков. Но всё же я закрутил руками в сложных пассах, а потом упал на колени подле мелко подрагивающего тела девушки и впился пронзительным взглядом в её чернеющие глаза.

Не прошло и пары секунд, как моё сознание померкло, а затем снова вспыхнуло. Только теперь я осознал себя не на улице Велибурга, а на окружённой лесом поляне, на которой стоял домик с красной черепичной крышей.

Я судорожно сглотнул, быстро двинулся к строению и принялся тараторить под нос, черпая уверенность в собственном голосе:

— Дом — одноэтажный. Это потому что Адриана ещё очень юна. Она не успела накопить большого количества воспоминаний, фобий, тайн и прочего дерьма. А вот сложен он из крепкого кирпича, что говорил о её довольно сильном характере. Блин, что же ещё учителя пытались впихнуть в мою голову?

Из-за сотрясающего меня страха мысли путались, сталкивались друг с другом и отказывались соединяться в какой-то гениальный план. Я просто шёл вперёд и остановился лишь перед сорванной с петель входной дверью. Она лежала на крыльце, блестя крепкой сталью.

Глядя на неё, я пролепетал:

— Сталь — признак того, что человек прошёл обучение у опытного мага менталиста. У обычных людей двери деревянные. А вон ещё и рыцари…

В прихожей я увидел две закованные в латы туши. Они лежали на дощатом полу в лужах крови. А их панцири оказались вскрыты точно консервные банки. Бес разорвал их когтями, словно промокшую бумагу.

От таких пейзажей червячок страха превратился в жирного питона. Но я всё равно переборол себя, перешагнул порог и вошёл в прихожую.

Нутро дома не соответствовало тому, чего можно было ожидать, обозрев хату с полянки. В человеческом сознании не действовали привычные законы бытия. Так, снаружи дом был прямоугольным, а внутри он имел три уходящие вдаль коридора. Ну, так говорили учителя. Сам я пока не видел коридоров, поскольку они были скрыты дверьми.

Одна дверь, массивная и крепкая, красовалась в полу и вела в подвал. В нём скрывалось всё то, от чего человек желал избавиться, забыть или спрятать за семью печатями.

Ещё одна дверь вела на чердак. И на нём таились обычные воспоминания: хорошие или плохие. Но все они, так или иначе, уже были практически стёрты из памяти человека. На чердак, если так можно выразиться, уходили пылиться старые детские игрушки, первые увиденные образы, школьные учебники и прочий хлам, который уже вряд ли когда-то понадобится в жизни.

Мне же нужна была третья дверь, которая прикрывала вход на первый этаж. Я толкнул её и увидел-таки длинный извивающийся коридор с перепадами высот и множеством дверей по обеим сторонам.

Я осторожно двинулся по нему, слыша из-за ближайших дверей приглушённые голоса, смешки и прочие звуки.

— Аделина, держи спину прямо, — донёсся до меня строгий женский голос из-за серой двери.

— Пауки такие мерзкие, бр-р-р, — прозвучали за почерневшей дверью слова Адрианы.

— Доченька, смотри, что мы купили тебе с матушкой, — мягко произнёс старший Меццо из-за розовой двери.

Я продолжал идти по освещённому керосиновыми лампами коридору и возле каждой двери ощущал что-то своё: лёгкий страх, грусть, разочарование…

Говорят, что сильные менталисты могут проникать гораздо глубже в сознание. Я же сейчас шёл по самому верхнему плану. А вот на глубинных ярусах таилось такое, что при определённом воздействии менталиста могло кардинально изменить характер и взгляды человека. Туда-то и пробирался бес, дабы, словами Васьки, захватить капитанский мостик.

Сам я туда хрен проникну. У меня попросту нет подобного опыта, силы и мастерства. А вот следуя за бесом я вполне могу очутиться там. Однако передо мной не стояла такая задача. Я просто должен догнать беса и изгнать его из сознания девушки. Но как? Меня не обучали битвам внутри чужого сознания, оттого-то я и чувствовал себя, как голый на минном поле.

А тут ещё мне повстречалось месиво из нашинкованных кусков человеческой плоти и стальных лат. Бес настругал очередную пару рыцарей, которые должны были защищать сознание девушки.

Содрогнувшись, я перешагнул изуродованные останки защитников, взобрался по небольшому склону коридора и наконец-то увидел беса. Он предстал в образе двухметрового черно-пепельного нетопыря с непропорционально большими задними лапами. Они уже скорее напоминали человеческие ноги, нежели конечности летучей мыши. Однако практически всё остальное у беса было нетопырячье: свисающие, точно плащ, крылья, ушастая меховая башка с глазами-бусинками, чёрный нос, похожий на свиной пяточек… А вот передние лапы, к коим крепились крылья, заканчивались неординарными для летучих мышей пятью пальцами с длинными серповидными когтями, обагрёнными кровью.

И вот с этой образиной мне нужно сражаться? У меня от этой мысли закололо в правом боку, а слюна сгустилась до состояния смолы.

Тем временем бес приблизился к железной двери с клёпками. Она красовалась в конце коридора и, видимо, вела на нижний план. А там уже было сильно подсознание, а не сознание. И где мне выгоднее сражаться с бесом? Да хрен его знает. Но мне как-то роднее был более знакомый первый этаж, поэтому мою грудь покинул мощный крик, отразившийся от дощатых стен:

— Эй! Козлина!

«Козлина» обернулся и вперил в меня взгляд, в котором царил чудовищный голод. Он пару мгновений разглядывал меня, а затем раскрыл усеянную зубами-иголками пасть и испустил высокий режущий барабанные перепонки звук.

Я скривился от боли и зажал уши. А этот урод помчался ко мне нелепыми прыжками, будто взял несколько уроков у горилл. Хорошо хоть ширина и высота коридора не позволяли ему летать, а то бы он шустро преодолел разделяющее нас расстояние. А так — я бросился бежать прочь от него. Только пятки засверкали.

Однако бес быстро нагонял меня. Я почувствовал себя беспомощной букашкой. До входной двери ещё было далеко. Смертельно далеко. Придётся сражаться с бесом. Спина сразу взмокла от страха, а в коленках появилась дрожь… Ещё никогда я не был объят таким ужасом. Смерть тут означала и смерть в реальном мире.

Но вдруг страх стал трансформироваться в злость. Да какого хрена я трясусь, как заячий хвост?! Я же не просто какой-то там юный маг, а настоящий менталист, который учился у таких людей, кои на завтрак ели бесов! Но мне бы оружие… револьвер или хотя бы меч. Нет, лучше копьё. Да, копьё было бы сейчас очень кстати. Длинное, гладкое и с крепким, стальным наконечником.