В сердце Антарктики - Эрнест Генри Шеклтон

Меня очень беспокоил вопрос о печке – этой важнейшей части оборудования дома. Особенно я встревожился, когда узнал, что во время бури, задержавшей меня на «Нимроде», температура в доме была ниже нуля[63] [—17,7 °C], а носки, положенные для просушки в духовку, на следующее утро оказались такими же сырыми. Однако мое беспокойство рассеялось после того, как печь разобрали и обнаружилось, что при устройстве ее забыли приспособить там восемь необходимейших частей. Как только эта ошибка была исправлена, печь стала действовать великолепно. Хвала ее создателям, выбравшим такую подходящую для нас конструкцию! Печь подверглась весьма серьезному испытанию – ее топили непрерывно день и ночь в течение 9 месяцев, если не считать перерывов минут на десять, когда необходимо было почистить топку. Печь давала достаточно тепла, чтобы поддерживать температуру в доме на 60–70° F [15–20° C] выше наружной. В ней можно было напечь достаточно хлеба для удовлетворения голода 15 человек, три раза в день готовилась горячая еда и растоплялось из льда, имевшего температуру градусов на 20 ниже нуля [—28,9° C], необходимое количество воды для нас самих и для лошадей, которых поили два раза в день. При всем этом печь потребляла не более 250 кг угля в неделю. Определив с точностью расход угля за месяц, мы уверились в том, что наших угольных запасов хватит на всю зиму.

Лаборатория Моусона в наружной пристройке. Из-за влажного теплого воздуха, проникающего из дома, все внутри покрывалось инеем

В кабинке Джойса и Уайлда находились касса со шрифтом и типографский станок, на котором была напечатана первая в Антарктиде книга

Когда настала зима и снаружи стало совершенно темно, наш дом начал все более и более превращаться в мастерскую. Оглядываясь теперь назад на эти давно прошедшие дни, я просто удивляюсь, как много затрачивалось нами труда и стараний, чтобы устроить и украсить свое временное жилище. Один из наших многочисленных друзей перед отъездом подарил нам большое число картин, их распределили по кабинкам, и они чрезвычайно украсили нашу обитель.

Во время первой сильной метели дом трясся и дрожал так, что каждую минуту мы ожидали, что ветер унесет все сооружение. Нет и тени сомнения в том, что, если б мы находились в более открытом месте, наш дом и все его содержимое действительно было бы разрушено и сметено. Даже при нашем сравнительно защищенном положении я вынужден был привязать хронометры в своей комнате к полке, так как они могли свалиться, когда сильные порывы ветра сотрясали стены. Как только буря окончилась, мы протянули через крышу крепкий стальной трос, закопав его концы в землю, чтобы они там примерзли и дали добавочную гарантию безопасности, на случай, если бы у природы оказалась для нас в запасе новая буря посильнее.

Снаряжение санных экспедиций. Лошади и собаки

В начале книги я дал уже некоторое общее представление о нашем снаряжении и продовольственных запасах, теперь же остановлюсь несколько подробнее специально на подготовке различных санных экспедиций, отправленных с места зимовки. Первым и одним из важнейших предметов их снаряжения были, разумеется, сани, хотя, надо сказать, что каждый предмет, взятый санной экспедицией, абсолютно необходим. Тут уж никто не станет набирать вещей на всякий случай. Полярный исследователь должен прежде всего стремиться к тому, чтобы при максимальной эффективности снаряжение весило как можно меньше.

Тип саней, которыми мы пользовались, был выработан на основании опыта многих наших предшественников, но столь полезным приспособлением для передвижения они стали главным образом благодаря Нансену. Во время экспедиции «Дискавери» мы располагали санями различной длины – в 7, 9, 11 и 12 футов[64] длиною. Опыт показал, что одиннадцатифутовые сани наиболее пригодны для обычного употребления, но я взял с собой также некоторое количество двенадцатифутовых саней, полагая, что они, может быть, окажутся более пригодными для лошадей.

Хорошие сани для антарктических и арктических путешествий должны обладать неподвижными вертикальными стойками-копыльями и поперечными перекладинами, но вместе с тем на неровной поверхности они должны несколько пружинить, чтобы на застругах натяжение действовало не на все сани в целом. Хорошо построенные сани при передвижении по неровной поверхности производят впечатление несколько волнообразного, змеящегося движения. Достижение такой гибкости, без нарушения прочности структуры саней, – главное требование, которое надо к ним предъявлять. Наши сани в этом отношении не оставляли желать ничего лучшего.

Деревянные полозья шириной около 10 см были сделаны из американского ореха. При изготовлении их ствол не распиливался, а расщеплялся на планки по ходу древесных волокон. Мы просмотрели и забраковали большое количество этих планок, отобрав только те, которые оказались совершенно безупречными. Само собой разумеется, что этот способ изготовления полозьев дает значительно большие возможности в смысле изгибания, чем когда дерево распиливается не по волокну. При ходе саней по снежной поверхности, направление волокна полозьев имеет большое значение. Получается удивительная разница, когда сани движутся в направлении волокна, а не против него. Второй существенный пункт в конструкции саней – высота рамы над поверхностью снега. Очевидно, если рама поставлена низко, груз, находящийся на санях, имеет меньше возможности свалиться на неровной поверхности. Поэтому надо стараться, чтобы уровень самого груза на санях был также возможно ниже. Опытом установлено, что в обычных условиях достаточна высота над полозьями в 15 см – примерно такую имели и наши сани.

Копылья были вставлены на некотором расстоянии друг от друга в отверстия, сделанные на верхней стороне полозьев. Вместо того, чтобы укреплять их на нижней стороне, в верхнем выдающемся канте полозьев просверлены отверстия и сквозь них продеты ремни из сыромятной кожи, проходящие и сквозь копылья. Поперечные перекладины врезаны «в лапу». Снаружи это крепление дополнялось обмоткой из прочной бечевки; кроме того, копылья скреплялись с поперечными перекладинами небольшими железными косячками. Это соединение перекладин с копыльями – единственная абсолютно неподвижная часть саней. Все остальные части хороших саней должны проявлять податливость при различных натяжениях. От хорошей работы деревянных частей и от прочности сделанной по морскому образцу обмотки – бечевой – зависит, примут ли сани свою нормальную форму после устранения натяжения или навсегда окажутся деформированными.