О Сюзанна! - Ли Райкер

Горячая рука схватила ее за запястье, и в ушах зазвучал ленивый шепот.

— Хорошо повеселилась, милочка?

Сюзанна вздрогнула и взглянула на Джона Юстаса.

— Да. И не зови меня милочкой.

— Лучше, чем прошлой ночью? — чуточку насмешливо улыбнулся Джеб.

— Да, — пробормотала она.

Лицо Джона Юстаса оставалось бесстрастным, и Сюзанна, подчиняясь Джебу, сделала шаг по направлению к постели.

— Ты врешь, — сказал Джеб.

— Я тебе не групи[12]. И не Бриз Мейнард.

— Сядь сюда.

— Коуди… — Но Сюзанна уже лишилась воли, и голос ее звучал совсем слабо.

— Ближе, черт побери! — Джеб снова потянул ее к себе.

Сюзанна наклонилась, и их губы встретились. Губы Джеба были горячими, очень горячими, и не только из-за температуры. Джеб пригнул ее еще ниже, и рот Сюзанны открылся ему навстречу, пробуя сладость его языка, вдыхая аромат вишен… и алкоголя.

— Джон Юстас поил меня сиропом от кашля с добавлением бренди.

— М-м-м, — пробормотала Сюзанна. Джеб повернулся, меняя положение, и притянул ее еще ближе к себе. Теперь она уже лежала у него на груди в волнах синего бархата и не могла сказать, где кончаются губы Джеба и начинаются ее собственные.

— Вам так нравится, мисс Сюзанна?

— М-м-м, — застонала только в ответ Сюзанна, когда Джеб сквозь одежду нащупал ее грудь.

— Я подумал, что вам нужно кое о чем напомнить. Просто на тот случай, если вы забыли про Нью-Йорк.

Он мягко отстранил ее, и Сюзанна тут же посмотрела на Джона Юстаса, который, казалось, все так же безмятежно спал в своем кресле, свесив руки и склонив голову набок.

— Если забыли обо мне, — прошептал Джеб. — Приятных снов, милочка.

В ближайшие три дня Сюзанне не довелось видеть снов, да и вообще удалось очень мало поспать. Ночью они с Джоном Юстасом по очереди дежурили у постели Джеба, пытаясь сбить у него температуру, и так же по очереди спали. На четвертое утро Джон Юстас заменил антибиотик на более сильнодействующий, и самочувствие Джеба стало как будто улучшаться. Кашель, однако, продолжался и даже усилился. И Джон Юстас с Сюзанной по-прежнему дежурили у постели Джеба, едва успевая переброситься несколькими словами при передаче дежурства.

Когда наступило утро, Джон Юстас тихонько похлопал по плечу сидевшую у постели Джеба Сюзанну.

— Как он?

— Неплохо. Полчаса назад я дала ему сироп от кашля, и он опять заснул. — Джеб спал, сжимая во сне руку Сюзанны.

Джон Юстас внимательно посмотрел на их переплетенные пальцы.

— Да, заметно, что ему стало лучше. Я сварил немного крепкого кофе. — Своими узловатыми пальцами он погладил ее по голове. — Пока солнце не разбудило моего внука, пойдемте на кухню, я приготовлю вам завтрак в южном стиле.

Сюзанне не очень хотелось пробовать овсянку с салом, но она не стала возражать и пошла следом за стариком. За последние пять дней она успела его полюбить, хотя и не знала в точности, как Джон Юстас к ней относится. Он был ничуть не общительнее Дрейка или Лесли.

— Садитесь, отдохните. — Прищурившись, он внимательно посмотрел на Сюзанну. — Вы выглядите изможденной, девочка. Я могу перед отъездом прописать вам что-нибудь тонизирующее. — Он включил верхний свет и вытащил из холодильника яйца и масло. — Вы хорошо себя чувствуете?

«Если не считать нового приступа тошноты — хорошо», — подумала она.

Это началось несколько недель назад — и каждый раз происходит в конце дня. Сначала Сюзанна решила, что дело в усталости, затем подумала, что это нервы, но приступы повторялись все чаще и чаще. Наверное, Джон Юстас прав. Она измоталась, пытаясь одновременно ухаживать за Джебом и соблюдать свой обычный распорядок. Хотя принимать тонизирующее она тоже не хочет.

— Я чувствую себя хорошо.

— Тем не менее после того, как мы поедим, вы должны лечь в постель и поспать до вечера.

— Так точно, сэр! — Она усмехнулась, и Джон Юстас тоже засмеялся.

Отрезав кусок бекона, он положил его на сковороду.

— Что вы думаете о моем внуке? — не оборачиваясь к Сюзанне спросил Джон Юстас. Стоя у плиты, он нарезал кусочками картошку и сырую дыню, собираясь дополнить это, как и опасалась Сюзанна, овсянкой. При одном виде овсянки желудок у нее сжался. Наверное, он привез эту гадость с собой в саквояже, подумала Сюзанна.

— Я не очень хорошо его знаю, — сказала она. Джон Юстас фыркнул:

— Я узнал свою жену только тогда, когда прожил с ней двадцать лет. Чтобы как следует узнать человека, нужно время. Какое впечатление он на вас производит?

Сюзанна не стала говорить о том, как они встретились.

— Он талантливый, динамичный, прирожденный исполнитель. Как музыкант он гораздо лучше, чем…

— Чем вы ожидали?

— Я не это имела в виду.

Джон Юстас отвернулся от плиты.

— Как он мне сказал, вы из богатых. Дочь хирурга. Ваша мама — светская женщина, как и вы. Как вы зарабатываете себе на жизнь?

Она рассказала ему про благотворительность. Джон Юстас никак это не прокомментировал, но Сюзанна поняла, что он, как и Джеб, разочарован, и не могла его за это винить. В последнее время она тоже была не удовлетворена своей деятельностью.

Джон Юстас перевернул кусок бекона, и от его аромата у Сюзанны потекли слюнки.

— Мы с Джебом из простых. Вы знаете, что он нигде не учился играть на гитаре?

— Я этого не знала.

— Тем не менее он может играть и может рассказать о том, что делает, — как он говорит, теорию — словами, которые для меня совершенно непонятны. Тут у него передо мной преимущество, потому что мальчиком он прочитал столько моих медицинских книг, что мог бы сдавать экзамены. — Он коротко засмеялся, — читал мою антологию Шекспира и вообще все, что попадется под руку.

Сюзанна улыбнулась:

— Каким он был в детстве? Клэри мне об этом рассказывала, но не очень много. — «И не очень хорошие вещи», — добавила она мысленно.

Джон Юстас оглянулся через плечо:

— Я бы не совсем доверял рассказам Клэри.

Сюзанна отодвинула в сторону огромный стакан с апельсиновым соком, который старик поставил перед ней. От Клэри она слышала и о Джоне Юстасе, которого та всегда называла не иначе, как «мой дедушка, этот старый бульдог». То, что рассказывала Клэри, расходилось с тем, что Сюзанна видела собственными глазами. Однако проявленная Джоном Юстасом очевидная неприязнь к Клэри все же покоробила Сюзанну, и она поспешила выступить на ее защиту.

— Она была моей лучшей подругой. Я ее любила.

У тебя были подруги? — с сомнением спросил ее при первой встрече Джеб и угадал. В детстве она была одинока. Только когда она попала в колледж и встретила Клэри, Сюзанна поняла, что значит дружить.