Ведьмы и враг - Барб Хенди

людей считают мою сестру нежной, но Мэддокс видит в ней хрупкий фарфор. Он никогда бы даже и не подумал о том, чтобы позволить ей спать под открытым небом в лесу.

Дамек замер, прислушиваясь:

— Тогда куда бы он ее отвез?

— Мэддокс знает, что с Рошель на буксире он не сможет уйти от погони, поэтому решит где-нибудь укрыться и спрятать ее по мере возможностей с достаточным комфортом. Скорее всего, Мэддокс направится в большую отдаленную деревню или город, куда-нибудь, где сможет найти убежище и исчезнуть. Он останется вне поля зрения на несколько дней, возможно, дольше. Он будет держать Рошель там, пока не решит, что поиски ослабевают, а потом попытается ускользнуть.

Селин молча выслушала все это и посмотрела на Амели. Все, что сказал Хит, имело смысл… но что, если он ошибается?

— Я не очень хорошо знаю эту местность, — продолжил Хит, — и Мэддокс тоже. Ему понадобится информация… указания, как добраться до какого-нибудь места, достаточно большого для его нужд и в то же время удаленного от дороги. — Парень помолчал и закончил: — Мы должны поехать в деревню Кимовеск и опросить жителей, не проезжали ли Мэддокс и Рошель, и не говорили ли они с кем-нибудь.

Дамек медленно кивнул:

— Да… хорошо.

Антон чуть заметно поморщился, и Селин с тревогой подумала, какие методы может использовать Дамек, чтобы узнать у крестьян Кимовеска, видели ли они кого-нибудь или говорили с кем-нибудь.

Лошади вокруг нее пришли в движение, переходя на рысь.

Селин оглянулась на сестру:

— Амели, перекинь ногу через седло.

Держа поводья Соболя, Селин последовала собственному совету. С правой стороны не было стремени, но это не имело значения. Гораздо лучше она держалась коленями.

Лошади перешли с рыси на галоп в считанные секунды, и снова Селин сосредоточилась только на том, чтобы удержаться в седле.

Очень скоро перед ними замаячила деревня, и ее худшие опасения оправдались.

Дамек прогрохотал по главной дороге, выкрикивая приказы. Стражники Кимовеска и Вяранджа начали спрыгивать с лошадей, пинками распахивать двери и вытаскивать людей на улицу.

Соболь тяжело дышала, когда Селин остановила ее. Через пару секунд рядом оказался мерин Амели.

— О, Селин, — в отчаянии воскликнула Амели, наблюдая за разыгравшейся перед ними сценой.

Стражники уже согнали на улицу десятки худых людей в изодранной одежде. Кого-то насильно вытащили за руки, кого-то вытолкнули в ночь острием меча. Амели видела, как в темноте белеют белки глаз несчастных, когда они, спотыкаясь, выходили на грязную главную дорогу между домами. Антон даже не пытался вмешиваться. Он ничего не мог поделать.

В домах, расположенных дальше по улице, наверное, все еще оставалось большое количество людей, но Дамеку, казалось, хватило тех нескольких десятков человек, стоявших перед ним на коленях.

Сидя на пританцовывающей лошади, он выкрикнул:

— Те из вас, кто еще в домах! Слушай меня! Поздним вечером здесь проезжали мужчина на чалой лошади и дама на белой кобыле. Мужчина должен был с кем-то говорить, чтобы получить информацию. Мне нужно только знать, с кем он говорил.

Крестьяне хрипло дышали, стоя на коленях на холодной земле, и Селин страстно захотелось оказаться где-нибудь еще, в каком угодно месте, но подальше отсюда. Она была свидетельницей… она пережила слишком много сцен, подобных этой.

— Кто-то говорил с тем мужчиной, — крикнул Хит. — Кто это был?

Пожилая женщина, стоявшая на коленях рядом с Дамеком, подняла на него глаза:

— Милорд… мужчина и женщина действительно проезжали, но они ни с кем не разговаривали.

Дамек спрыгнул с коня и вытащил кинжал из ножен на бедре. Он указал на мальчика лет двенадцати, стоявшего на коленях в грязи рядом со старухой.

— Приведите этого, — приказал он стражнику.

Селин закрыла глаза, но это оказалось большой ошибкой. Ее мгновенно затянуло в воспоминания, кото-

рые она прятала в глубине своего сознания…

Ей девять лет, она живет в Шетане со своей семьей. Ее мама — деревенская целительница, а отец-охотник, причем очень хороший охотник. Это было еще до того, как Дамека поставили во главе провинции, но его предшественник, вассал принца Ливена, был не лучше. Его солдаты свободно хозяйничали в деревнях, наводя ужас на людей.

Однажды трое кимовесских стражника въехали верхом в Шетану и стали забирать все, что хотели. Селин знала, что они не собирали налоги, а просто забирали вещи для себя, вероятно, для продажи. Один из них приказал крестьянину отдать двадцать коз, все, что у того было, обрекая его семью на голодную смерть. Крестьянин отказался. Селин помнила, как все начали кричать, она видела, как крестьянин замахнулся на стражника. Стражники начали избивать крестьянина, и отец Селин поспешил ему на помощь. Он оттолкнул одного стражника, и когда повернулся, чтобы оттолкнуть другого, стражник вытащил кинжал и вонзил ему в живот.

Она не кричала. Она стояла застыв, и смотрела, как умирает отец… из-за того, что бросился помогать крестьянину спасать его коз. Он потерпел неудачу. Стражники забрали коз, перешагнув через тело ее отца, как будто это был мусор, лежащий на земле. Скорее всего, они забыли о нем, пока дошли до окраины деревни.

— Кто-то здесь говорил с тем человеком, — прорвался сквозь ее воспоминания голос Дамека. — Кто это был? Скажите нам, и мы уйдем.

Селин открыла глаза. Хотя Дамек все еще держал кинжал в руках, он, похоже, не собирался пускать его в ход. Двое стражников Кимовеска крепко держали мальчика с двух сторон. Мальчишка задыхался от дикого страха, а лежащая на земле старуха склонила голову, не переставая умолять принца о милости.

— Пожалуйста, милорд! Они ни с кем не разговаривали!

Дамек посмотрел на одного из стражников, державших мальчика:

— Отрубите ему правую руку.

Селин бросила отчаянный взгляд на Антона. Тот был натянут, как струна, но остался сидеть на коне, ничего не говоря.

— Снова закрой глаза на все, — фыркнула Амели.

Мальчик закричал, когда один из стражников рывком дернул его руку.

— Прекратите! — по тропинке к ним шла молодая женщина, примерно одного возраста с Амели. Одежда незнакомки была такой же изодранной, как и у всех остальных, но спина держалась прямо. — Я говорила с человеком, которого вы ищете, — сказала она. — Отпусти мальчика и задай мне свои вопросы.

Она направилась прямо к Дамеку и остановилась примерно в десяти шагах от него. Истинное мужество было редкостью в таком месте, как это, и Селин надеялась, что молодая женщина не пострадает за это.

Первым заговорил Хит, глядя на женщину сверху вниз:

— О чем тебя спрашивал тот человек?

— Он спросил название самого большого города в пределах половины дня езды верхом