Орлы и звёзды - Александр Антонов

– Товарищи! Я представитель объединённого штаба рабочих дружин партии большевиков, боевых групп партии эсеров и Красной Гвардии Николай Ежов. Пятый день в Петрограде бастуют рабочие, на площадях и улицах идут митинги и собрания, на которых звучат призывы свергнуть царя. Сегодня выступление народа переросло в вооружённое восстание! Солдаты Петроградского гарнизона целыми полками переходят на нашу сторону. В наших руках артиллерийские склады и Арсенал, мосты, вокзалы, телефон и телеграф! Царские министры арестованы. Последние очаги сопротивления блокированы революционными войсками и вот-вот падут! В эти часы в Таврическом дворце решается вопрос к кому перейдёт власть. Дума колеблется. Поэтому решено провести заседание представителей от рабочих, революционных солдат и матросов и на нём избрать Петроградский Совет рабочих, солдатских и матросских депутатов. Если Дума не решит вопрос с властью, то это сделает Совет! Вы тоже можете послать в Таврический дворец по одному представителю от каждой роты.

Из каюты командира крейсера я связался со штабом.

– Глеб, «Аврора», считай, наша! Командира крейсера и старшего офицера я арестовал, остальные офицеры блокированы в кают-компании. На корабле сыгран «Большой сбор». Сейчас морячки горлопанят, выбирают судовой комитет и делегатов на заседание по выборам Петросовета.

– А ты чего не с ними? – спросил Глеб.

– Да ну! У меня от их криков уши закладывает. Выберут комитетчиков – с ними и погутарю.

– В это время в дверь осторожно постучали.

– Всё, Глеб, потом договорим, ко мне пришли.

– К тебе или за тобой? – уточнил Васич.

– Типун тебе на язык! – Я положил трубку и громко сказал: – Войдите!

Вошёл Кошкин. Матрос в командирской каюте чувствовал себя неловко.

– Тут…это… комитетчики пришли. Желают с вами поговорить.

– Так пусть заходят. Проходите, товарищи, рассаживайтесь!

Комитетчики осторожно пристраивались на непривычной матросскому заду «командирской» коже. Я смотрел на их немного смущённые лица и думал: «Робеют ребята. А как пообвыкнут, да будет их воля, обдерут кожу с дивана, ей-ей обдерут!»

– Так о чём вы хотели поговорить со мной, товарищи? – прервал я затянувшуюся паузу.

Взгляды комитетчиков потянулись в сторону не самого приметного среди них матроса. Тот, ободрённый доверием товарищей, кашлянул в кулак и произнёс:

– У нас, товарищ Ежов, стало быть, вот какой вопрос. Как вы нам и присоветовали, выбрали мы делегатов в Таврический дворец. Так им уже идти надо или как?

Я посмотрел на часы.

– Вряд ли заседание начнётся вовремя, но лучше, если ваши делегаты прибудут во дворец до его начала.

– Слышали? – обратился матрос к товарищам. – Делегаты, давай на выход!

Кошкин и ещё несколько человек поднялись с мест.

– Погодите, товарищи, – попридержал я их. – У вас что, все делегаты одновременно и члены судового комитета?

– А что, так нельзя? – забеспокоился матрос.

– Почему нельзя? Можно. Просто я хотел побеседовать с судовым комитетом в полном составе.

– И как теперь быть? – озадаченно спросил матрос.

– Как ваша фамилия, товарищ?

– Матрос 1-ой статьи Звягинцев.

– Я так понимаю, товарищ Звягинцев, вы являетесь председателем судового комитета?

– Братва так решила, – смущённо улыбнулся матрос.

– А давайте, товарищи революционные моряки, поступим следующим образом. Сначала мы все вместе побеседуем, а потом я довезу ваших делегатов до Таврического дворца на машине. Подходит вам такой вариант, товарищ Звягинцев?

– Подходит, товарищ Ежов, – кивнул Звягинцев.

– Ну, тогда, товарищи, возвращайтесь на свои места и будем разговаривать? Сначала я вам расскажу про то, что творится за бортом «Авроры», а потом вы мне поведаете, что да как у вас на борту. Лады? А за бортом, дорогие товарищи, революция! И на этот раз Николашке на троне не усидеть. Этот вопрос, можно сказать, решённый! Тут важно другое: куда плыть теперь России, к какому берегу ей пристать?

Я осмотрел моряков, как бы приглашая их ответить на вопрос. Чей-то неуверенный голос произнёс:

– Так на то у нас Дума есть. Пусть она и решает.

На него зашикали, но я заступился за моряка.

– А что вы так всполошились? Дело товарищ говорит! Раз царских министров арестовали и у самого царя корону с башки, считай, сбили, то кому как не Думе назначить новую власть? То, что она пока колеблется – то не беда. Дума, как девка. Прежде чем согласиться, ей поломаться надо!

Эти слова моряки отметили дружным хохотом.

– Беда в другом, – продолжил я сочиняемую на ходу речь. – Депутатов представляющих интересы трудового народа, я уже не говорю о солдатах и матросах, в этой Думе крайне мало. Почитай и нет их там вовсе! А значит и назначенным ей министрам интересы народа блюсти будет не с руки. Наобещают, конечно, с три короба. Может и вольности какие дадут. Но только закончится всё новым ярмом для нашей с вами шеи.

Я замолчал, давая морякам время переварить услышанное. Первым опомнился Кошкин.

– Погоди, товарищ Ежов, а для чего мы тогда сегодня Совет выбирать будем?

– Молодец, Кошкин! – похвалил я матроса. – В самый корень узрел. Именно Совет должен стать той силой, которая передаст власть в руки народа! Но не сразу…

– Почему? Почему не сразу? – понеслось со всех сторон.

– А потому, товарищи, что те светлые головы, которые могли бы возглавить Совет, сейчас по тюрьмам сидят, да по заграницам маются. Никак им сюда сегодня не поспеть!

И снова в разговоре возникла пауза.

– Так может и не надо сегодня Совет выбирать? – предложил Звягинцев. – Вот съедутся товарищи, о которых вы говорили, тогда и быть выборам!

И тут мне впервые пришла в голову мысль: может прав матрос? Может, нет резона выбирать Совет, в который наверняка пролезут соглашатели всех мастей? Но чего попусту гонять мысль, если процесс уже запущен? И сказал я не совсем то, что думал:

– Хоть ты во многом и прав, товарищ Звягинцев, но Совет нужно выбирать как можно скорее! Пусть он будет пока не таким, как нам этого хочется. Но даже вокруг такого Совета можно сплотить рабочие, солдатские и матросские массы. Если даже власть пока окажется в руках чуждого народу правительства – оружие должно остаться в наших руках! Придёт время и это оружие поможет вернуть власть народу! А пока будем готовиться, склонять наших братьев на фронтах и флотах на нашу сторону, будем формировать Красную Гвардию!

– А что это, Красная Гвардия? – спросил кто-то.

– Это я вам, братишки, заясню, – поспешил вмешаться Кошкин. – Я когда в штабе был, видел броневики с намалёванными на них большими красными звёздами и солдат, у которых вместо кокард такие же звёзды только маленькие.

– Вот Кошкин заливает! – крикнул кто-то, и все засмеялись.

Обиженный недоверием товарищей Кошкин повернулся ко мне.

– Ну, скажи ты им, товарищ Ежов, что я правду говорю.

– Подтверждаю. Всё что сказал Кошкин – чистая правда. – Я достал из кармана звёздочку и протянул её комитетчикам. – Смотрите!

Звёздочка пошла по рукам. Потом Звягинцев уточнил:

– Это такой отличительный знак. Я правильно понимаю?

– Верно понимаешь, товарищ Звягинцев, – подтвердил я. – Красная звезда это отличительный знак Красной Гвардии.

Звягинцев протянул мне звёздочку, но Кошкин её перехватил.

– Погодь!

Он снял с головы бескозырку, заменил на ней кокарду звёздочкой и надел на голову. Морякам затея понравилась.

– А ещё звёздочки есть? – спросили у меня.

– С собой одна была. Но дело не в этом. Вы люди военные, понимать должны: прежде чем какой знак на форму цеплять, на это надо разрешение получить.

– Отцепляй, Кошкин, звёздочку! – распорядился Звягинцев.

Огорчённый Кошкин нехотя стянул с головы бескозырку, но тут я его попридержал.

– Погоди, Кошкин. Я хочу спросить у вас, товарищи, а почему бы «Авроре» не стать первым в Российском флоте красногвардейским кораблём?

Моряки переглянулись.

– А это возможно? – спросил Звягинцев.

– Почему нет? Если экипаж крейсера выскажется «за», закрепляйте решение постановлением судового комитета и отправляйте бумагу к нам в штаб. Думаю, вам не откажут. А ты, Кошкин, можешь звёздочку оставить, как образец.

– Сегодня же и решим! – заверил меня Звягинцев.

– Вот и ладно! Теперь, товарищи, хотелось бы услышать о вашем житье-бытье…

Да, накипело у ребят. Как они до сих пор некоторым офицерам спины не продырявили – диву даюсь. После того, как волна матросского гнева пошла на убыль, вновь беру слово:

– Даже не знаю, что и сказать. Вас послушать, так всех офицеров в расход пустить надо. А ведь без офицеров корабль – не корабль. Или вы думаете иначе?

– Да нет, всё правильно, куда без офицеров, – неохотно согласился со мной Звягинцев.

– Тогда давайте поступим так. Передо мной список офицеров крейсера. Я буду называть фамилии, а вы решайте: быть офицеру на борту или нет. Арестованных командира и старшего помощника обсуждать, я думаю, не будем? Или вы считаете иначе?